Проблеск небес, стр. 47

– Однако?

– Я только что подумал, – медленно сказал он, – что некоторые вещи действительно вызывают воспоминания. Как это было, когда я впервые увидел на тебе медальон.

Кэтрин похолодела. Что он увидит в следующий раз? Заметив в конюшне фаэтон, не вспомнит ли он необдуманную поездку в Гретна-Грин, когда она была невинной девушкой с сияющими от счастья глазами? А заметив серебряную чернильницу, не вспомнит ли, как она швырнула ее в Альфреда, едва не попав ему в голову? Не увидит ли он доктора, сообщающего ей, что она не сможет иметь детей? Хуже всего, если Берк увидит, как она сильно жаждала иметь семью и поэтому унижалась перед Альфредом.

При этой мысли Кэтрин пришла в ужас. Чем больше они с Берком сближались, тем больше становился риск, что он узнает самые страшные тайны ее жизни. Она должна прекратить их отношения прямо сейчас и прямо здесь.

Но вопреки всему Кэтрин хотелось целовать его, забыть на время свои мечты и упиваться с ним телесными радостями, какими бы короткими они ни были.

Страсть, отвращение и неуверенность разрывали душу. Кэтрин заставила себя произнести:

– Я хочу, чтобы ты завтра уехал, как и собирался.

Что-то промелькнуло в его глазах. Удивление? Гнев? Прежде чем она разобралась в его чувствах, всякое выражение исчезло с лица Берка и он встал.

– А если я откажусь?

– Я не могу заставить тебя. Но знай, что я передумала относительно нас. Теперь ты, конечно, понимаешь, что дальнейшие отношения между нами невозможны.

– Нет, не понимаю. – Его глаза скользнули по ее груди и ниже, как будто он вспоминал все места, которые целовал. – Вчера ночью мы вдвоем обрели рай. Ты тоже чувствовала это.

Она сцепила пальцы, чтобы он не заметил, как они дрожат.

– Это было до того, как я узнала, с какой целью ты пришел ко мне. Ты искал подтверждающий твои фантазии шрам.

– Не обманывай себя. Сначала так и было, да, но нельзя отрицать, что мы созданы друг для друга.

– Тобой владела похоть, – настаивала она. – Возвращайся в Лондон и найди себе более доступную женщину. Может быть, Стелла Секстон сейчас свободна.

Она понимала, что так говорить жестоко, но если она не скажет их, то может выдать свою собственную страсть.

Гришем молча постоял, похлопывая перчаткой по ладони. Его глаза, невольно заметила она, были цвета дождевых туч, неяркого, задумчиво-серого. Глаза, один взгляд которых возбуждал.

– Я не рассказывал тебе еще об одном, о том, что испытал, умирая. – Берк подошел к Кэтрин так близко, что ей показалось, она чувствует запах его кожи. – Когда моя душа поднималась по сияющему тоннелю, я слышал женский голос, он звал меня, уводил прочь от небесного сияния, обратно на землю.

– Что это должно было означать?

– Это был твой голос, Кэтрин.

– Я звала тебя спуститься с небес? – Она взволнованно смотрела на графа. – Но это полный абсурд. Мы никогда не встречались.

– Признаюсь, ты не звала меня по имени. Но я отчетливо помню, ты говорила: «Не покидай меня. Пожалуйста, не покидай меня».

С болью, пронзающей грудь, Кэтрин вспомнила, что именно с этой мольбой она обращалась к Альфреду, когда видела его в последний раз. Она вошла в спальню и увидела, как ее муж укладывает вещи в саквояж.

Нет! Берк не должен помнить этот унизительный случай.

– Ты бредил, – заверила она. – Здесь не может быть другого объяснения.

– Я знаю, что я слышал. – он протянул руку и прижал теплую ладонь к ее щеке. Его глаза светились. – Можешь отрицать все, что хочешь, Кэтрин, но это ты не позволила мне умереть. Это ты вернула меня к жизни. И теперь я не оставлю тебя.

Глава 15

Берк оглянулся. Стулья, статуэтки и вазы стояли на своих местах вдоль стен коридора. В этот час Лорена с дочерьми должны были переодеваться к обеду И, как он надеялся, Кэтрин тоже.

Берк достал из кармана ключ с затейливой бородкой, похищенный из связки запасных ключей в комнате управляющего, вставил в замок и повернул.

Взяв со столика зажженную свечу, Берк на мгновение заколебался. Это было единственное место в Сноу-Мэнор, которого он избегал с самого приезда. Но последние воспоминания требовали решительных действий.

Гришем открыл дверь и вошел в спальню Альфреда.

Воздух в ней был затхлый и удивительно промозглый. Берк приготовился к тому, что будет потрясен, увидев нечто поразительно знакомое. Но он испытывал лишь легкое волнение. Воспоминания мелькали где-то на краю его сознания, оставаясь неуловимыми.

Он закрыл дверь и поднял свечу. Светлое пятно обежало просторную комнату. В дальнем конце голубоватые шторы закрывали ряд окон. Белые чехлы покрывали стулья и кушетки. Купидоны и облака плыли по остававшемуся в тени потолку. В центре комнаты стояла кровать под балдахином из бело-голубого полосатого шелка.

Берк подумал: занимался ли здесь Альфред любовью с Кэтрин? Или он всегда шел в соседнюю, принадлежавшую ей комнату, чтобы предъявить свои супружеские права там? Берк представил, как Кэтрин лежит с рассыпавшимися по подушкам темными волосами, ее глаза светятся страстью и любовью, она протягивает руки навстречу супругу, призывая его в свои объятия.

Выругав себя за эту недостойную вспышку ревности, Берк решил, что еще тяжелее представлять ее полностью одетой и беседующей с мужем, представлять, как они временами, дружески посмеиваясь, обсуждают подробности своей супружеской жизни. Странно, но в его видениях никогда не возникали такие картины. Какова была их жизнь после того, как он подбросил Альфреду искушение в виде Стеллы Секстон?

Берк поморщился. Как же Кэтрин должна была ненавидеть его! Даже сейчас ему не доверяет. Он не мог винить ее за это. Но день, когда он оказался на пороге смерти, перевернул всю его жизнь. Вернется ли он к своим старым привычкам?

Не находя ответа, Берк ходил по комнате, дотрагиваясь то до ящичка с сигарами, то до часов, уже давно остановившихся. То, что он стал обладателем чужих воспоминаний, еще не означало, что они стали его собственными. У него не было хрустального шара гадалки, в котором он по желанию мог видеть любые образы.

Однако именно с этой целью Гришем пришел в спальню Альфреда. Он надеялся вызвать воспоминания об Эзикиеле Ньюберри.

Берк чувствовал, как в нем разгорается неукротимый, неистовый гнев, пылающий и разрушительный. С усилием он взял себя в руки. У него должна быть ясная голова.

Самодовольная улыбка Ньюберри вызвала в памяти Берка один эпизод. Гришем вспомнил, что уже видел, как вот так же кривились эти губы, произнося слова, прозвучавшие в далеком прошлом:

«Не забывай о своем обещании, иначе все светское общество узнает правду».

Вот что это было. Угроза, и ничего больше. Промелькнувшее воспоминание вызывало тревогу.

Альфред знал Ньюберри.

Но не только – этот человек имел, власть над приятелем Берка. Какую «правду» хотел скрыть Альфред? Что-то настолько страшное, что могло погубить его?

Берк медленно прошел мимо кровати, настраивая свои чувства на то, чтобы какой-нибудь предмет пробудил память. В отличие от комнаты Кэтрин здесь не было видно книг, даже на секретере из красного дерева. За стеклянными дверцами, виднелся ряд хрустальных графинов, вероятно, содержавших любимый бренди Альфреда. Какими разными были эти супруги: Альфред, жаждущий развлечений и радостей ночной жизни, и Кэтрин, любившая книги больше, чем новые платья и шумные вечеринки.

Подавляя тупую боль потери, Берк осмотрел открытый секретер. На бюваре стояли подставка для гусиных перьев и серебряная спиртовка, на которой расплавляли воск для печати. Если не замечать тонкого слоя пыли, то обстановка выглядела так, словно хозяин куда-то на минуту вышел.

Как будто он все еще находился где-то в доме.

На Берка повеяло холодом. Шелк полога чуть шевельнулся. Он оглянулся и увидел фигуру мужчины, стоявшего в тени в другом конце комнаты.

В невольном порыве он бросился к незнакомцу: