Король воров, стр. 14

«Да, вот так мне моя работа нравится», — размышлял Виктор, подслеповато щурясь на низкое осеннее солнышко. В его лучах окна собора так и сверкали, словно их стекла вот-вот расплавятся. Над фронтоном собора, устремленные к небу, расправляли свои золотые крылья ангелы, а под ними, прямо над главным входом, среди сотен сверкающих золотых звезд нежился крылатый лев.

Впервые вынырнув из узеньких переулков на площадь Святого Марка, люди, как правило, замирали в таком потрясении, будто ожидали увидеть подобную сказочную картину разве что во сне. Некоторые так и оставались стоять, как заколдованные, словно твердо решив никогда в жизни больше отсюда не уходить. У других, пока они, задрав голову, глазели на посверкивающее стекло и льва среди звезд, лица становились совершенно детские, как будто они вновь стали малышами. И лишь очень немногие делали вид, будто вся эта немыслимая красота нисколько их не трогает, и с каменными физиономиями брели дальше, гордые и важные оттого, что их ничем на свете уже не проймешь. Виктор никогда не знал, жалеть ему этих зазнаек или бояться.

Пока он ложечкой, слишком изящной для его пальцев, помешивал кофе, несметные толпы людей все шли и шли на площадь Святого Марка, и Виктор терпеливо этих людей разглядывал, всех по очереди. Но двух лиц, которых он так ждал здесь увидеть, все не было. «Что ж, наверно, я слишком полагаюсь на свое везение», — подумал Виктор, прочистив нос, на ощупь уже угрожающе холодный, и успел заказать промчавшемуся мимо официанту еще одну чашечку кофе. Впрочем, сидеть здесь все равно куда лучше, чем носиться по городу, как он в последние дни. Он и в полиции побывал, и на вокзале, обошел сиротские приюты и больницы. Уж он и матросов, и кондукторов на катерах расспрашивал, и фотографию Бо и Проспера им под нос совал, в десятый и сотый раз скрежеща зубами от досады оттого, что все будто сговорились и в ответ только головами трясут. Если бы Проспер сам на него на улице не налетел, он бы, пожалуй, уже усомнился, да были ли братья вообще в Венеции.

Все, хватит. Виктор почувствовал, как от досады на себя за столь глупо упущенную возможность у него внутри опять вскипает желчь. Ну да, да, достаточно было просто схватить мальчишку. Хап! — и дело в шляпе. Ладно, проехали. Потехи ради Виктор посадил себе кофейную кляксу с ложечки на кончик носа. Мужчине за соседним столиком его забавы не понравились, он неодобрительно поглядывал на Виктора поверх газеты. Виктор скорчил ему гримасу и отер кончик носа рукавом. Ладно, хватит дурачиться. Самое время подумать о заработке. Одна из его черепашек простудилась, то и дело чихает, бедняжка, а ветеринары нынче недешевы.

Прямо под стол Виктора просеменил голубь, один из тысяч голубей, которые заполонили всю площадь, и начал деловито теребить ремешок Викторова ботинка. А когда Виктор вывернул карман пиджака, вытряхивая оттуда хлебные крошки от сегодняшнего завтрака, голубь в знак благодарности какнул ему на мысок ботинка. Ну что за день!

Виктор испустил глубокий вздох и посмотрел на часы. Уже почти три. Самое время что-нибудь посущественнее в себя загрузить, чем пустой кофе, подумал он и снова принялся обрабатывать платком свой холодеющий нос. И тут, на другой стороне площади, возле столиков кафе, что напротив, он углядел шестерых ребятишек. Он обратил на них внимание, потому что они явно куда-то очень торопились, а у паренька, шедшего впереди всех, словно он их вожак, была на лице темная маска, придававшая ему сходство с хищной птицей. Они направлялись прямиком к собору. Была среди них и девочка, и один еще совсем маленький мальчуган, но не белобрысый. Виктор закрылся газетой и, стараясь остаться незамеченным, продолжал наблюдать. Худенький мальчишка с взъерошенными волосами, шедший сразу за вожаком, почему-то показался ему знакомым, но не успел Виктор получше его разглядеть, как все шестеро разом исчезли, проглоченные огромной группой канадских туристов в ярко-красных рюкзаках. Казалось, этой оравой можно заполнить целый прогулочный катер.

— Да отойдите же вы, ротозеи несчастные! — прорычал Виктор, изо всех сил вытягивая свою короткую шею. Вон там, вон они снова, четверо мальчишек и девочка, не считая предводителя в маске. И среди них тот самый худенький парнишка, который показался ему знакомым. Черт подери, эта короткая щетина ежиком… ну конечно! Он вскочил. За свои четыре кофе он уже расплатился, детектив всегда платит сразу. В конце концов, нельзя же упускать злоумышленника из-за нерасторопности какого-то официанта! Нарочито неторопливой походкой Виктор двинулся к собору, выискивая себе столик поближе и краем глаза не упуская ребят из виду.

«Ну конечно же это он! » — окончательно уверился Виктор, от волнения поправляя на себе поддельные очки. Тот самый мальчишка, что был вместе с Проспером. А вон тот…

— Ну обернись же! — чуть слышно пробормотал Виктор, не спуская объектив своего фотоаппарата с темноволосого паренька, который как раз слегка отстал. Как заботливо он обнимает малыша за плечи… Да, должно быть, это он, Проспер… — Да взгляни же ты на меня! — зашипел Виктор. — Взгляни же сюда, Проспер, миленький, ну пожалуйста! — Вместо Проспера обернулась дама за соседним столиком и посмотрела на Виктора с опаской. Виктор смущенно ей улыбнулся. Когда же он наконец отучится разговаривать сам с собой!

Ну вот, наконец-то! Темноволосый обернулся.

«Черт возьми, это он! — Виктор торжествующе забарабанил пальцами по столу. — Проспер, счастливчик. Похоже, счастье твое начинает тебе изменять, похоже, оно теперь к Виктору переметнулось. Волосы, значит, постриг? Мне очень жаль, но Виктора на такой трюк не купишь. А что же у нас с малышом, которого ты так по-братски обнимаешь? Он теперь жгучий брюнет, словно в чернильнице искупался».

Ну конечно, чернила, факт.

Виктор беззаботно напевал, с увлечением отщелкивая один снимок за другим — вот тебе собор, вот крылатый лев, а вот и оба братца как на ладони.

В Венеции каждый человек хотя бы раз в день, а на площадь Святого Марка зайдет. Надо просто терпения набраться. Терпение. Сидячее усердие. И счастье. Полные штаны счастья. Ну и, само собой, зоркий глаз.

Казалось, еще немного, и Виктор замурлычет, ну точь-в-точь как жирный сытый котяра.

ВСТРЕЧА В ИСПОВЕДАЛЬНЕ

— Ну пойдем же, Бо! — торопил Проспер. — Уже почти три. Пошли! Но Бо словно в землю врос перед грандиозным порталом собора: он не мог оторвать глаз от коней. Попадая на площадь Святого Марка, он всякий раз задирал голову и смотрел на них. Четыре коня, огромные, золотые, они стояли там, наверху, норовисто били копытами и ржали. Бо всякий раз удивлялся, как это они еще не спрыгнули и не убежали, до того взаправдашний у них вид, прямо как живые.

— Бо! — Проспер нетерпеливо тянул его за собой, продираясь сквозь скопище зевак, толпившихся у входа в собор и жаждущих взглянуть на его золоченые потолки и стены.

— Они такие разъяренные, — сказал Бо, все еще оборачиваясь.

— Кто?

— Золотые кони.

— Разъяренные? — удивленно переспросил Проспер, продолжая тянуть Бо за собой. — Это еще почему?

— Потому что их украли и притащили сюда насильно, — прошептал Бо. — Оса мне рассказывала. — И он покрепче ухватился за руку Проспера, чтобы не потеряться в толчее.

Пока они по переулкам ходили, ему было совсем не страшно, а здесь, на этой огромной площади, он все еще слегка робел. Он называл ее Львиной площадью, хотя прекрасно знал, что вообще-то у нее другое название, это только для себя он ее так окрестил. В течение дня здесь все, до последнего камня брусчатки, было отдано голубям и туристам. Зато ночью, Бо совершенно точно это знал, когда голуби устраивались на ночлег на окружающих крышах, а люди засыпали в своих постелях, площадь принадлежала только золотым коням и крылатому льву, что красуется в ореоле золотых звезд.

— Их не то тыщу, не то сто лет назад сюда притащили, — пояснил Бо.

— Кого? — спросил Проспер, протискиваясь мимо пары новобрачных, которые фотографировались на фоне собора.