Мастер тату, стр. 33
– Здесь, на курсах, у нее подруг не было.
– Я, конечно, не знаю наверняка... но у меня было такое впечатление, будто она только что развелась. Или только что парень от нее ушел. Ну, слегка пришибленная она ходила. Будто заторможенная. Мне так казалось.
– Ничего про себя не рассказывала. Слушала, как другие рассказывают, но сама помалкивала... Может, ей нечего было рассказывать?
– Видела один раз. На "Волге" за ней приезжали. Кто в машине был – не видела. Он не выходил наружу. А она не села. Пошла пешком. Бывший ее парень, наверное, приезжал...
– Она? Она отличалась от других девчонок... Ну, ненормально как-то она занималась. Чересчур серьезно. Будто школьница-отличница. Что? Ну да, вроде как хотела отвлечься от чего-то, забыться...
И наконец:
– Его звали Игорь. Просто моего парня тоже зовут Игорь, я показывала ей его фотографию, и Алена сказала: "Лицо приятное, а вот имя..." Я спросила, чем плохо это имя, ну тут и выяснилось...
– Она просто сказала, что у нее был парень по имени Игорь? – уточнил Кирилл, подавшись вперед: за час с лишним это было первое стоящее заявление. Остальные только пожимали плечами да строили глазки.
– Я спросила, из-за чего они расстались, но Алена ничего не сказала, перевела разговор на другое...
Кирилл разочарованно откинулся на спинку кресла.
– Он работает в ювелирном магазине.
– Что? – Кирилл снова качнулся вперед. – Откуда вы знаете?
– У Алены было кольцо на пальце. Она сказала, что это подарок Игоря. Он работает в ювелирном магазине, поэтому кольцо встало ему не слишком дорого...
– Ага, – сказал Кирилл, глядя на сидящую перед ним девушку и не видя ее, потому что в голове у Кирилла уже понеслась бешеная сцепка мыслей: Игорь, кольцо, кольцо на пальце, палец на руке, рука Алены, Алена больше не хочет с Игорем, его кольцо, вернуть, не снимается с пальца... – Черт, – сказал Кирилл и дернул головой, на время освобождаясь от страшноватых образов.
– Что? – не поняла девушка.
– Ничего, это я так, о своем... В ювелирном магазине, значит... Продавцом? – спросил Кирилл, прикидывая уже про себя, сколько же примерно в Белогорске ювелирных магазинов и сколько в этих магазинах продавцов по имени Игорь.
– Нет, – сказала девушка. – Он то ли менеджер, то ли даже директор...
В Белогорске оказалось шестнадцать ювелирных магазинов, и Кирилл начал их обзванивать, не вставая из кресла директора вечерних секретарских курсов. Трубку брали в основном охранники, один раз – уборщица, два раза – припозднившиеся продавцы и один раз даже лично директор магазина. Его звали не Игорь.
Того, кого звали Игорь, на рабочем месте не было, однако охранник назвал фамилию – Молочков. Через пятнадцать минут Кирилл знал домашний адрес Молочкова, номер его телефона и марку личного автомобиля. Молочков ездил на "Волге". Почему-то Кирилла это не удивило.
В какой-то миг у Кирилла возникла мысль позвонить Львову и предложить проехаться на пару к дому Молочкова, однако затем Кирилл решил, что Львов все равно откажется – слишком уж дорого встала ему последняя совместная с Кириллом операция.
Так что звонить Львову Кирилл не стал, поехал к Молочкову один. Пистолет Кирилла был надежно заперт в сейфе подполковника Бородина, но Кирилл посчитал, что оружие ему и не понадобится.
Он ведь ехал просто для того, что разведать обстановку. Чтобы понаблюдать. Чтобы просто-напросто увидеть Игоря Молочкова.
Когда он его увидел, то не обрадовался.
Глава 13
Дождь хлестал прямо в лобовое стекло Гошиного "Вольво", делая движения щеток лишенными всякого смысла. Гоша морщился и тихо материл стихию, а Молчун, наблюдая, как усиливается дождь по мере их продвижения в сторону Стасова офиса, пришел к мысли, что сама природа не хочет допускать его с Гошей к Стасу. Только наличием высшего скрытого смысла и можно было объяснить нетипичный для этого времени года ливень.
Однако Гоше Молчун ничего не сказал – слишком поздно уже было. Если и говорить, то говорить нужно было еще на выходе из кофейни. Молчун тогда не решился, а теперь было поздно. Оставалось смотреть на низвергающиеся сверху потоки воды и ждать своей участи.
– Газеты не забыл? – в третий или в четвертый раз спросил Гоша.
– Не забыл, – коротко ответил Молчун, не добавив, что и в газетах, по всей видимости, нет никакого смысла.
– Хорошо, – сказал Гоша. – Ты только там поспокойнее, посдержаннее... Если Стас будет какие-нибудь телеги толкать, ты не перебивай, ты выслушай его, покивай с умным видом, а уже только потом... Короче, поменьше трепись.
Молчун усмехнулся краем рта – это надо же так нервничать, чтобы просить поменьше трепаться человека по прозвищу Молчун! Все равно что попросить одноногого инвалида не слишком увлекаться дискотеками.
Гоша проворно выбрался из "Вольво" и вприпрыжку проскакал ступени, ведущие к дверям. Молчун не торопился – чего торопиться, не на свидание с девушкой идем. Небеса успели основательно облить его за время подъема по ступеням, но дискомфорта Молчун не испытал – вроде даже как будто полегчало. Остудило. Странное это было ощущение – капли стекали по лицу будто слезы. Молчун забыл, когда он плакал в последний раз. Может, и вообще никогда не плакал. Над мертвым братом – совершенно точно не плакал. Другие тогда были у Молчуна заботы...
Над зарезанными девчонками тоже не рыдал – они все равно что чужие ему были, а что касается нечеловеческой жестокости, с которой все было там сделано... Над этим не плачут. Над этим суровеют лицом, сжимают кулаки и мысленно клянутся вырвать сердце ублюдку, когда поймают его. Не потому, что с убийством двух проституток Стас понес какие-то убытки, не потому, что этот дурак в белом костюме чувствовал себя оскорбленным, не потому, что Молчуна провели те двое с абсолютно нормальными глазами, не потому, что Молчун лишился работы...
Просто потому, что так не годится. Потому, что так – не по-людски. Так – это по-зверски. А зверю можно и сердце вырвать. В этом Молчун был уверен. Однако никто его об этом не спрашивал.
Его спросили о другом:
– Узнал, чьи это были ребятки?
Гоша спешно шмыгнул в сторону, пропуская Молчуна вперед, к Стасу. Тот сидел в кресле, нога на ногу, и первое, на что обратил внимание Молчун, были длинные цветастые трусы на Стасе. Еще на нем были пляжные шлепанцы. И солнцезащитные очки. Слева от Стаса работал огромный телевизор, в котором мелькали какие-то тропические пейзажи, пляжи, яхты, пальмы и тому подобная экзотика. В руках Стас держал банку пепси.
Учитывая, что по календарю все еще шел апрель, а за окном бушевал холодный дождь, вывод напрашивался очевидный и простой – Стас рехнулся. Или он демонстрировал свое могущество по смене времен года внутри офиса? Черт его знает.
Молчун лишь понял, что потеет он не от волнения, а от жары в кабинете Стаса. Сплит-система работала вовсю, и, пожалуй, тут можно было разгуливать в трусах, пить охлажденную пепси и снисходительно глядеть на заявившихся чудаков в куртках и пиджаках.
– Только спокойно, – шепнул Гоша.
– Узнал? – крикнул Стас без надрыва и гнева, крикнул просто потому, что сидел в другом конце кабинета.
– Это ребята, – сказал Молчун, делая шаг вперед и вытаскивая газеты. – Это сами по себе ребята.
– Чего?!
– Это пара психов, – сказал Молчун. – Они по всей Москве работают. Режут кого попало.
– Твою маму... – сокрушенно произнес Стас. – Я же тебе в прошлый раз объяснял – ребята не могут быть сами по себе. Ребята обязательно при ком-нибудь. Они могут косить под Психов на самом деле, но они не психи на самом деле. Врубаешься? Не может быть такого, чтобы на моих девок случайно кто-то напал. Не может быть такого. Не может.
– Вот, – Молчун подошел ближе и протянул Стасу газеты. – Тут написано, что работал маньяк. И раньше было такое же убийство. Совершенно левого мужика... – Молчун сказал это и запнулся. Знал, что говорит неправду, но отмотать назад было невозможно. – Левого мужика зарезали. Так что никакой тут не наезд. Просто психи.