Блюстители Неба, стр. 24
– С ним что-то стряслось!
В ее ненависти – бессилие.
Умник замечает золотой квадрат Машины на ее руке.
– Стоп! – командует он своему молчаливому спутнику.– С милой дамой шутить не стоит. Иначе она растает как дым… Чего вы кричите?
– Помогите! Умоляю: спасите его, он где-то там, в сельве!
– Только без истерики,– орет в свою очередь Умник.– Внимание!
Мария смотрит на него, веря и не веря каждому его слову и жесту.
– Внимание! Осторожно снимите Машину с вашей руки. Как можно осторожней! И я вытащу вашего дурака из беды.
Мария покорно снимает с запястья золотой браслет.
– Опусти пушку! – командует Умник своему автомату.– Учись быть вежливым с красивыми женщинами.
Охранник покорно и равнодушно опускает ствол оружия в землю, кажется, что, прикажи ему застрелиться, он и это исполнит с тем же каменным равнодушием.
– Так,– кричит Умник,– умница! Теперь осторожно отдай ее мне… Нет, лучше положи сама на край крыла. Только чтобы не встряхнуть.
Женщина ведет себя как машина, выбравшись из кабины, она кладет золотой квадрат на крыло и покорно замирает рядом.
– А теперь, мадам, следуйте за нами к этому симпатичному яичку.
Он встает между ней и Машиной. Мария смотрит на него непонимающим взглядом.
– Успокойтесь, Мария,– говорит Арцт,– с ним ни черта не случится. Во всяком случае, здесь. Он под надежной охраной. Вот видите – я не успел и слова сказать.
Над золотым браслетом в знойном воздухе полудня проступила алая стрела, которая своим острием указывала в небо.
– Что это?
– Это знак стражи. Идемте!
– Куда? Куда вы меня ведете?
– Вы моя пленница.
Мария метнулась назад к Машине, но, на удивление, ни Арцт, ни его слуга с автоматом даже не пошевелились. Она схватила тяжелый квадрат.
Стрела разом погасла.
Раздался жестяной смех.
– Дуреха, это сигнал тревоги. Пока Машина на руке – стража не чешется. Бросьте ее! Бросьте… Они сами спасут вашего дурака. Жаль, что я не могу взять такую славную штучку. Она намного мощней моей дрянной черной серии.
Мария разжала пальцы, и буквально через несколько секунд над Машиной прорезался алый знак вечности.
– Я восхищен вашим самообладанием. Почему Батону так везет? Везет на удачу, на силу, на любовь…
Но она не слышит его, а мягко оседает на песок.
Через несколько минут прозрачное яйцо взмывает над побережьем и исчезает в стороне над океаном, который с прежним бесстрастным натиском продолжает набегать на гладкий берег.
Внезапно бортовая связь оживает, слышится голос:
– Мария… Мария, ты слышишь меня? Мария…
Алая стрела над слепящим квадратом Машины начинает колыхаться, как от горячих потоков воздуха.
– Мария,– шепчет Батон.
Минуту назад, когда его лицо и тело было расписано ритуальной символикой, чья-то смуглая рука не без страха положила рацию на грудь. Ацтеки считали ее частью тела белого человека, а в жертву великому Хутцилопочтли можно принести только целое, а не часть, иначе бог Солнца будет оскорблен.
По телу великой пернатой змеи проходит волна трепета – это на вершину несут голову, руки, ноги, уши и хвост молчаливого, неговорящего существа. Роман со стоном закрывает глаза – отрезанная голова коня смотрит на него мертвыми остекленевшими глазами. Жрец надевает ритуальную маску из золота и высоко поднимает над головой красный кусок мяса – сердце чудовища. Все гуще и гуще клубы священного дыма, солнце приближается к зениту, к великой точке кормления. Летит в пламя на вершине пирамиды конский хвост. Сладкий запах дразнит голодного Хутцилопочтли, он роняет на землю обильную слюну; жрец в золотой маске разбрызгивает над головами воинов сушеные зерна маиса, кукурузные зерна золотым дождем барабанят по коленопреклоненным телам – это слюна бога Солнца. Он жаждет пищи. В огонь летят уши чудовища. Жрец подает знак, и Романа, стиснутого десятками рук, торжественно поднимают по крутым ступеням. Солнце достигает зенита, и, принимая жертву, бог Хутцилопочтли сам спускается с неба в человеческом облике с пылающим солнцем над переносицей. Радужные волны света парализуют воинов, которые не могут закрыть глаза, чтобы не оскорбить зрением божественную кожу. Возложив руку на белого человека, Хутцилопочтли сам вынимает сердце из грудной клетки и показывает потрясенным воинам кусок золота, слепящий глаза. Воины в ужасе: это человеческое сердце превратилось в червонный слиток в руках бога. Затем Хутцилопочтли берет на руки белокожую жертву и медленно и безмолвно устремляется ввысь, в самую точку зенита, прямо к голодному Солнцу. Сияние гаснет, и воины, наконец, могут закрыть окаменевшие веки и упасть, как один, на колени: о, великий Хутцилопочтли! Ты собственными руками-лучами забрал жертву, спустившись с неба, а раз так, значит, люди-лошади будут побеждены.
Осоловелый жрец теряет сознание и катится вниз по ступеням зиккурата, словно мертвый, его золотая маска слетает с лица и со стуком ударяется в бронзовый жертвенник.
Роман очнулся на взлетной полосе. Он лежал ничком у входа в ангар, его руки завернуты за спину и связаны гибким обрывком лианы, лицо горит от жгучих красок ритуального орнамента. Со стоном он переворачивается на спину и глядит в небо.
Над ним в необъятном поднебесье высится лиловая грозовая гора.
Здесь все тот же полдень 12 августа 1999 года. Как он ни убегал от тьмы, она настигла неумолимо, и вот уже громоздит невдалеке мрачные откосы небесный свинец. Снова и снова в голове Романа прокручиваются слова, смысл которых доходит не сразу: «Внимание! Контакт прекращен. Времямашина изъята… Внимание! Я оставляю тебе память…»
Книга третья
ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ ВЕЧНОСТИ
Посвящаем свою книгу великому архонту Груиннмуну-7
Ай Семмур
М. Аккуэлл
и Оллен Миу
От авторов:
Обстоятельства этого сенсационного преступления, пожалуй, самого беспрецедентного не только за последнее время, но, может быть, и за всю тысячелетнюю историю Опеки прекрасно известны нашему читателю. И все же авторы рискнули вновь обратиться к этой теме, потому что давно пора обобщить разбросанные то здесь, то там материалы, возвести над ними одну крышу. Наконец, у нас троих есть собственные соображения по поводу причин этого эпохального преступления. Забегая вперед, сразу заметим, что, по нашему общему мнению, ближе всех к истине был Сээллин в своем нашумевшем бестселлере «Трон Сатаны». Его догадки о подлинных пружинах, которые привели в действие адский механизм, блестящи, особенно остроумно он критикует систему круговой поруки в высших эшелонах власти, но, увы, Сээллин не стал вдаваться в подробности самой механики преступления, игнорируя все те удивительные штрихи, без которых картина явно страдает обилием теней. Так, он не счел нужным остановиться на последствиях преступления, поскольку оно касается одной из заурядных планет Опеки, сосредоточившись только на событиях на Канопе. А зря! Он прошел мимо жемчужины. Кроме того, Сээллин с завидной легкостью обошел целый ряд вопросов, неминуемо встающих перед серьезным исследователем, например, о том, почему Архонтесс пытался оказать столь явное давление на следствие. Почему принципы Игры оказались на руку мастеру Тьме? Почему священная власть поспешно задернула занавес над панорамой почти раскрытой тайны? Или кто, наконец, та таинственная особа, ски-оттиски которой так явственно прослеживаются повсюду? Да, «Трон Сатаны» читается с невероятным увлечением, но интрига побеждает истину. Те же справедливые упреки в жажде легковесной развлекательности можно адресовать и Г. Эллсу, и Мадди Дж., написавшим по следам преступления такие нашумевшие книги, как «В снежки с Тьмой», «Ключи от бездны, или Крах великой идеи», и многим другим. Ведь на сегодня во всем мире вышло больше 100 книг и тысячи статей, посвященных этому величайшему преступлению против Опеки. Море! И все же авторы смеют надеяться, что в данной книге каждый серьезный читатель найдет, наконец, ту беспристрастную хронику событий, ту золотую цепь (а не хаос) фактов, которые приведут нас всех сообща к далеко идущим выводам.