Остров сбывшейся мечты, стр. 45

Глава 12

Обвязать пустые канистры веревкой получилось лишь с восьмого раза. Экспериментальным путем Вика выяснила, что трех канистр – мало, а на пять не хватит длины веревки. В результате она остановилась на четырех, хотя и боялась, что ноги будут болтаться в воде. Но при необходимости можно было вытащить их наверх: общая длина получившегося плота позволяла поместиться Вике целиком, если прижать колени к животу.

Оставался вопрос устойчивости «судна» и его прочности.

С устойчивостью решилось легко: небольшое количество воды, залитое внутрь канистр, позволяло им ровно держаться на поверхности океана даже под тяжестью Вики и не слишком глубоко уходить вниз. Но с прочностью девушке пришлось помучиться.

Сначала она обмотала каждую канистру, завязывая веревку вокруг нее узлом, но обнаружила, что веревки еле-еле хватает на три канистры. К тому же получившуюся конструкцию нельзя было назвать плотом, поскольку бутыли болтались в воде отдельно друг от друга. Вике же нужно было связать их плотно. Тогда она выложила составные части своего будущего плота на песке и протянула веревку сверху и снизу канистр, но на воде они попросту выскальзывали из веревки, как только плот ударяла волна посильнее. Оказаться в середине пути барахтающейся в море без плота Вика не собиралась: она предполагала, что, и кроме мурен, найдутся существа, встреча с которыми будет для нее смертельной.

В конце концов после долгих попыток она нашла решение. Веревку пришлось разрезать на две части, но лишь после того, как Вика убедилась, что этот способ действительно позволяет связать канистры друг с другом прочно, чтобы они не болтались в веревочном кольце.

По каждой канистре шли глубокие желобки сверху, снизу и посередине. Вика сразу поняла, что желобки не дадут веревке съехать с канистры, а, значит, плот не развалится. Не завязывая узлов, она протянула две веревки по верхнему и нижнему желобку, описывая восьмерку вокруг двух канистр. В места, где должны были быть узлы, Вика подсунула под веревки куски ткани от разорванной футболки. А там, где ткани не хватило – измочаленные пальмовые листья, которые она старательно растирала камнем до состояния тряпки. Теперь веревка не скользила по мокрому пластику, а вдавливалась в мякоть листьев или хлопковую ткань.

– Надеюсь, канат не перетрется, – хрипло проговорила Вика, разглядывая свой плот.

Со вчерашнего вечера ей было больно глотать, а голос сел, словно она простудилась. Миндалины опухли. В «лекарственном» ящике Вика нашла нужные таблетки, но, рассмотрев внимательно коробку, заметила, что упаковка надорвана. Она положила таблетки обратно и начала каждые полчаса полоскать горло морской водой, морщась и отплевываясь. Поначалу боль усилилась, так что Вика чуть не расплакалась от жжения в гортани, но постепенно утихла. К вечеру резкая боль ушла, и осталось только ощущение, что в глотку напихали колючек, которые разбухли от воды.

«Таблетки из лекарственного ящика пить не буду, – решила Вика. – Что здесь еще? Бинты, пластырь... Все нужно взять с собой». Она деловито обдумывала то, что предстоит сделать, рассчитывала время, вспоминала о мелочах, записывая их прутиком на песке под деревом, отгородив место с записями коробками. Голова ее была ясной, и даже осознание того, что весь ее план может провалиться, не мешало Вике помечать, что нужно сделать в первую очередь, что – в последнюю. «Вода, нож, закрыть голову и спину, сделать весла»... Она хотела справиться за сутки, но опасалась, что не успеет. Осталось всего три банки с тушенкой, одну следовало взять с собой. Плыть голодной Вика боялась – она помнила, что постоянно теряла сознание на берегу, и допускала, что одной из причин мог быть голод. «В океане нельзя падать в обморок. В океане нужно только плыть, плыть и плыть».

Проблема, из чего сделать весла, решилась неожиданно просто: Вика разломала тонкий фанерный ящик из-под тушенки и получила две широкие лопасти. Весла, конечно, были коротковаты, но выбирать не приходилось.

– Я – молодец, – сказала себе Вика, пытаясь улыбнуться распухшими губами. – У меня все получится.

Одно беспокоило ее сильнее, чем плот, весла и даже частые обмороки: гнойник на пальце правой ноги болел все сильнее – настолько сильно, что больно было даже опускать ногу в воду, не говоря уж о том, чтобы наступать на нее.

– Гангрены мне не нужно, – пробормотала Вика вполголоса, разглядывая отвратительный желтый пузырь, раздувшийся до размеров шарика для пинг-понга.

Внутри пузыря виднелся какой-то коричневатый сгусток с красным отливом.

Снова перебрав содержимое лекарственного ящика, основное место в котором занимала ненужная ей вата, Вика отыскала йод. Поколебавшись, она раскрыла нож, положила рядом йод и вату, уселась в тени пальмы и посмотрела на желтый шарик.

– Тыкай, – прошептала она, поднимая лезвие.

«А вдруг случится что-нибудь непоправимое?»

– Взрежь его. С гнойником плыть нельзя.

«Может быть, его нельзя взрезать! В конце концов, я же не буду грести ногами – у меня есть весло!»

Девушка закрыла глаза, вдохнула, выдохнула, открыла – и коротко ударила лезвием в центр пузыря.

Тотчас ногу пронзила острая боль, и желтая густая жидкость с омерзительным запахом хлынула из увеличивающегося на глазах надреза. Пузырь сдувался, как воздушный шарик, и с каждым новым выплеском гноя Вика ощущала, что боль уменьшается. Морщась, она попробовала осторожно нажать пальцами на края раны: последние капли гноя упали на песок, и перед глазами Вики осталась открытая ранка, похожая на кратер. Сморщившаяся опавшая кожица окружала ее по краям, в середине, как застывшее озеро, краснело что-то густое и липкое.

Переведя дыхание, девушка откупорила йод и приготовилась лить на рану, но в последний момент передумала и просто промокнула ее ватой, пропитанной йодом. Жечь начало с такой силой, что она вскрикнула и изо всех сил замахала руками на больное место, подгоняя к нему воздух. От напряжения и боли она снова расплакалась, но сейчас ее слезы были больше слезами облегчения.

Полить рану она так и не решилась и час просидела под пальмой, время от времени протирая рану ватой, политой йодом. Она понимала, что, вероятнее всего, поступает неправильно, но махнула на это рукой.

– Если на то пошло, мне нужен был не йод, а зеленка, – объясняла Вика своей ноге. – Но зеленки-то нам и не оставили, так что придется довольствоваться тем, что есть. В другой раз напишем петицию.

Она усмехнулась, представив письмо, адресованное неизвестной личности в черной маске, забросившей ее на остров. «Уважаемый экспериментатор! Прошу вас в другой раз оставить мне не только йод, но и зеленку, а также другие необходимые средства первой медицинской помощи».

Сегодня мысль о том, кто стал причиной ее заточения на острове, не вогнала девушку в состояние ступора и страха, как раньше. Вика приняла как данность, что есть человек, желавший ей зла и сделавший все, чтобы причинить ей, Виктории Стрежиной, как можно больше страданий. И стоило ей принять это, как человек тут же исчез из ее мыслей, и его место заняла цель. «Я доберусь до второго острова».

Вика заклеила палец пластырем и убедилась, что он размокает от воды и отваливается. «Плохо. Нужно будет что-то придумать». Но во всяком случае, от попадания в ранку песка и пыли пластырь защищал. Чувствуя себя куда лучше, чем до «операции», девушка начала приводить в действие вторую часть плана.

Она опробовала свой плот на мелководье и убедилась, что он вполне устойчив и хорошо выдерживает ее вес. Крайне неудобным было то, что, лежа на животе, Вика макала ступни в воду: длины плота все равно не хватало на то, чтобы она поместилась на нем целиком. Она представила, как ее ноги обкусывают акулы, и некоторое время обдумывала всерьез, не привязать ли собственные ступни к бедрам одним из двух имевшихся у нее бинтов, но вовремя поняла, что от этой идеи будет скорее вред, чем польза.