Исповедь всемогущего, стр. 27

Так называемая Война Пяти Дней началась с того, что некая весьма развитая и довольно богатая держава, неоднократно до этого проявлявшая свои захватнические намерения, решила урвать себе еще один весьма аппетитный кусочек общего пирога. И с этой целью развернула свой базировавшийся в Атлантическом океане флот, направив его к берегам объятой пламенем всеобщей вражды Африки. Это не было так уж необычно или подозрительно. Такое случалось не раз и не два даже в более спокойные времена. А уж двадцатые годы века двадцать первого при всем желании было бы очень трудно назвать временем спокойным.

Но на этот раз все пошло совсем не так, как предписывал сценарий.

Другая держава, не настолько развитая и отнюдь не богатая, но тоже внушающая определенное уважение, неожиданно для всех решила проявить свой гонор и под угрозой военного вмешательства запретила кому бы то ни было трогать маленькую и почти незаметную на мировой карте африканскую страну, с которой до сего момента практически не поддерживала никаких отношений.

Великая и могучая Держава Номер Один возмутилась и, гордо заявив, что в этом мире ей никто не указ, проигнорировала это предупреждение. И тогда к берегам Африки направился другой флот.

Около четырех десятков кораблей всех типов и размеров встретились в центре Атлантики и принялись кружить друг вокруг друга, не решаясь вступить в открытый бой. Все верно. Настоящая полномасштабная война, как таковая, не была нужна никому. И особенно это было справедливо по отношению к стране-агрессору: Одно дело - безбоязненно бомбить с воздуха вооруженных одними только автоматами чернокожих ребят, и совсем другое - начать серьезную драку с другой державой класса тяжеловесов, обладающей такой неприятной вещью, как обширный ядерный арсенал. Тут можно ведь ненароком и по забралу схлопотать...

Я не знаю, что стало причиной для развернувшегося в нейтральных водах Атлантики сражения. Быть может, чья-то глупая ошибка. Или чайка, капнувшая на фуражку какому-нибудь величественно вглядывающемуся в горизонт адмиралу. Знаю только то, что изначально ничего такого не планировалось. Ну, покатались бы бравые моряки на больших крейсерах или субмаринах по морю-океану, постращали друг друга, да и отправились бы по домам. Зачем же ракетами-то швыряться?

Однако ракеты все же стартовали. Поднялись в воздух истребители. Выпустили свои торпеды подводные лодки. Разразилась война в небе, на воде и под водой. А пока морячки с энтузиазмом колошматили друг друга, в тысячах километров от них на всякий случай уже раскрывались подземные шахты, готовясь изрыгнуть из своих недр металлические тела межконтинентальных ракет...

До сих пор я не устаю возносить славу всем богам сразу, что до этого так и не дошло. Третьей мировой в тот день все же не случилось. Вместо того чтобы устроить окончательно распоясавшемуся человечеству День Страшного Суда, Господь удовлетворился всего лишь шестью малость притопленными эсминцами, парочкой пробоин в борту одного из ракетных крейсеров и одной небольшой подлодкой, которая каким-то образом ухитрилась во время всей этой неразберихи сесть на мель в полукилометре от берега. Причем каждому ясно, что все это - потери совершенно незначительные, особенно если учесть то количество потенциально взрывоопасных предметов, которое обрушили друг на друга две морских армады.

Флоты разошлись и отправились на свои базы с целью пополнить боезапас и отремонтироваться. Военные чины сошли со сцены, уступив место дипломатам и высокопоставленным политикам, которые тут же завопили на весь мир, дружно обвиняя друг друга во всех мыслимых и немыслимых грехах. Спор ширился и разрастался день ото дня, завлекая в свои круги те страны, которые изначально вообще не имели никакого отношения к случившемуся в водах Атлантического океана. Причем, если говорить начистоту, то мне кажется, что за период этих шумных дебатов пострадало в несколько раз больше людей, чем во время той незабвенной драки в водах Атлантики.

Я полагаю, что всем без исключения известно: того, что невозможно сделать оружием, можно добиться с помощью внешне вполне безобидных слов. Эта древняя истина не нуждается в комментариях.

Они спорили, спорили и доспорились...

Четырнадцатого июля две тысячи двадцать третьего года, в три часа пополудни по Гринвичу, началась Война Пяти Дней.

Как это следует из названия, она продолжалась ровно пять дней и, так или иначе, затронула почти всю планету. И когда она закончилась, Земля стала уже совсем не тем местом, каковым она была всего за неделю до этого.

Мир изменился до неузнаваемости. Мексика ухитрилась оттяпать у Соединенных Штатов всю Калифорнию и добрую половину Техаса. Африка стала единой. На границе Индии и Пакистана повисло радиоактивное облако. А Россия потеряла-таки Чечню.

В результате этого пятидневного безумия погибло около семисот тысяч человек. И хорошо еще, что Война Пяти Дней так и не сумела перерасти во Всемирную Ядерную Махаловку, иначе число жертв исчислялось бы уже не сотнями тысяч, а миллиардами. Наверное, вопреки всему, Господь Бог все же присматривал с небес за своими беспутными детьми и не дал скудоумным погубить самих себя еще в колыбели.

Однако как бы то ни было, эта война, достойная того, чтобы войти в историю планеты Земля как время, когда само существование человеческой цивилизации висело на волоске, сделала то, что не могли сделать все те усилия, которые прилагали Гильдия и Организация Объединенных Наций с целью установления всеобщего мира на Земле.

Побывав на самом краю пропасти и, более того, одним глазком заглянув в бездну, человечество перепугалось до глубины своей души и зареклось больше никогда не играться с такими опасными вещами, как войны. И ведь как ни странно ухитрилось держать свое слово почти восемьдесят лет, довольствуясь лишь небольшими локальными конфликтами да редкими (хотя подчас довольно-таки масштабными) террористическими актами. И только потом, обретя, наконец-то, достойного внимания противника...

Но пока планета Земля получила некоторую передышку. И просто грешно было бы этим не воспользоваться.