Время собирать камни, стр. 70
Оглядывая двор, Тоня медленно двигалась к крыльцу. Двор как двор, ничего особенного, разве что какая-то странная колода стоит посередине, похожая на спил огромного дерева. Покосившись на нее, она подошла к дому и осторожно постучала в стену. Тишина. Постучала еще раз. То же самое.
– Хозяюшка! – негромко позвала Тоня и удивилась, насколько робко и неуверенно прозвучал ее голос.
«Нужно на крыльцо подняться, к двери», – подумала она, но не решилась. Постояла, потянула время, разглядывая дом. Он оказался совсем небольшим, окна выходили на лес, и, в общем-то, можно было просто обойти его с другой стороны и постучать в окошко – тогда бы в доме наверняка услышали. Она еще раз постучала в стенку дома, по-прежнему безрезультатно, и замерла в растерянности: к такой ситуации Тоня оказалась не готова. Из дома никто не выходил, возвращаться обратно было глупо, стоять здесь – еще глупее. Оставалось два варианта – либо подняться на крыльцо и постучать в дверь, либо обойти дом и постучать в окна. Может быть, просто войти, если дверь не заперта? Нет, это было совсем нехорошо.
«Господи, да о чем я думаю? – неожиданно пришло в голову Тоне. – Стою здесь, как ненормальная, не могу до знахарки достучаться! Да ей же, наверное, под сто лет, она просто не слышит!»
Обругав себя, Тоня почувствовала внезапную решимость: хватит стоять на месте и ждать неизвестно чего, нужно просто обойти дом кругом и побарабанить в окошко. Приняв такое решение, она повернулась и не смогла сдержать вскрика. Прямо перед ней стояла темная фигура с капюшоном на голове.
Тоне стало страшно. Что-то очень угрожающее было в человеке, закрывшем лицо капюшоном так, что не было видно ничего, кроме крепко сжатых губ, и стоявшем за Тониной спиной неизвестно сколько времени. Вот что напугало Тоню больше всего – она судорожно пыталась найти объяснение тому, откуда же появилось странное существо.
– Простите, – начала Тоня, справившись с испугом, – я ищу Антонину. Это вы?
Господи, может, это вообще мужчина? Что делать дальше?
Вопросы промелькнули у нее в голове, пока фигура молча стояла перед ней, за долю секунды. Но тут краем глаза Тоня заметила приотворенную дверь сарая, и простое открытие мгновенно привело ее в себя: хозяйка наверняка из сарая вышла.
Женщина перед ней стояла по-прежнему молча. Но способность здраво рассуждать вернулась к Тоне так же быстро, как исчезла. «Она же старая, – мелькнула мысль, – наверное, плохо слышит».
– Простите! – громко сказала Тоня. – Как мне найти Антонину?
– Что орешь? До чертей докричаться хочешь? – раздался хрипловатый голос, и в следующую секунду женщина откинула капюшон с головы. Тоня с удивлением уставилась ей в лицо.
Почему-то она ожидала, что знахарка окажется дряхлой старухой, такого же возраста, как Степанида, или даже старше. И хотя сама Степанида дряхлой вовсе не была, это не мешало Тоне воображать подслеповатую развалину с клюкой.
Но перед ней стояла высокая седая женщина лет шестидесяти с резкими, почти грубыми чертами лица. Почти безгубый рот, широкий нос с крупными ноздрями и чуть раскосые черные глаза под седыми бровями… Женщина была если не уродливой, то очень некрасивой. Но старухой ее никак нельзя было назвать. Без всякого выражения она смотрела на Тоню, и та поняла, что молчание слишком затянулось.
– Простите, – опять начала она, – мне Степанида Семеновна посоветовала к вам обратиться. Я была в гостях у Глафиры Рыбкиной, и после этого…
Тоня замолчала.
Женщина, не дослушав, повернулась к ней спиной и пошла куда-то во двор. Тоня растерянно посмотрела ей в спину, машинально отметив, что на Антонине вовсе не черный плащ, как ей сначала показалось, а обычная темно-серая куртка.
– Что стоишь? – обернулась знахарка.
Гостья торопливо сорвалась с места и побежала следом. Дойдя до колоды, стоящей в середине двора, Антонина обернулась и небрежно махнула рукой:
– Сюда садись.
Тоня посмотрела на колоду. Это и впрямь оказался спил дерева, и она мимоходом изумилась тому, какое же огромное оно было – наверное, старый-престарый дуб. Колец было так много, что, казалось, невозможно сосчитать. Против своей воли Тоня наклонилась над пнем, прежде чем сесть, и попыталась хотя бы приблизительно представить, сколько же лет дереву. Ничего не получилось: кольца словно начали кружиться перед глазами. «Господи, что я делаю?» – она тряхнула головой и перевела взгляд на Антонину. Та пристально смотрела на нее, и Тоне показалось, что в черных раскосых глазах мелькнуло удовлетворение.
– Мне садиться? – негромко спросила Тоня.
Ответа не последовало, и она опустилась на колоду. Антонина постояла неподвижно в двух шагах от нее, затем сунула руку в карман и вытащила оттуда обрывок веревки, засаленной и грязной, размочаленной на концах. Присела перед Тоней на корточки и стала махать веревкой у нее перед глазами. Тоня почувствовала себя очень глупо, но встать и уйти было совершенно невозможно, и она решила дождаться, пока знахарка закончит.
Покрутив обрывок перед Тоней, женщина неожиданно встала, провела им по Тониной голове и, зажав веревку в левом кулаке, правой рукой резко дернула ее, протащив обрывок через сжатый кулак, затем отбросила его в сторону. Тоня сидела молча. Знахарка медленно разжала кулак и стала пристально вглядываться в свою руку, бормоча что-то себе под нос. «Уйду, – решила Тоня, – сейчас встану и уйду». Но тем не менее осталась сидеть на колоде и смотреть, как неопрятная женщина в старой серой куртке склоняется над ладонью.
– Простите… – начала наконец Тоня, уставясь на карман куртки, оказавшийся прямо перед ее носом.
– Что, дите хочется? – прозвучал над ней хрипловатый голос.
Тоня дернулась и подняла глаза на знахарку. Та смотрела на нее, а пальцы правой руки скользили по ладони левой, беспрестанно отбрасывая в сторону что-то невидимое.
– Вижу – хочется, хочется, – тонкие губы растянулись в усмешке, обнажив мелкие желтые зубы. – А дите-то твое под черной водой, за черной бедой да за черным лесом… Мальчик твой не дождется никак своей матушки… Да прольется красненьким дождиком… Кровушки твоей попила вволю?