Пробить камень, стр. 36
2006 год
ЦВЕТКОВ
Георгий сидел за столиком в пустом зале придорожного кафе – за МКАД. Он не смотрел на часы, но явно кого-то ждал. Заказал вторую чашку кофе и не сводил взгляд с входной двери. Кофе Георгий выпил двумя большими глотками, расплатился и больше ничего заказывать не стал.
Наконец дверь открылась, и в кафе вошел Цветков. Он был энергичен, явно в приподнятом настроении. Сразу увидел Георгия и двинулся к нему.
– Что здесь можно поесть? – весело спросил Цветков.
– Шашлык у нас хороший, – крикнула официантка через весь зал. – Как раз через минуту поспеет! – Она сидела за барной стойкой, общалась с барменом и явно ленилась идти в зал.
– Свинина или баранина?
– Свининка!
– Свининка, ха-ха!..
Цветков махнул рукой – тащите, мол. И плюхнулся на стул напротив Георгия.
Георгий с каменным лицом смотрел на него. Цветков осмотрелся и заявил:
– Миленькое местечко. Тихое, спокойное, уютное. Жаль, от центра далеко. – Он повернулся к официантке, которая, кажется, и не думала отправляться на кухню, и крикнул: – И водки соточку! – Спросил у Георгия: – А ты уже поел? У них – свининка!
– Сыт, – холодно сказал Георгий. – Давай рассказывай, что у тебя там?
– А чего рассказывать? Все шик и блеск! Подозреваемый есть. Мент, кстати! – хохотнул Цветков. – И уже в тюрьме. Нормально? – Он не дождался от Георгия ни одобрения, ни какой-либо другой реакции и продолжил: – Я на него столько навалил – мама не горюй! Если даже на срок не пойдет, все равно минимум полгода кутузки. Он ничейный, за ним никого нет... короче, неудачник. И, видать, трусло последнее: на него надавить – вообще чистосердечное напишет. Я знаешь, как его взял? Это песня! Он в библиотеке сидел. У него...
– Мне это не интересно, – оборвал Георгий. – Этим ты себе задницу прикрываешь, а меня мои интересы заботят. Теперь следующее дело. И очень быстро.
– Быстро-быстро... – проворчал Цветков, расстроенный главным образом из-за того, что ему не дали похвастаться. – Ты деньги-то принес? А то мне что-то надоел этот вечный субботник. Давай так, утром деньги – вечером дела. О’кей?
Георгий вдруг улыбнулся краешком рта, при этом глаза продолжали излучать пронизывающий холод.
– Наглеешь, маленький сукин сын...
– Я не наглею, я рискую! У меня же нет, как у вас, светлой идеи. Риск – только за деньги, согласны?
Цветкову принесли шашлык. Он с аппетитом вгрызся в мясо.
Возникла пауза. Георгий изучающе смотрел на Цветкова, рассматривал его как интересное насекомое в коллекции. Усмехнувшись, он сказал:
– Ты прав... Ты действительно рискуешь. Понимаешь, что я тебя могу в любую минуту вскрыть, как банку, тихушник? Твои же менты мне потом спасибо скажут.
– Чего это вдруг? – не понял Цветков. В горле вдруг пересохло, и он невольно отодвинул тарелку с дымящейся свининкой.
– Оглянись. Тебе же деваться некуда. Ты у меня не за деньги, ты у меня за страх работать будешь, – Георгий встал из-за стола. – Приятного аппетита.
И он вышел из кафе.
Ошарашенный Цветков остался сидеть. Нервно залез в карман куртки. Достал пузырек ношпы, вывалил на ладонь пилюлю, проглотил. Крикнул официантке:
– Не надо водки! Воды принеси...
ТУРЕЦКИЙ
Турецкий смотрел на стену. Он представил себе круг, внутри этого круга другой, а внутри другого еще один, и еще, и еще и отправил внутреннее зрение стремительно пронизывать бесконечное кольцо колец, отыскивая в центре каждого светящуюся точку, которая, в свой черед, обращалась в новый кружок, содержавший все больше и больше кружков. Это походило на нырок в самую глубь вещей и отвлекало сознание от любых низменных, суетных мыслей. Турецкий позаимствовал эту технику из какой-то книжки Ирины. Работала она превосходно, надо было только добиться крайней сосредоточенности, оставаясь в то же время полностью расслабленным. В таком состоянии время летело удивительно быстро...
– Эй, Саша, ты где? – раздался тревожный голос Меркулова.
Турецкий встряхнулся, покрутил джойстик инвалидного кресла и поездил туда-сюда по палате. Меркулов, сидя в кресле, с интересом наблюдал за ним.
– Значит, Щеткин погорел на взятке? – спросил Турецкий.
Меркулов покивал и добавил:
– Да, но вывел нас на главного подозреваемого.
– Фигня, конечно, получается. Да какой из него пособник террориста?! Хм... А что он сам говорит?
– Говорит, деньги какому-то человеку поменял. Видел его первый и последний раз в жизни.
Турецкий остановил кресло. И начал размышлять вслух:
– Плетнев говорит, что это действует маньяк– одиночка, так? Ладно. Будем считать, маньяк... Но ведь он никак не мог обойтись без помощников... Где он доставал пластид? Как он передвигался по городу, – со взрывчаткой, радиостанцией и невменяемой девчонкой? Ведь любой патруль может проверить, и тогда... – Турецкий помолчал. – У него наверняка хорошие документы для прикрытия. Или купленный человек с «коркой», который его прикрывал.
Меркулов сверкнул глазами:
– То есть ты хочешь сказать, что Щеткин все-
таки не при делах, я правильно понял?
Турецкий неопределенно кивнул.
– Это я сейчас не при делах, так что окончательные выводы – по твоей части, Костя. Все бывает – и гусь свистит, и рак летает. Может... может, Щет-кин как раз и есть тот, кого мы ищем.
– Ну, уж это ты брось, Саша! Ты бы глаза его видел! Я понимаю, что их к делу не пришьешь...
– Ладно-ладно, не кипятись. Я сам с ним знаком с незапамятных времен. Но давай просто допустим, что чисто логически Щеткин может быть пособником террориста. Допустим?
– Ну, допустим.
– Хотя именно в этом его пока еще не обвинили?... До того, как я впал в кому, у нас вроде была презумпция невиновности?
– Она и осталась, – успокоил Меркулов. – Кроме визуального подтверждения денежной связи с террористом, на Щеткина ничего нет.
– Тогда есть и другой вариант, который мы тоже исключать не можем.
– Какой? Совпадение? Теоретически – конечно.
– Нет, про это забудь. Вероятность настолько ничтожная, что ее не стоит принимать всерьез.
– Я тебя не понимаю, – начал злиться Меркулов. – Ты сам не веришь, что Щеткин при делах.
И тут же начинаешь уверять, что банального совпадения его связи с террористом быть не может! Что же тогда?
– Не прессингуй, Костя. Сейчас объясню, что я имею в виду. Помнишь, как Штирлиц Мюллеру голову морочил, когда его отпечатки нашли на чемодане русской радистки? Он доказал, что был в районе бомбежки, там, где был дом радистки, и помог перенести вещи. Нашли косвенного свидетеля, и все совпало. Отмазался. Но ведь это же чушь, Костя! Реальный Мюллер, реальный разведчик ни за что не поверит в такое совпадение в миллионном городе! Нет, мы пойдем другим путем. Предположим, что Щеткина могли подставить.
– Подставить, – механически повторил Меркулов. – Хм... Не могу сказать, что не думал об этом, но как-то не очень одно с другим вяжется.
– Все вяжется. Сделали мужика крайним... Или он что-то знал... Или мог узнать. Что наиболее вероятно.
– Что наиболее вероятно? – задумчиво повторил Меркулов.
– Мы же имеем право такое предполагать? В конце концов, именно он принес мне амулет... – Турецкий механически покрутил джойстик и снова немного поездил. – А если его подставили, то это мог сделать тот, кто... Кто...
Турецкий закашлялся и кашлял так долго, что заставил Меркулова немного испугаться. Константин Дмитриевич уже заозирался было в поисках медсестры, но Турецкий остановил его движением руки.
– Сигаретку бы сейчас, – вздохнул он.
– Совсем сдурел?! – рассердился Меркулов.
– Да ладно тебе, – примирительно сказал Турецкий. – Сам же мне курево притащил, забыл, что ли? Ну, так кто брал с поличным Щеткина? Кто это был?
– Капитан Цветков, – сказал Меркулов. – Из министерства.