Убийство за кулисами, стр. 21
Глава 9
Музыкальная мафия
Ирина Генриховна резко приподнялась и села в постели, и Сан Борисович невольно залюбовался моментально рассыпавшимися по плечам золотистыми локонами жены, ее вспыхнувшими нешуточным интересом ярко-синими глазами. Казалось, прошедшие годы супружества не только не убавили ей красоты, но и старше не сделали: все та же девичья фигура, все та же грация и нежный абрис тонко вылепленного лица...
– Слушай, ты это серьезно?!
Она склонилась к мужу, словно пытаясь высмотреть: а не разыгрывает ли он ее?.. За все время их брака супруг ни разу ни словом, ни делом не только не пытался привлечь жену к своей работе, но и робкую инициативу с ее стороны – не вмешаться, нет, просто высказать собственное мнение – пресекал в корне. А тут – такое... Ну надо же!..
– Вполне серьезно, Ириша. – Александр Борисович мысленно усмехнулся ажиотажу Ирины Генриховны. – Ты в состоянии помочь нам на данном этапе следствия спасти вашего гения от подставы... В том, что это чистой воды подстава, мы уже не сомневаемся. Но вот доказательств – ноль целых и столько же десятых.
– Господи, да я все, что от меня зависит, сделаю, и даже больше того!
– Возможно, именно «больше того» и понадобится, – кивнул он и подумал, что на самом деле заняться Ирине Генриховне чем-либо, помимо ее нескончаемых переживаний из-за Ники, пойдет только на пользу... В нынешнем году Ниночка-Ника, единственный и неповторимый плод брака Турецких, впервые в жизни была отправлена в лагерь отдыха на Черноморское побережье одна, без мамы. И с того момента, как краснодарский состав отошел от московского перрона, Ирина Генриховна ни о чем и ни о ком, кроме дочери, думать не могла. Фантазия у нее во всяком случае, как убедился Александр Борисович, на тему «А вдруг с девочкой что-то случилось?!» оказалась богатейшая, можно сказать, изощренная. И в итоге она либо сама по нескольку раз в день названивала дочери на мобильный, либо начинала кругами ходить вокруг домашнего телефонного аппарата, глядя на него, как на кровного врага, если тот молчал, и подпрыгивая на каждый звонок, если он оживал...
Ну а уж коли звонила не Ника, а, допустим, муж или, хуже того, мужу с работы, врагами становились оба абонента...
– Что ты имеешь в виду, – она удивленно округлила брови, – когда говоришь «больше того»? Надеюсь, не участие в каком-нибудь вашем... как его... взятии?..
– Боже упаси! – Турецкий рассмеялся и, покосившись на будильник, начал вылезать из постели. День начался, валяться было больше некогда, а разговаривать и на ходу можно.
– Боюсь, для взятия ты, Ириша, не слишком подкована! Вряд ли отличишь заурядный «макаров» от акаэма!
– А ты Бетховена от Чайковского отличишь? – хихикнула она, вслед за мужем выскальзывая из-под одеяла.
– Вот потому-то, что не отличу даже под пыткой, именно к тебе и обращаюсь за помощью! Ты, Иринка, в музыкальной тусовке, можно сказать, с пеленок крутишься. Можешь сказать сразу, навскидку, кто у вас там – скажем так: из продюсеров или импресарио – тянет на профессионального мафиози-рэкетира?..
– Запросто: ни-кто!.. Надеюсь, ты это не всерьез?..
– Еще как всерьез! – Турецкий и впрямь глянул на жену серьезно.
– Но, Саня... Ты сам подумай: какие такие особенные заработки могут быть у классического музыкального театра? Вообще у тех, кто занимается серьезной музыкой?.. Я, конечно, не имею в виду какой-нибудь «Геликон» или «Новую оперу», хотя и там, насколько знаю, все впритык, плюс дотации от государства... Конечно, о Большом мы ведь не говорим? Но хотела бы я посмотреть на камикадзе, решившегося рэкетировать тамошних деятелей!..
– Погоди-погоди! – прервал жену Турецкий. – Зайка, ты меня не поняла! Или я как-то не так выразился...
– Ну так выразись точнее!..
– Наверное, надо было начать с вопроса о том, что в наше время практически в каждой профессиональной сфере существует своя мафия. Ваша сфера, надо полагать, не исключение!..
Теперь, прежде чем ответить, Ирина Генриховна задумалась и заговорила лишь после того, как супруги переместились на кухню к утреннему кофе. Александр Борисович и не думал торопить супругу. Он от всей души поплескался под душем, прежде чем приступить к завтраку: день за окнами, яркий и солнечный, явно обещал жару.
– Значит, так... – Ирина Генриховна осторожно отхлебнула свой кофе. – Я уже говорила тебе, что «Дом оперы» стал популярным почти мгновенно, сразу после премьеры. Недостатка в публике они не испытывали. Но для частного театра это не правило, а исключение...
– Давай уточним, – прервал ее Турецкий. – Такой бешеный успех объясняется исключительно именем Строганова?
– Не только! Знаешь, кто у них был главным дирижером? Аркадий Ильич Аграновский, а это тоже имя, как ты понимаешь!
– И что, после его смерти популярность стала падать? Насколько помню, хоронили вы его где-то в марте?..
– В марте, – грустно кивнула она. – Но дело тут не только в именах, а еще и в самой опере, которую они поставили...
– «Мария Стюарт», по Шиллеру! – не преминул продемонстрировать свою осведомленность Александр Борисович. – Одного я не понял: опер с таким названием, как утверждает моя разведка, несколько, а они взяли какого-то малоизвестного композитора... И вдруг – сразу бешеный успех... Я думал – благодаря исключительно Строганову, он там пел кого-то главного?..
– Партию Мортимера... Если ты не в курсе, Мортимер – молодой человек, влюбленный в плененную Марию, лирический тенор... Но дело не только в Юре. И не в Краевой, которая пела Елизавету. Дело как раз касается того, о чем ты спросил.
– То есть?
– Композитор этот, Струковский, написал оперу на классический шиллеровский сюжет, но сама опера тяготеет скорее к модернизму! Там, например, нет хора, что для классической оперы обязательно. И шиллеровский текст идет без купюр! Представляешь?..
– Конечно, не представляю! – Александр Борисович сердито затряс головой, демонстрируя жене, до какой степени она запудрила ему мозги. – При чем тут «без купюр» и мафия?!
– При том, что Шиллера купировали всегда, потому что без этого и пьеса, и опера идут почти пять часов! С антрактом, конечно, но – пять!.. А музыка Струковского настолько талантлива, так красивы арии, что ни солисты, ни зрители не чувствуют никакого утомления! Возникает вопрос: каким образом Валерий Струковский якобы ни с того ни с сего написал талантливую оперу, а до этого сидел себе в тенечке, будучи членом Союза композиторов?!
Я специально после оперы поинтересовалась его музыкой и просто ахнула! Дивный фортепианный концерт, куча необычайных концертов для духовых, в том числе для тубы!
– Ну и что из этого?
– Господи... – Ирина Генриховна вздохнула. – А то, что туба – это такой медный духовой инструмент (ты бы сказал – труба), который, как считается, умеет издавать только один басовый звук типа «Бу-бу-бу!». А у него для нее написан великолепный концерт с оркестром... Мелодичный! Его играют в Японии, США, вообще знают духовики во всем мире, кроме... Догадайся, кроме где?
– Не дурак, понял! – кивнул Турецкий. – И первым делом вызову к себе этого композитора... А что ты там говорила насчет доходов частных музыкальных театров?
– Знаешь, если говорить о «Доме оперы», может быть, там и были доходы, но не столько от самого театра, сколько от студии звукозаписи, они производили диски – и Юрины, и Машины, и молодых солистов – и продавали их. Говорят, в основном за рубеж, но точно не знаю...
– Студию у них разгромили, Ириша, пару месяцев назад, а продюсера... Продюсер погиб. Несчастный случай, который Строганов считает убийством...
– Кошмар... Теперь понимаю, почему ты заговорил о мафии... – Ирина Генриховна нахмурилась, помолчала и продолжила: – Чтобы закончить тему о частных театрах... Периодически они создаются, исключительно на спонсорские деньги. Как только деньги кончаются – все рассыпается в прах... Я знаю по меньшей мере два таких театра, отправившихся в небытие, несмотря на интересную работу: «Аполлон» – раз, и «Феникс» – два...