Бархат, стр. 15
Впрочем, это не имело большого значения, Ни один слуга в доме не смог бы догадаться, в чьей кровати графиня де Бокер провела ночь.
Габриэль дошла до своей комнаты, никого больше не встретив. Аккуратно застеленная постель была немым свидетелем того, что графиня не спала в своей комнате. Внимание девушки сразу же привлек листок бумаги, лежавший на несмятой подушке. Габриэль схватила записку, узнав небрежный почерк Джорджи:
«Габриэль, где ты? Может, я догадываюсь? Но лучше не буду гадать. Просто хочу предупредить тебя: Саймон мне сказал, что лорд Прайд заказал на утро карету. Очевидно, он решил, что ему здесь нечего больше делать и поэтому надо уехать до завтрака! Он такой грубый, Габриэль, не знаю, что ты в нем нашла?! Ну да ладно, о вкусах не спорят. Не знаю, интересуют ли тебя его планы, но вдруг… Спокойного тебе сна!!!»
Габриэль скомкала записку и выглянула в окно. Светало. Он ничего не сказал о том, что собирается уезжать. Может, Прайд передумал? После такой ночи неужели он мог просто так собраться и, не говоря ни слова и даже не попрощавшись, уехать, как будто не было у них этих волшебных часов?
Тут графиня вспомнила, как омрачилось лицо Прайда перед ее уходом. Его глаза снова стали похожими на камни. И она поняла: он вполне мог уехать, даже не оглянувшись.
Но Габриэль не могла допустить этого. Искушение лорда Прайда должно было продолжаться больше, чем одну ночь. Ведь она ни на йоту не продвинулась в своем деле – не нанялась на службу и не отомстила за смерть Гийома.
Графиня заметалась по комнате, кидая в саквояж необходимые вещи: костюм для верховой езды, чистое белье, несколько платьев. Вечерние туалеты и драгоценности не понадобятся, да для них и не хватило бы места. Может, они бы и пригодились, знай она, куда лежит ее путь. Габриэль швырнула щетки для волос и зубной порошок, завернулась в черный бархатный плащ, сунула в карман пистолет с рукояткой из слоновой кости и черную маску, натянула перчатки, схватила сумку и хлыст и бросилась к двери.
– Дьявол! – воскликнула она, вспомнив, что не может уехать, не сказав ничего Джорджи.
Сорвав с рук перчатки, Габриэль подошла к секретеру, разыскала бумагу и перо и нацарапала записку своей подруге. Ее кузина все поймет и отошлет остальные вещи, Габриэль по адресу, который она сообщит ей позже.
Схватив записку, она выбежала из комнаты. Возле спальни Джорджи она сложила записку и сунула ее под дверь. Служанка найдет записку и передаст ее Джорджи, когда придет будить свою госпожу.
Габриэль сбежала по ступенькам. Дверь уже была отперта. Ясное дело, лорд Прайд, будь он проклят, не терял времени и уже уехал. Графиня бросилась в конюшню, на ходу запахивая черный плащ. Ей надо было взять одну из лошадей Саймона. Она знала, что он не станет возражать.
Конюх подметал пол, когда Габриэль ворвалась в конюшню.
– Оседлай для меня Майора, – приказала графиня. – Ты знаешь, куда поехал лорд Прайд?
– Да не-е, миледи, – протянул парень, теребя чуб волос. – Поди, Берт знает.
Он скрылся за перегородкой стойла и через минуту появился со старшим конюхом.
– У Майора стерта нога, миледи. Возьмите лучше Грома, – сообщил старший конюх, подходя к Габриэль.
Берт знал, что лорд Ванбрук всегда предоставлял любых лошадей своей конюшни графине. Ее необычный костюм ничуть не удивил его: он знал Габриэль с самого детства и ему были известны ее привычки.
– Он может мне понадобиться на несколько дней, Берт. Лорд Ванбрук ездит на этом коне?
– Да нет, миледи.
Габриэль кивнула:
– Вы не знаете, в каком направлении уехал лорд Прайд? У меня для него срочное сообщение.
– Кучер говорил, что они погнали в Гемпшир, миледи. В евонное поместье. Поди, они погнали по дороге Кроули.
Габриэль нахмурилась, представляя себе дорогу.
– А как давно они уехали?
– Да с полчаса будет, мадам. Карета была готова к пяти, но его сиятельство задержались.
– Ясно.
Конюх привел оседланного Грома, и Берт помог графине вскочить в седло. Она подождала, пока конюх подгонит стремена и привяжет ее сумку к седлу. Если конюх и подумал что-то о ее раннем отъезде в таком странном костюме, то он ничего не сказал и сделал вид, что считает, будто она отправилась на свою обычную утреннюю прогулку.
Габриэль пустила Грома шагом по тропинке, ведущей к большой дороге. Дорога Кроули лежала с левой стороны от поместья. Поскакав по полю, можно было срезать миль пять и выехать на дорогу возле небольшой тополиной рощи. Это графиня и решила сделать. Пустив коня в галоп, она без труда догонит карету лорда.
Она криво усмехнулась, представив себе удивление лорда Прайда, когда он ее увидит. Конечно, он придет в ярость. Но после той ночи, что они провели вместе, он, безусловно, не сможет ей противиться.
Глава 5
Натаниэль откинулся на кожаные подушки своей небольшой кареты, скрестив на груди руки. Выражение его лица было мрачнее обычного. И хоть лорд планировал свой отъезд заранее, ему самому не понравилась поспешность, с какой он был вынужден покинуть имение Ванбруков. Прайду казалось, что он спасется бегством – бегством от этой чародейки.
Его тело ликовало. Его кожа сохранила аромат этой женщины, он вспоминал вкус ее поцелуев, в его ушах звенел ее смех. Кем она была? Чем занималась? Ведь, по сути, кроме того, что ему рассказал о графине Саймон, он толком ничего о ней не знал. Он изучил лишь одно – ее прекрасное тело.
Как это могло случиться? Как мог мужчина узнать все об интимных местах женщины и при этом не знать ничего о самой любовнице – причинах ее поступков, страхах, надеждах…
Нахмурившись, Прайд попытался вспомнить все, что ему известно о ней. Но он не мог припомнить ничего особенного. Габриэль была вдовой, носящей траур по своему мужу, и казалось, ничто не может отвлечь ее от горя. Но женщина, которая провела ночь в его постели, не очень-то напоминала скорбящую вдову. Впрочем, он тоже мало походил на скорбящего вдовца, хотя вот уже шесть лет не мог забыть своей умершей жены. Горечь утраты не покидала его. Но это не остановило Прайда… не помешало ему испытать этой ночью чудесные ощущения.
Она была безрассудной, но, по словам Майлза и Саймона, они всегда помнили ее такой. Габриэль подчинялась импульсу, всегда следовала своим желаниям. Она лазила по стенам и скакала на коне, как дьяволица. Но почему? Почему она так поступает с ним?
Он потер глаза, устав от своих размышлений. Все было кончено. Его больше не интересовало, кто она и чем занимается. Он больше не хотел иметь с ней дела. А Саймон получит сообщение, что шеф шпионов не нашел возможным изменить свою обычную политику и нанять женщину. И графине придется найти какую-то другую игру… и другого любовника.
Такая женщина не может долго оставаться без мужчин.
У него было такое ощущение, как будто он ест лимон без сахара. Во рту у Натаниэля пересохло, губы сжались, нос сморщился, он еще больше нахмурился. Ему было противно даже подумать об этом. Но время и расстояние, как всегда, окажут целительное воздействие. Воспоминания сотрутся в памяти, острое ощущение радости постепенно померкнет.
Прайд резко изменил ход мыслей.
Джейк. Ему надо было принять кое-какие решения о своем сыне. Настало время заменить гувернантку серьезным наставником. Через два года ребенок пойдет в Харроу и его надо подготовить.
Детство, проведенное в обществе нянек и гувернанток, не могло подготовить мальчика к строгой школьной жизни. К тому же Джейк был очень робок. Он боялся любой лошади, которая была больше его шотландской лошадки. Джейк не мог видеть, как потрошат рыбу; вид кролика в капкане приводил его в ужас. Мальчик приходил в смятение от любого замечания.
Он избегал своего отца.
Почему? Натаниэль поежился и поднял воротник пальто, спасаясь от утреннего холода. Почему Джейк всегда смотрел на Прайда остановившимися от страха глазами? Почему он никогда не мог нормально ответить на его вопросы? Почему его голосок становился все тише, доходя до едва слышного шепота, когда он разговаривал с Натаниэлем?