Горячая шестерка, стр. 26
– Вы не помните, как звали вашу жену?
– У меня было много жен. Очень много. Четыре. Нет, подождите... пять.
– А сейчас вы женаты?
Он отрицательно покачал головой:
– Я завязал с браками. В прошлом году перенес операцию на простате. Когда-то бабы выходили за меня замуж из-за моих бубенчиков и из-за моих денег. А теперь только из-за денег. – Он покачал головой. – Это не пойдет. Нужно же иметь принципы, верно?
Я остановилась у магазинчика, и он выпрыгнул из машины.
– Не уезжай. Я сейчас.
С одной стороны, мне хотелось поскорее уехать. Что, бесспорно, было трусливо. С другой – я хотела остаться. А вот это уже было глупостью.
Через две минуты он уже сидел в машине, прикуривая сигарету.
– Эй, – сказала я, – в машине не курить.
– Я дам тебе еще двадцатку.
– Мне и первая не нужна. Все равно нет. В машине не курить.
– Ненавижу эту страну. Никто не знает, как надо жить. Все пьют это долбаное снятое молоко. – Он показал на перекресток. – Здесь поверни и поезжай по Шорлайн-авеню.
– Куда это мы?
– Я тут один бар знаю.
Только мне не хватало, чтобы Ганнибал начал разыскивать отца и обнаружил, что мы с ним по-приятельски сидим в баре.
– По-моему, неудачная мысль.
– Ты разрешишь мне курить в машине?
– Нет.
– Тогда едем к Сэлу.
– Хорошо, я отвезу вас в бар, но сама туда не пойду.
– Еще как пойдешь.
– Но собака...
– Собака тоже пойдет. Я куплю ей пиво и бутерброд.
Бар был маленьким и темным. Через все помещение протянулась стойка, в конце которой молча сидели два старика, пили и смотрели телевизор. Справа от двери – три пустых столика. Рамос уселся за один из них.
Бармен, не задавая никаких вопросов, принес Рамосу бутылку вина и два стакана. Все происходило молча. Рамос налил себе и выпил. Затем прикурил сигарету и глубоко затянулся.
– Ах, – произнес он с наслаждением, выдыхая дым.
Иногда я завидую курящим. Когда они втягивают в себя первую порцию никотина, они всегда выглядят такими счастливыми. Не могу навскидку перечислить много вещей, которые доставляют мне такое же наслаждение. Разве что именинный пирог.
Рамос налил себе еще и придвинул бутылку ко мне.
– Нет, спасибо, – отказалась я. – Я же за рулем.
Он удрученно покачал головой.
– Страна слабаков. – Он допил вино. – Не пойми меня неправильно. Кое-что мне очень даже нравится. Например, большие американские машины. И американский футбол. И еще американские женщины с большими сиськами.
– О господи. Вы часто останавливаете машины? – поинтересовалась я.
– Пользуюсь любым случаем.
– Вы не находите, что это опасно? Вдруг в машине окажется псих?
Он достал из кармана пистолет 22-го калибра.
– Я его пристрелю. – Он положил пистолет на стол, закрыл глаза и еще раз приложился к сигарете. – Ты где-то здесь живешь?
– Нет. Просто приехала погулять с собакой. Он обожает бегать по пляжу.
– Что это у тебя за наклейка на подбородке?
– Порезалась, когда брилась.
Он бросил на стол двадцать долларов и встал.
– Порезалась, когда брилась. Неплохо сказано. Ты ничего. Теперь можешь отвезти меня домой.
Я высадила его за квартал от дома.
– Приезжай завтра, – сказал он. – В то же время. Может, я возьму тебя в личные шоферы.
Когда мы вернулись домой, бабушка накрывала стол к ужину. На диване перед телевизором развалился Лунатик.
– Эй, – сказал он, – как дела?
– Не жалуюсь, – ответила я. – А у тебя как?
– Даже не знаю, дружок. Трудно поверить, что нет больше нашего дилера. Я-то думал, дилер будет всегда. Я что хочу сказать, он пользу приносил. Был дилером. – Он потряс головой. – Весь мой мир перевернулся, дружок.
– Ему надо еще выпить пивка, – сказала бабушка. – А потом мы все дружно поужинаем. Я всегда радуюсь, когда у нас к ужину гости. Особенно, когда это мужчина.
Я не была уверена, что Лунатика можно было считать мужчиной. Он скорее напоминал Питера Пэна, пристрастившегося к травке. Лунатик большую часть своей жизни проводил под кайфом.
Из кухни выбрался Боб и основательно обнюхал ширинку Лунатика.
– Эй, дружок, – сказал Лунатик, – не при первом же свидании.
– Я сегодня купила себе машину, – сообщила бабушка. – Лунатик любезно пригнал ее сюда.
Челюсть у меня отвисла.
– Но у тебя же уже есть машина. «Бьюик» дяди Сандора.
– Верно. Не пойми меня неправильно. Мне кажется, машина не клевая. Не соответствует моему новому имиджу. Мне захотелось иметь что-нибудь поспортивнее. Ужасно забавно, как все это произошло. Луиза заехала за мной и сказала, что слышала, будто дилер закрывает свое дело. Вот мы и поехали посмотреть, что там у него есть. И пока мы там были, я купила машину.
– Ты купила машину у Дага?
– Вот именно. Просто красотку.
Я бросила на Лунатика убийственный взгляд, но он не обратил на это никакого внимания. Его ничто не могло заставить эмоционально встряхнуться.
– Ты только посмотри, какая машина у бабули, – сказал он. – Замечательная.
– Просто душка, – добавила бабушка. – Я в ней выгляжу как звезда.
Не знаю уж, какую звезду она имела в виду. Но если бабушка довольна, какого черта?
– А что за машина? – поинтересовалась я.
– «Корветт», – ответила бабушка. – Красная.
Глава 8
Итак, у моей бабушки красный «Корветт», а у меня голубой «Бьюик» 1953-го года и огромный прыщ на подбородке. Черт, могло быть и хуже. Прыщ мог вскочить и на носу.
– Кроме того, – сказала бабушка, – я знаю, как тебе нравится «Бьюик». Не хочу отнимать его у тебя.
Я кивнула и попыталась улыбнуться.
– Простите меня, – пробормотала я, – мне надо помыть руки перед ужином.
Я спокойно прошла в ванную комнату, закрыла и заперла дверь, посмотрела на себя в зеркало над раковиной и шмыгнула носом. Из левого глаза выкатилась слезинка. Возьми себя в руки, сказала я себе. Это всего лишь прыщ. Со временем пройдет. Да, а как же насчет «Бьюика»? – задала я себе вопрос. Об этом стоило побеспокоиться. «Бьюик» не подавал никакого желания исчезнуть. Еще одна слеза скатилась по моей щеке. Ты слишком эмоциональна, заявила я собственному отражению в зеркале. Придаешь слишком большое значение пустякам. Возможно, это результат гормонального нарушения из-за недосыпа.
Я плеснула в лицо холодной водой и высморкалась. По крайней мере, хоть спать буду спокойно. Теперь на двери сигнальная система. Не то чтобы я возражала против визитов Рейнджера в два часа ночи... мне не нравилось, как он умудряется прокрасться. Вдруг у меня во сне течет слюна, а он будет сидеть и наблюдать за этим? Вдруг: он будет сидеть и глазеть на мой прыщ?
После ужина Лунатик удалился, а бабушка, продемонстрировав мне новую машину, отправилась почивать.
Морелли позвонил около девяти.
– Прости, раньше никак не мог, – сказал он. – Такой уж денек выдался. Как ты там?
– При прыще.
– Тут я тебе не конкурент.
– Ты знаешь такую Синтию Лотте? Поговаривали, что она была подружкой Гомера Рамоса.
– Из того, что я знаю о Гомере, следует, что он менял подружек чаще, чем другие меняют носки.
– Ты с его отцом когда-нибудь встречался?
– Разговаривал пару раз.
– И что ты о нем думаешь?
– Типичный старый добрый грек – торговец оружием. Давно его не видел. – Он помолчал. – Бабушка Мазур все у тебя?
– Ага.
Морелли глубоко вздохнул.
– Мама просила спросить, не хочешь ли ты завтра прийти к ним ужинать. Она свинину жарит.
– Обязательно, – ответил Морелли. – Ты ведь тоже там будешь, так?
– Я, а еще бабушка и Боб.
– Господи!
Я повесила трубку, взяла Боба, погуляла с ним вокруг квартала, дала Рексу виноградину, немного посмотрела телевизор. Где-то посредине хоккейного матча я уснула и проснулась как раз вовремя, чтобы застать последние кадры шоу об убийцах и отравителях. Когда шоу закончилось, я трижды проверила замки на двери и повесила на ручку детектор движения. Если кто-нибудь откроет дверь, зазвучит сигнал. Я искренне надеялась, что такого не произойдет, потому что после шоу об убийцах я чувствовала себя слегка напутанной. Рейнджер, пялящийся на мой прыщ, уже не казался мне неприятностью в сравнении с маньяком, вырезающим мне язык и забирающим его с собой для коллекции. Ради пущей безопасности я отправилась на кухню и спрятала все ножи. Нечего облегчать задачу сумасшедшему, подсовывая ему мои собственные ножи. Потом я вытащила из банки с печеньем пистолет и положила его за диванную подушку – вдруг он мне срочно понадобится.