Пробить камень, стр. 11
– Сам подумай, голова садовая, с каким количеством людей ты успел переговорить за эти несколько дней! Похитители среди них.
– Так они что же, хотят, чтобы прокуратура платила?! Наивные люди.
– Они хотят, чтобы мы сообщили заинтересованным лицам – американцам и нашим.
– Разумно... Информация от нас будет выглядеть серьезно... И сколько требуют?
– Сто тысяч.
– Так мало? – удивился Турецкий. – А куда прислать?
– Открой почтовый ящик и прочитай сам!
Турецкий так и сделал.
Культурное достояние человечества – Стивен Дж. Мэдисон – находится в полной безопасности, но в столь же полной изоляции и бездействии, пока за него не будет выплачен выкуп в 90 000 долларов. Деньги следует положить в контейнер на крыше дома № 6 по улице Сергея Эйзенштейна завтра в 8 часов утра. Если выкуп заплачен не будет, Мэдисон не снимет больше ни одного кадра.
Меркулов снова позвонил.
– Ты прочитал наконец?
– Да.
– Как тебе это любовное послание? И как последняя фраза? Что это значит, а? Его убьют?
– Необязательно. Может, выколют глаза. А ты хочешь проверить?
– Не болтай. Скажи лучше, что думаешь насчет этого места – крыша дома, контейнер?
– Да ничего не думаю. Обследуем все, посадим спецназ и сцапаем гадов. Сами же нам задачу упрощают. Туда и деньги-то класть не обязательно.
– Хм, хм... – сказал Меркулов.
– Что такое?
– Я, видишь ли, сообщил уже в Министерство культуры и американской стороне. И если наши, как водится, в полном ступоре, то американцы... точнее, один американец настаивает на том, чтобы заплатить.
– Что за американец? – поинтересовался Турецкий.
– Продюсер Мэдисона. Он боится потерять своего драгоценного режиссера. У него с ним заключен контракт на три картины впрок, и он ему нужен позарез.
– Ну и черт с ним, пусть дает деньги, и пусть они их забирают! Проследим и возьмем вместе с Мэдисоном.
– Так и сделаем, – решил Меркулов. – А для верности «маячок» прицепим. Кстати, Саша, что у тебя нового?
– Да так, ничего особенного. Выяснил вот, что один из сотрудников Мэдисона сидел за ограбление банка.
– Ничего себе! Киношник?!
– Ну да.
– Кто же это?
– Каскадер.
– Что же ты молчал?! Давно узнал?
– Только что, когда почту просматривал.
– Планируешь какие-то мероприятия в отношении его?
– Сначала соберу информацию поподробней.
– И где же ты ее будешь собирать?
– О, – хохотнул Турецкий, – теперь у меня знакомых киношников навалом!
2006 год
ПЛЕТНЕВ
На скамейке возле ворот детского дома дремал пожилой охранник в очках, скрепленных на переносице скотчем. В будке у него звонил телефон, но охранник не реагировал – только поправил во сне съехавшие очки.
Раздался автомобильный гудок. Один. Другой. Третий.
Охранник наконец проснулся, помотал головой и заковылял к воротам. За воротами стояла черная «Волга» с проблесковыми маячками. Перед ней, у ворот, курил молодой мужчина в костюме и белой рубашке, но без галстука.
– Ну и чего надо? – спросил охранник.
Мужчина молча показал ему удостоверение.
Брови охранника вместе с очками поползли вверх.
– Ну?
– Понял, не дурак, – засуетился охранник, – был бы дурак – не понял бы...
Мужчина выбросил сигарету и сел за руль. Машина въехала во двор и остановилась у центрального входа. И сразу же по ступенькам сбежала взъерошенная заведующая. Из окон во двор уже выглядывали дети – с любопытством и робкой надеждой.
Из машины вышел Меркулов, протянул заведующей какую-то бумагу. Заведующая, не читая ее, мелко закивала и побежала обратно, по ступенькам.
Меркулов тем временем вернулся к машине и открыл дверцу. На заднем сиденье сидел Плетнев. Он был гладко выбрит, в цветастой рубашке навыпуск и голубых джинсах. Под глазами были синяки.
– Неплохо выглядишь, – заметил Меркулов, улыбаясь. – В сравнении со вчерашним, конечно. Ну что, пойдем?
Плетнев не шевельнулся, он смотрел прямо перед собой и, казалось, Меркулова даже не слышал.
– Нервничаешь? Вставай давай, а то людям на службу через час.
Плетнев разлепил губы:
– Константин Дмитриевич, если честно, то я ничего не понимаю...
– И не поймешь. Давай живее из машины, а то другой кто-нибудь усыновит.
Плетнев вышел из машины и уставился на детский дом.
Через мгновение с крыльца спустилась заведующая. Она вела за руку девятилетнего мальчугана с рюкзаком за спиной. Мальчик озирался, нервничал и, кажется, тоже не понимал, что происходит.
Плетнев стоял, не шелохнувшись, завороженно глядя на него.
– Иди уже к нему, – сказал Меркулов. – Ну?
Мальчик остановился, поневоле остановилась и заведующая. Мальчик смотрел на Плетнева очень серьезно, не улыбался, но и не хмурился. Заведующая что-то ему шепнула. Мальчик сказал неуверенно:
– Папа... это ты?
– Васька...
Плетнев сделал несколько шагов вперед. Вася подошел к нему вплотную. Оглядел его критически.
– Папа, а почему ты без формы?
– Я... я в отставке, Васька, – сказал Плетнев слегка подрагивающим голосом.
– Ага, ага. То есть ты больше не на работе? – сделал вывод Вася. – Это хорошо... Значит, ты теперь все время будешь со мной? Если только ты правда меня забираешь...
Меркулов пихнул Плетнева локтем, и тот наконец очнулся – схватил сына, оторвал его от земли, прижал к себе.
– Васька...
Меркулов посмотрел на часы. У Турецкого как раз сейчас было «приемное время» – пару раз в сутки ему давали телефон, но ненадолго, иначе он забывал обо всем.
– Привет, пес в очках! – сказал Меркулов.
– Не понял.
– Это я шучу. Дела идут на лад. Плетнев будет сотрудничать.
– И это все?
– Пока все.
– Шевелитесь быстрее, – проворчал Турецкий и отключился.
– И тебе жениха хорошего, – сказал Меркулов уже в пустую трубку.
ЩЕТКИН
Петр Щеткин сидел в пустом библиотечном зале и сосредоточенно просматривал подшивку старых газет. Периодически он что-то отмечал и записывал себе в блокнот. На столе перед ним стоял термос-кружка с холодным чаем. Щеткин, не глядя, отработанным движением протянул к нему руку, открыл, налил, выпил, закрыл – все так же, не глядя.
По залу развязной походкой прошел человек. Он остановился за спиной у Щеткина и с интересом посмотрел через его плечо.
Щеткин почувствовал себя некомфортно и обернулся. Он увидел мужчину лет тридцати пяти. Взгляд его был каким-то скользким, но в нем читалась жестокость, даже беспощадность. Сразу же становилось ясно: такой человек не может внушить ни доверия к себе, ни симпатии.
– Что пишут? – дружелюбно спросил мужчина. – Инфляция? Голод в Африке? Похитители тел из космоса?
Щеткин посмотрел на него с недоумением. Мужчина показался ему знакомым. Кажется, где-то он его уже видел... Или просто совпадение?
– Извините?
Мужчина отогнул лист газеты.
– Газетка-то старье! Я в восьмой класс пошел, когда ее напечатали... – И он прочитал вслух: -
«...И несмотря на так называемую эпоху гласности, до сих пор замалчивается факт участия Советского Союза в гражданской войне в Анголе и столкновениях ее с Южно-Африканской Республикой...» Занимательно. Очень занимательно, Щеткин... Историей увлекаешься?
Мужчина присел рядом со Щеткиным. Щеткин спросил с раздражением:
– Что вам, собственно, нужно? Откуда вы знаете мою фамилию? И почему вы мне тыкаете?!
Мужчина ответил только на один вопрос – сказал весело:
– Мне-то ничего не нужно. А вот тебе явно адвокат понадобится. Я здесь, чтобы сообщить, что ты арестован, Щеткин.
Щеткин невольно поднялся. Мужчина продолжал сидеть. Щеткин чувствовал противный холодок, который прополз между лопаток. Да что же это такое, черт побери?!
– Представься, придурок! – сказал Щеткин, побагровев от злости.