Темная сторона души, стр. 45

Обдумывая, что именно вытащить из его чемодана, Маша поднялась наверх, открыла дверь в свою комнату и застыла на пороге. Около ее кровати стоял человек, наклонившись над подушкой.

Переход от изумления к ярости был у Маши молниеносным. Она могла испугаться злоумышленника, пытавшегося проникнуть в дом ночью, но тот же злоумышленник, творящий свое дело днем, вызвал у нее лишь злобное возмущение, потому что наглых людей Маша на дух не переносила. Она не успела подумать о том, что Лесника убили средь бела дня, что человек, забравшийся в дом, может быть крайне опасен – у нее не осталось на это времени, как и на то, чтобы рассмотреть преступника, хотя бы его спину. Подбежав к фигуре, одетой во что-то пестрое, Маша схватила со столика первое, что попалось под руку, и со всей силы ударила человека по голове.

Тот охнул, обернулся и свалился на кровать, слабо перебирая ногами. Онемев от изумления, Маша узнала соседскую девчонку, которая сорок минут назад рвала вишни около их забора. Девчонка сознания не потеряла и с ненавистью смотрела на нее маленькими серыми глазками из-под тонких бровей.

– Люблю Лукьяненко, – признался Бабкин, взвешивая в ладони увесистый том, которым Маша огрела Ольгу Балукову. – Сильный писатель, основательный. Здесь все дозоры?

– Кроме последнего, четвертого, – ответила Маша, ярость которой сменилась ошеломлением. – Сережа, зачем она притащилась сюда?

После того как Костя привел Бабкина, пока Маша сторожила Ольгу, тот отвел девчонку в соседнюю комнату, поговорил с ней минут пять и вернулся, морща нос. Выудил из Машиной кровати дохлую мышь с расплющенной головой, из Костиной – вторую, с перебитым хребтом и, держа трупики за хвостики, отнес их вниз. Все это время Маша стояла, открыв рот, потому что появление мышей в постели поразило ее даже больше, чем то, что соседская девочка Ольга Балукова залезла к ним в дом.

На лестнице показалась лобастая голова Сергея.

– Пойдем на веранду, – позвал он. – Нечего тут стоять.

– А... она? – Маша неуверенно махнула рукой в сторону второй комнаты.

– Пусть посидит пока. Потом решим, что с ней делать.

Мальчишек Бабкин с веранды выгнал, Ирину, подумав, тоже. «Незачем про гадости слушать».

– Зачем она это сделала? – спросила Маша, усевшись напротив него.

Вздохнув, Сергей рассказал ей о том, как они выслеживали Родиона Копушина и что обнаружили в итоге.

– Девочка рассердилась и придумала маленькую месть, – закончил он. – Особенно и не отпиралась, призналась честно. Фантазия у нее небогатая. Она видела фильм, в котором трупы домашних животных приносили врагам, и решила не изобретать велосипед.

– А мышей где взяла? – спросила Маша, в голове которой бабкинский рассказ пока никак не укладывался.

– Ну не сама же изловила, – сочувственно посмотрел на нее Сергей. – Вынула из мышеловок. Они уже не очень свежие, как ты могла заметить.

Маша перевела на него взгляд и вдруг засмеялась, представив себе диалог в магазине:

«– У вас мыши свежие?

– Признаться, не очень. Вчерашние. Возьмите лучше тараканов».

– Сережа, а при чем здесь мы? – Она вытерла слезинку, появившуюся от смеха. – Ведь это вы с Макаром испортили ей удовольствие!

– Девочка хоть и дура, но не полная, – пожал плечами Бабкин. – Что она могла нам сделать? В дом так просто не зайдешь, а мышей моя тетушка может на завтрак съесть и не подавиться. У вас же калитка на крючочке с ноготок, днем дом вообще не запирается. Нет, она хотела именно тебе напакостить.

– Да почему мне-то?!

– Потому что она видела, что я ночую в этом доме, – терпеливо объяснял Сергей, словно учитель глупому ученику, – и решила, что ты – моя... бойфрендиха, телка, бабенка... В общем, ты поняла.

– Герлфрендиха, – поправила его Маша и встала. – Понятно. И что мы с ней дальше будем делать?

– Можно заявление в милицию написать, – предложил Сергей, но Маша покачала головой. – А проще всего отвести ее домой, чтобы с ней родные разбирались. Из того, что мне Макар рассказал, я понял: дед у нее суровый.

– Вот и веди ее... к суровому деду, – согласилась Маша. – Фу, противная девица. Надо же такую гадость придумать – мышей дохлых...

– Да у них вся семья такая, – вполголоса сказал Сергей, поднимаясь в мансарду за Ольгой Балуковой.

Калитку открыл Кирилл, и когда он увидел Ольгу, безуспешно пытавшуюся спихнуть широкую ладонь Бабкина со своего плеча, лицо у него стало злое и агрессивное.

– Чего случилось? – спросил он грубо. – Почему вы ее...

– Меньше надо по чужим домам лазить, – ответил Сергей, легко отодвигая парня плечом и заводя девчонку во двор. – Позови деда.

– Как... по чужим? – Кирилл стоял на месте, словно не расслышав про деда.

– А так, – Бабкин огляделся, высматривая хозяев в огороде. – Сестрица твоя залезла к соседям в дом, а это, между прочим, уголовное дело.

Лицо парня изменилось на глазах, из агрессивного стало растерянным и немного жалким.

– К Егоровым? – спросил он недоверчиво.

– К Егоровым, к Егоровым, – подтвердил Бабкин. – Деда сам позовешь или мне в дом зайти?

Но Кирилл словно не слышал его. Он не сводил недоверчивого взгляда с сестры, и та вызывающе посмотрела на него.

– Ты... в чужой дом... – наконец выдавил он. – Как воровка...

В глазах его вспыхнул гнев.

– Не твое собачье дело! – огрызнулась Ольга. – А ты вообще отпусти меня! – Последние слова относились уже к Сергею.

– Дрянь! – Кирилл поднял руку и почти залепил Ольге оплеуху, но в последний момент оказалось, что его руку крепко сжимает Сергей.

– Девочек бить нельзя, – укоризненно покачал он головой. – Во всяком случае, по лицу. По заднице можно, но это не тебе решать.

Покрасневший, как рак, парень выдернул руку, и тут как раз на тропинке появился наконец хозяин дома. Не выпуская Ольгу, Бабкин дождался, пока старик подойдет, и рассказал ему о случившемся.

Ни слова не говоря, тот подошел и три раза ударил кулаком в стену дома, отчего бревна отозвались тоскливым гудением. На стук выскочили всполошившиеся женщины – одна пожилая, другая лет тридцати пяти – и с испугом уставились на старика.

– Дело есть, – мрачно сказал тот, не глядя на них. – Позовите Василия.

Одна из женщин бросилась к огороду, а хозяин перевел тяжелый взгляд на Бабкина.

– Мы разберемся, – пообещал он. – Больше она у вас не появится.

Сергей кивнул, открыл калитку и вышел, оставив девчонку в кругу ее родных.

«Как они ее накажут, интересно?» – подумал Бабкин, останавливаясь у дороги и вспоминая пораженное лицо старшего брата девочки, узнавшего о ее проступке. Парень казался Сергею слегка придурковатым, но уважение к закону предки, видимо, вбили в его голову хорошо.

Наверняка он знал одно: ему очень не хотелось бы оказаться сейчас на месте Ольги.

Глава 18

После обеда Маша, несколько выбитая произошедшим из колеи, легла на кровать и задремала, проверив предварительно, закрыта ли наружная дверь. Мера предосторожности была вообще-то бессмысленной, потому что ребята днем выходили из дома, а ключ у них был один на всех. «Не давать же его каждому по очереди, чтобы они всякий раз запирали дверь, а возвращаясь, отдавали товарищу... – подумала Маша с иронической усмешкой. – Глупость полная». Поэтому засов она, конечно, задвинула, но исключительно для собственного душевного комфорта. И, успокоившись, уснула крепким сном.

Проснулась оттого, что в доме пахло блинами. Поначалу она не поверила собственному обонянию, но, принюхавшись, вынуждена была признать, что нос ей не изменил. «В воздухе отчетливо пахло маленькими бифштексами», – вспомнила она цитату из любимых Стругацких, потому что и запах блинов был особенным – пахло не плотными блинами, не толстыми оладьями с жирными золотистыми корочками по краям – нет, пахло тонкими кружевными блинчиками, нежными и аристократическими. Такие блинчики, вспомнила Маша, истекая слюной, не макают вульгарно в сметану или варенье. Нет, с ними обращаются уважительно: выкладывают на середину начинку, загибают уголки или сворачивают в трубочку – и потом едят. Нет, не едят – вкушают!