Остров сбывшейся мечты, стр. 52

– Все, – устало сказал он, планомерно переворачивая каждый лист вниз рисунком или текстом. – Перерыв. Не совсем безрезультатно, конечно, какие-то зацепки есть... Вот эта девочка, про которую тебе Красько рассказывала, – Илюшин, не глядя, безошибочно вытянул нужный ему лист с записями Бабкина, – поначалу работала со Стрежиной, а потом перешла в отдел к юристам – так вот, она знакома с Вениамином, я готов за это ручаться на девяносто процентов. Но Рощин нам о знакомстве не сказал.

– Как ты это вывел? – недоверчиво спросил Бабкин.

– Неважно, – отмахнулся Илюшин. – Поверь мне пока на слово. Но их знакомство может быть полной случайностью. Да я, честно говоря, уверен, что так оно и есть. Имеется еще пара дорожек, возможно, ведущих к Стрежиной. Но они совсем узенькие, Серега, могу признаться откровенно. – Он озабоченно взглянул на часы. – Что-то наш информированный фээсбэшник не звонит. Не вздумал бы он сдать нас Коцбе раньше, чем продаст сведения о нем.

– Давай я тебе кофе сварю, что ли? – предложил Бабкин, стараясь скрыть глубокое огорчение и растерянность от того, что первый раз метод Макара не принес никаких плодов. – Или пиццу в духовку запихнуть?

Тот глянул на него и усмехнулся:

– Нет, Серега, спасибо, не надо. Сейчас отдохну и еще одну вероятность проверю. Как ты сам насчет пообедать?

– Попозже. Во-первых, хотел главу дочитать. – Он махнул книжкой. – Неплохое чтиво оказалось, ты был прав.

– А во-вторых?

– Сейчас свяжусь с парнем из отдела, который в курсе расследования дела Липатова. Может быть, они что-то накопали.

Сергей не стал признаваться, что должен был позвонить еще накануне, но увлекся версией с причастностью к исчезновению Стрежиной Вениамина Рощина и совсем забыл о Липатове. В глубине его души держалась стойкая уверенность, что в такого рода преступлениях исполнителя можно найти только в том случае, если его сдадут организаторы, либо по нелепой случайности. Для исполнителя нелепой, для оперативников – счастливой. Такие подарки судьбы иногда падают с неба, и за время работы оперативником Бабкин не раз имел возможность убедиться в этом. Но что-то ему подсказывало, что на сей раз подарков не будет.

– Позвони, конечно, – встрепенулся Илюшин. – Может, мы с тобой, как два идиота, зря головы ломаем!

– Сомнительно, – пробурчал Сергей.

Он набрал номер, пока Макар возвращал голос домашнему телефону.

– Серега, здорово! – рявкнул ему в ухо бывший коллега. – Прям только что тебя вспоминал! Ну что, слушай сюда...

Две минуты Бабкин с оторопью вникал в то, что оживленно говорил ему собеседник. Вернувшийся в комнату Илюшин мгновенно понял, что появилась новая информация, и сел на край дивана, жадно прислушиваясь к разговору. Но из отрывочных реплик Сергея он ничего не понял. Наконец Бабкин попрощался, поблагодарив приятеля, но таким странным голосом, что Макар понял: новости не сулят ничего хорошего.

– Что случилось? – живо спросил он, едва Сергей нажал на кнопку отбоя.

– Нашли виновника происшествия, – медленно ответил тот, – правильнее сказать, виновницу. Девица выезжала из гаража на собственной машине, ударила по газам вместо того, чтобы нажать на тормоз, машину занесло, и она сбила Липатова. Перепугалась, уехала. Обнаружили ее позавчера, когда стали повторно опрашивать владельцев гаражей – тех, что рядом с липатовским. Нервишки у девицы и так были расшатаны, а когда она второй раз увидела оперативника, то решила, что все о ней узнали. Впала в истерику и сама все выложила. Машину осмотрели, улики ее рассказ полностью подтверждают.

– То есть как... – протянул Илюшин. – Ты хочешь сказать...

И замолчал. Бабкин не стал ничего говорить, поскольку объяснять было нечего: Макар и сам все прекрасно понял. Если Липатова сбили случайно, значит, все их построения разрушены, ибо были неверны изначально. Никто не пытался убить человека, который мог поднять шум из-за исчезновения Стрежиной; никто не нанимал стремительного киллера на машине; никто не обдумывал, убрать ли исполнителя. Не было исполнителя, а была глупая девица, купившая права так же легко, как и машину. Глупая девица с плохой реакцией, сбившая соседа по гаражу и в панике уехавшая с места происшествия. Вот и все.

– Пообедать пора, – безразлично сказал Макар, поднимаясь с диванчика и вспоминая, в какой камере морозильника лежит пицца.

Глава 14

Солнце опускалось в океан, и с того места, где сидела Вика, вода казалась такой плотной, словно по ней можно было добежать до солнца. Плотной и золотистой, а рядом с островом – глубокой черно-синей, густой. Вика сказала себе, что немногим выпадает счастье умереть в таком красивом месте, а потому ей грех жаловаться на судьбу. Собственно, она и не жаловалась. Скорее, ей было смешно. Проделать такой путь, не утонуть по дороге, сохранить остатки съестного...

И выяснить, что остров необитаем.

Проснувшись на следующее утро, она долго выбирала место и наконец нашла. Как раз такое, какое и требовалось: достаточно высокое, чтобы видеть океан, и закрытое с одной стороны скалой от ветра. К вечеру она начала зябнуть, а горло опять заболело. Впрочем, теперь мысль о больном горле Вику не обеспокоила, а лишь развеселила. Последнюю банку тушенки она доела накануне, и теперь пустая банка, вылизанная дочиста, валялась под деревом в двух шагах от Вики. Там же лежала бутылка, в которой больше не было воды.

Подумав, Вика отказалась от веревки. Она тщательно изучила берег и решила, что высокий обрыв, под которым волна окатывала камни, поднимая брызги, подходит для ее цели как нельзя лучше. Ее немного смущала недостаточная высота обрыва, но она сказала себе, что ей повезет. В конце концов, должно же ей хоть немножко повезти напоследок! Хоть чуть-чуть! Но полной уверенности, конечно же, не было, а потому она не торопилась избавиться от плота, хотя у нее и не хватило сил, чтобы развязать канистры.

Вика подползла к обрыву. Да, такой высоты должно гарантированно хватить, чтобы разбиться о камни. С того момента, как она проснулась, у нее болел живот – глухой тянущей болью. Вика пробовала встать, но голова кружилась даже тогда, когда она сидела, и ее попытки подняться на ноги вызывали лишь приступы рвоты. Теперь она передвигалась ползком, вставая лишь изредка и с трудом сохраняя равновесие. Один раз она все же упала и сильно ударилась головой о камень, а спустя короткое время со страхом заметила, что перед глазами встает черная пелена, висит пару секунд и пропадает. Пелена появлялась несколько раз, и каждый раз Вика, прикрыв глаза, старалась спокойно переждать ее, отгоняя мысль о том, что она ослепла. Хотелось кричать, но в горле саднило, а язык стал таким большим и неповоротливым, будто его сварили у нее во рту.

Лежа на животе и глядя на камни внизу, Вика подумала, что все получится легче, чем ей казалось. Всего лишь чуть перевеситься с обрыва... Но что-то удерживало ее от последнего шага, хотя теперь она была совершенно свободна. Не страх и не надежда – у нее не осталось ни первого, ни второго. Скорее, осознание, что время еще не подошло. А потому она вернулась обратно, свернулась клубочком на теплом песке, закрыла глаза и принялась ждать.

Молчание за обедом было бы гнетущим и для Илюшина, и для Бабкина, потому что оба слишком хорошо понимали бы его причину. А потому они скупо перебрасывались репликами на отвлеченные темы, и со стороны могло бы показаться, что дела у этих двоих идут хорошо. Но Сергей, знающий, как разговорчив и насмешлив Макар в своем обычном состоянии, прекрасно видел, что напарник не просто обескуражен – у него выбита почва из-под ног. Если одно из их предположений оказалось в корне неверным, значит, с такой же легкостью неверными могли стать и остальные. Илюшин не был идеальным сыщиком и не раз повторял, что ошибки допускают все. А затем добавлял, что не всем дано не просто исправлять их, но и извлекать из этого пользу. Макар, разумеется, относил себя к последним, и Сергей соглашался с ним, но в деле Вики Стрежиной они не сдвинулись почти ни на шаг после начала расследования. Разве что выяснили непричастность тех, кого подозревали ранее, но зато расширили круг возможных похитителей до максимума.