Собачьи радости, стр. 61
Сопоставим то, что есть, с тем, что уже не вернешь. Во рту комочки земли с большим содержанием глинозема. Левой туфли нет вообще, а если снять правую, то между большим и указательным пальцами застрял кусочек гранита, в кармане обрывок телеграммы с одним словом «умер». Друзья подскажут вроде бессвязные факты, но вдруг, как озарение, вспышка в мозгу, и все сходится! Не иначе, умер друг Коля! Точно! Выпили с горя, отломили кусок гранита от памятника Карлу Марксу и в «камазе» привезли на кладбище, где, плача и рыдая, установили камень на свежей могиле. Да, да, да! Вот почему не повернуть голову влево. Все сходится! Потом налетели идиоты с криками: «Это не ваша могила, убирайтесь вместе с булыжником!» Ага, ага! Но в результате кого-то похоронили!.. Точно!
Отпечаток шины на левом боку тоже не просто так. Это когда компанией на грузовике мотались с гранитом по городу в поисках подобающего места для установки памятника другу Коле. Вам подсказывают, что памятник установили в тихом месте посреди песочницы детского сада. Осталась мелочь: найти тело, подсунуть под надгробие, и все дела!
Потом провал, вечная мерзлота, а вот дальше пикантное приключение. Нет двух зубов, и почему-то на бедрах вместо трусов застегнут женский бюстгалтер! Который ничего не скрывает, а только подчеркивает, как его ни крути. Но не это смешно, а то, каково сейчас прекрасной незнакомке, у которой на месте бюстгалтера плавки! Умора! Значит, был легкий роман, жаль, никогда не вспомнить с кем, но, главное, был!
И последняя головоломка. Вы думали, в ухе радиоточка и концерт по заявкам. Вытащили — краб! Вы считали, что никогда не были на Черном море! А выяснилось — были!
Видите, сколько интересного узнали вы о себе! Это увлекательный авантюрный роман конца двадцатого века! Причем вы не только главное действующее лицо романа, вы же автор и слушатель. Согласитесь, что может быть интереснее путешествия в мир бессознательного и обратно! Другими словами, следуя инструкции, выйти из похмелья можно с неменьшим удовольствием, чем то, которое получили, когда напивались. Главное, есть что вспомнить. Жаль, нечем.
Темно
(В темноте один человек налетает на другого)
— Ой, кто здесь?
— Поосторожней! Вы здесь не один!
— А что вы здесь делаете в темноте?
— Рисую. Я ночной художник.
— Первый раз слышу про ночных художников. Что можно рисовать ночью?
— Я ночнист. Маринисты рисуют море, ночнисты — ночь.
— Ой! Вы женщина!
— С чего вы взяли?
— Я наткнулся на женскую грудь!
— При всем вашем желании вы не могли на нее наткнуться!
— Вы тут не один?
— Один. А вот вы с кем, не знаю!
— Разве это была не ваша грудь?
— Была бы моя, я бы сказал «моя», а это не моя!
— Простите, показалось. Темно. А можно взглянуть на картину?
— Взгляните.
— А где?
— Что вы шарите по мне! Грудь свою ищите?
— Картину вашу. В темноте ни черта не разберешь!
— Давайте руку. Чувствуете рамку?
— Да.
— То что внутри, — картина. Осторожней!
— Ага… Очень… Очень хорошая картина у вас получилась, я чувствую. Особенно вот это место! А почему такая маленькая?
— Я рисую маленькие. Принципиально. Эту работу я назвал «Ночь номер шестнадцать». Красиво?
— Эффектная картина, ничего не скажешь. Простите, я вам на ногу наступил.
— Ничего, пустяки. Тем более, ни на какую ногу вы мне не наступали.
— Значит, тут еще чья-то нога?
— Да успокойтесь вы! Никого нет!
— Чертовщина! Женская грудь не ваша, нога не ваша! Что же тут ваше?
— Но согласитесь, картина получилась?
— Жаль маленькая!
— Могу продать. Сегодня мне как никогда удалось передать глубину ночи.
— Да, очень на ночь похоже, один к одному. Но хотелось бы пару звездочек в углу.
— Зачем это?
— Знаете, эта кромешная тьма, мрак, — надоело! Хочется чего-то такого… А когда звездочка в углу, на душе светлей, что ли. Ну что вам, ночнисту, стоит пару звездочек для меня!
— С какой стати я буду переделывать работу!?
— Я доплачу! Ну хоть одну вот такусенькую звездочку, я же не прошу много, одну плесните и уже веселей!
— Я не ремесленник! Вы захотели, и я тут же раз-раз!? Вы попросили бы Леонардо да Винчи, чтобы он Джоконде родинку на щеке пририсовал? Вот именно! А вы не видели, может, моя картина не хуже! Давайте будем уважать друг друга, несмотря на темноту.
— Я вас уважаю! Просто в темноте вы это не чувствуете! Но на вашем месте я бы пару раз капнул серебряной краской в углу. Нечаянно. Я доплачу!
— Вы ничего не понимаете! Я ночнист! Рисую только то, что есть на самом деле! Никакого очковтирательства! Сейчас ночь. Не видно ни зги! Вы что-нибудь видите?
— Ни зги!
— И у меня на картине ни зги! Все сходится! То есть, сама жизнь! Возможно, когда туча уйдет, звезды высыпят, тогда, я, как честный ночнист, отображу действительность. Причем, у меня звезд будет ровно столько, сколько на небе! Ни больше и не меньше!
— Хорошо. Покупаю, то что есть.
— «Покупаете!» А я, может, не продам!
— Почему?
— Вы мне не нравитесь!
— Глупости! Как я могу вам не нравиться, когда темнота! На свету я бы еще мог кому-то не понравиться, а в темноте, вы меня извините! В темноте легче понравиться, потому многие предпочитают темноту прочим временам года.
— Зато на свету вы бы никогда не позволили себе грязные намеки на мою якобы женскую грудь! Уберите руки!
— Вас никто не трогает! Оставим в покое женскую грудь! Забудем о ней! Давайте картину, покупаю то, что есть. Повешу на стену, думаю, ночью она будет смотреться неплохо. Сколько вы за это хотите?
— Если бы вы видели этот щедевр…
— Учтите, я его не вижу. С учетом этого хотелось бы подешевле…
— Так! Одно из двух: или мы доверяем друг другу, или хотим обмануть!
— Конечно хотим… доверяем!
— Так вот за этот маленький шедевр я хотел бы…
— Я, кстати, предпочитаю большие шедевры. Знаете, если уж приобретаешь шедевр, хочется побольше. А когда маленький, это уже не шедевр, а я бы сказал «шедеврик»… Ой! Что там сзади?
— Опять грудь?!
— Нож!
— Да это сучок! Там дерево!
— Ну и сучки у вас ночью! Ужас! Говорите быстренько сколько, и я побегу, пока не зарезали…
— Шестьдесят!
— Так и думал, что вы скажете «шестьдесят». Хотя никогда не покупал шедевры по ночам. Сорок!
— Так и знал, что вы скажете «сорок»! Сразу видно, никогда не покупали ночью настоящие шедевры! Пятьдесят!
— Держите.
— Что это?
— Деньги!
— Вы меня не обманываете? Тут темно. Уже трижды надували. Сунут какие-то бумажки, а сами хвать шедевр и бежать! Здесь ровно пятьдесят тысяч?
— Не меньше. Две бумажки, минимум по двадцать пять!
— Держите картину.
— Жаль маленькая!
— Зато шедевр!
— Надеюсъ. А то знаете, заплатить ночью неизвестно за что полсотни не хотелось бы!
— Да и мне получить в темноте за шедевр две каких-то бумажки не очень приятно! Надеюсь на вашу порядочность!
— А в темноте больше надеяться не на что!
— У меня есть спички. Посветить? Все сразу станет ясно.
— Не будем портить эту чудную ночь.