Верой и правдой, стр. 48

Тяжело быть командиром. Особенно когда все заканчивается, спадает дикое напряжение, уходит адреналин. Когда ноют уставшие мышцы и резкой болью напоминают о себе полученные раны. Выплеснув последний запас сил в победном кличе, бойцы устало опускались на залитые кровью крепостные камни. Слабели пальцы, сжимавшие оружие, и тупо звенело в ушах эхо прошедшей схватки.

Больше всего на свете Рустаму хотелось сесть на землю и, прижавшись спиной к горячим камням, смочить холодной водой пересохшие губы. И ничего при этом не делать и не думать. Спавшее нечеловеческое напряжение душевных и физических сил било в его теле чудовищным похмельем. Лечь и забыться, чтобы хоть чем-то заполнить бездонную пустоту, наполнившую его тело…

«Чудная у нас все-таки натура, — думал Рустам, заставляя себя действовать и отдавая команды, — половину своей жизни мы гонимся за властью, мечтаем о ней, вожделеем ее… Придурки. Зачем она нам нужна, эта самая власть? Неужели лишь для того, чтобы возвеличить в своих же глазах свое же собственное «я»? Как глупо, как все это глупо, — думал он, с потемневшим лицом выслушивая сообщения о потерях. — Власть — это ответственность и возможность помыкать другими. Но если тебе не нравится помыкать другими, то остается только ответственность. А ответственность по большей части неприятна, неприятна и тяжела. Как все-таки все глупо, чертовски глупо», — тяжело плыли мысли в его уставшей голове, не мешая, впрочем, готовить полк к отражению следующей атаки.

Приставленные лестницы и переброшенные через ров мостки — сожгли. Мертвые тела, скопившиеся на стене, отнесли вниз и сложили, разделив своих и чужих. Под руководством Дайлина хозотрядовцы сняли с убитых оружие и доспехи. Все, что может пригодиться, останется в полку, остальное опишут и приготовят для отправки на общегородские склады. Арбалетчикам пополнили запасы болтов, копейщикам заменили сломанные в бою копья. Большие закоптелые котлы снова наполнили водой и маслом, заново разложив разметанные в пылу схватки костры.

Не давайте воинам расслабляться, займите каждого делом, — подстегивал Рустам унтеров и сержантов. — Мы отбили только первый штурм, и надо готовиться к следующему, — то и дело напоминал он.

Не спать. Н. е спать! — вторило ему рычание Гарта, напоминавшее ополченцам о вбитом на изнурительных тренировках умении двигаться через не могу.

И они двигались и были готовы к новой схватке, несмотря на всепоглощающую усталость. Но новой схватки не было. Послать на приступ своих гномов одних, без поддержки легконогих эльфийских лучников, король Торбин не решился. А эльфам требовалось время, чтобы привести в порядок свои ряды и оправиться от столь непривычного для них в этой войне поражения.

Когда в стане противника стали ставить полковые шатры и палатки, поступил маршальский приказ — накормить людей горячей пищей и дать им немного отдохнуть. Бойцам отнесли еду на стены. Они ели, и те, кому было положено отдохнуть, засыпали прямо тут же, у самых ног застывших на посту у бойниц товарищей.

Пожилой прихрамывающий хозотрядовец принес Гарту полную миску дымящейся каши. Каша была густо приправлена мясом и, наверное, хороша и душиста. Но, как всегда бывало с ним после боя, он не почувствовал вкуса. Тем не менее по давно выработавшейся солдатской привычке Гарт заставил себя съесть все. Вернув пустую миску хозотрядовцу, он запил еду кружкой разбавленного водой сидра.

Подошел Дайлин, молча сел рядом. На мальчишеском лице обиженные складки. Злится, что Рустам не разрешил хозотряду ввязаться в схватку. Злится, но работу делает и обиду свою не выказывает, держит в себе, понимает, что сейчас им не до того. Гарт ободряюще похлопывает его по плечу:

— Трент просил отметить тебя и твоих людей. Говорит, что если бы не вы, то половину раненых потеряли бы. Молодцы, хорошо поработали. Выносили ребят прямо из-под ног у сражавшихся, сам видел.

Лицо Дайлина от заслуженной похвалы разгладилось. Обиженные складки не то чтобы совсем исчезли, но уже не так сильно бросались в глаза. Он смущенно отмахнулся:

— Да ладно, чего там.

Немного посидели, помолчали. Дайлин тихо спросил:

Жарко было?

Жарко, — качнул головой Гарт. — Не так жарко, как в лесу, но тоже неплохо.

Как думаешь, — спросил Дайлин, — ночью полезут?

Это вряд ли, — прищурился Гарт, — а вот завтра обязательно полезут. И послезавтра полезут, ну а там уже посмотрим.

А почему они ночью не полезут? — поинтересовался Дайлин.

Да уж больно у них все гладко да легко в последнее время выходило, вот и расчувствовались преждевременно. Привыкать стали к легким победам, на ура полезли. А вместо этого по морде получили, теперь им время понадобится, чтобы в себя прийти. Поэтому-то ночью они и не полезут. Пока разберутся, что к чему, да сопли кровавые вытрут, утро-то и наступит.

Так с чего ж, если они сегодня так хорошо по морде получили, им завтра-то на стены снова нахрапом лезть? — рассудительно спросил Жано, подходя к ним и тяжело опираясь на испачканное в крови древко копья.

Я же говорю, привыкли к легким победам. Думаешь, просто им будет смириться с мыслью, что нашелся наконец-таки враг, который им не по зубам? Вот и полезут завтра снова, правда, уже не так нагло и с оглядкой, но все равно полезут, как пить дать полезут. К тому же есть еще и гномы, которые по морде пока не получали. Ну ничего, даст бог, завтра получат, — объяснил Гарт и в свою очередь спросил: — А ты чего не в сотне, старый?

Да я капитана искал, — ответил Жано, — хотел с ним посоветоваться кое о чем.

Здесь его нет, — отрицательно помотал головой Дайлин, — раз и у тебя его нет, тогда, наверное, он у Карвина.

Там я уже был, — сказал Жано, — и в башнях его тоже искал, не нашел. Думал, он здесь.

— Ну что ж, — философски заметил Гарт, — на то он и командир, чтобы ни перед кем не отчитываться. А раз его нет, давай со мной советуйся, что там у тебя.

Да вот думаю часть своих ребят эльфийскими мечами вооружить, — отозвался Жано. — Они хоть и коротки, да уж все же подлинней кинжала будут.