Основания русской истории, стр. 745

всей военной истории России летописи не знают ни одного случая поединка перед битвой, кроме двух легендарных, упомянутых «Повестью временных лет» - кожемяки с печенегом и Мстислава с Редедей. Однако тот и другой - всего только факты литературы, а не истории. С таким же успехом эти историки могли бы сослаться на поединки былинных богатырей или на «поединщиков», предусмотренных Русской Правдой, поскольку поединки на Руси существовали исключительно в сфере судопроизводства («поле»).

В самом деле, только кабинетный, далекий от реальности исследователь может предположить, что войско, подогреваемое еще с вечера к предстоящему сражению, настроившееся на сокрушительную атаку, чтобы вырвать желанную победу, разгоняющееся, чтобы как можно сильнее обрушиться на стремящегося к нему противника, может вдруг остановиться в двух десятках шагов от врага и спокойно ожидать сначала вызова поединщиков, затем их приготовления к бою и, наконец, исхода самой схватки. Каждый, кто попытается представить себе атаку, где всё решается единым натиском и порывом, поймет, как трудно, а порою невозможно снова поднять и бросить в схватку ряды остановившихся бойцов.

Но дело даже не в этом. Как согласно показывают авторы восточных хроник и европейские путешественники, оставившие записки о монголах и ордынцах, не только поединки, но и какое бы то ни было индивидуальное проявление в бою у тех и других было категорически запрещено. На войско противника обрушивался стремительный удар конной лавы, предваряемый дождем стрел, а если натиск был остановлен, лава откатывалась, перестраивалась и повторяла атаку. Особенно строго ордынские военачальники следили, чтобы никто не разрывал строя и не вырывался из него. Виновных, пусть даже показавших чудеса храбрости, ожидала смертная казнь. Дисциплина, превращавшая людей в «колесики и винтики» единого механизма, как будут говорить позднее, была куда важнее для аппарата власти, чем случайный успех.

К слову сказать, русские войска терпели поражения от монголов, а затем от ордынцев, до тех пор, пока вели бой обособленными княжескими дружинами, «стягами», которые уничтожались нападавшими поодиночке. Для того, чтобы появился первый успех, русская армия должна была перенять стратегию и тактику своих противников. Похоже, к этой мысли первым прищел самый удачливый воевода Дмитрия Ивановича, которого великий князь даже женил на своей родной сестре - Дмитрий Михайлович Боброк (Волынский). Победы на Воже, а за-