Тень и реальность, стр. 41

Этика жертвования превращает ведическую культуру в дарующую культуру. Эти люди обучаются служить друг другу – с радостью, великим вниманием и заботой. Например, статус грихастхи (женатого домохозяина) считается самым благоприятным в ведической системе четырех ашрамов (стадий духовного развития человека). Почему? Потому что грихастха служит санньяси (отрекшимся от мира), ванапрастхам (удалившимся от дел домохозяевам) и брахмачари (ученикам, хранящим целомудрие). В древние времена даже такие правители-деспоты, как Джарасандха, с радостью жертвовали огромные богатства брахманам, пусть только ради славы и престижа, и вне зависимости от своего характера, люди считали своим почетным долгом отдавать свои знания и собственность для служения другим. В противоположность этому, девиз современной культуры – брать. Социологи и психологи выдвигают теории, согласно которым готовность к служению другим является результатом отсутствия самоуважения, и эти теории публикуются в журналах с глянцевыми обложками. Поэтому современное общество эволюционирует в направлении увеличения числа прав и уменьшения числа обязанностей.

Жертвоприношение дает плоды в виде нравственной, праведной жизни. Но преимущества этой жизни не укладываются в рамки чувственных и умственных наслаждений, хотя, разумеется, ведическое жертвоприношение способствует и таким наслаждениям. В ведическом обществе главными достоинствами жизни считаются мораль и преданность Кришне, и ничто не ценится больше, чем эти благословенные дары.

Цель творения

Первый ведический мудрец Праджапати Брахма учил тому, что наука о жертвоприношении и этика жертвоприношения являлись истинной целью творения. [170] В самом начале, послав на землю поколения людей и полубогов, Брахма сделал жертвоприношения единым для всех способом удовлетворения своих желаний наиболее благоприятным путем. [171] В своем комментарии к «Шримад-Бхагаватам» (2.9.40) Шрила Прабхупада объясняет намерения Брахмы:

Универсальная программа Брахмы, постулирующая этику жертвоприношения, отвечает плану Господа Кришны: этот мир создан для того, чтобы живые существа Вселенной могли обратиться к своей изначальной самоцели, к своему чистому естественному инстинкту (свабхаве) – быть любящими наперсниками Господа. Брахма помогает осуществить план Кришны, создавая тела живых существ, с помощью которых они могут служить Кришне. Но он формирует эти тела из пракрити, которая накладывает на живое существо печать раздвоенности на дух и материю.

Побуждаемые материалистической свабхавой, живые существа больше интересуются служением собственному телу, нежели служением Кришне. Раджо-гуна, гуна страсти, заставляет человека отождествлять себя с материальным телом. Тело возникает в результате страстного слияния двух других тел. Поэтому отождествление себя с телом влечет за собой отождествление себя с раширяющимся кругом других тел. Человек начинает отождествлять себя с: семьей, родом, нацией и, наконец, человечеством в целом.

Но раджо-гуну рано или поздно вытесняет тамо-гуна, или гуна невежества, под влиянием которой человек отвергает обязанности, связанные со своим телом и более широким кругом тел. Душа, введенная в заблуждение тамо-гуной, испытывает неудобства от несения бремени ответственности и ищет прибежища в умозрительных построениях и саморазрушительном потворстве своим чувствам. [172] Люди, находящиеся под влиянием страсти и невежества, безразличны к изначальной свабхаве души:

Веды учат укрощать привязанности, связанные с гуной страсти, и разочарования, связанные с гуной невежества, двумя способами: сначала с помощью религиозной семейной жизни, а потом, когда знание и отрешенность укрепят ум, человек может принять обет отречения. Но вечная душа не может по-настоящему освободиться от материальных пут, пока она не преодолеет полностью все желания ума и тела.

Таким образом, ведическая этика открывает две перспективы: одна исходит из пара-видьи (трансцендентного знания), а вторая – из апара-видьи (знания, относящегося к материальному миру). В первом случае никакие материальные (физические или умственные) желания не одобряются, но только в рамках деятельности, связанной с жертвоприношеним (карма-ягья и гьяна-ягья). Эти перспективы описаны в следующем стихе из «Законов Ману»:

Этические конфликты в «Бхагавад-гите»

В любом литературном произведении внимание читателя в первую очередь привлекают элементы конфликта. То же самое относится и к ведической литературе. «Бхагавад-гита» описывает конфликт между этикой пары и этикой апары. Арджуна, вечный друг и наперсник Личности Бога, находясь на поле битвы Курукшетра бок о бок с Господом Кришной, приходит в смятение при виде армии неприятеля, в рядах которой его двоюродные братья Кауравы и другие родственники. Он был кшатрием (воином), знатоком военного искусства и строгим хранителем кшатрия-дхармы. Согласно кшатрия-дхарме, война расценивается как жертвоприношение. Этический конфликт в случае Арджуны состоит в том, что он сомневается, насколько праведное дело участвовать в битве, которая была готова разразиться на Курукшетре.

Войны обычно начинаются вследствие людских желаний, люди воюют ради почестей, земли, богатства и власти. Кшатрий, стоящий на позициях апара-видьи, побуждаем именно этими желаниями, но эти желания регламентируются учением о жертвоприношении, позволяющим сражаться только в том случае, когда возникает необходимость защитить невинных, например духовного учителя, брахманов, женщин, детей, стариков и коров. Слово кшатрий означает «тот, кто защищает от опасности».

У Арджуны не было желания завоевывать почести, земли или власть. Он не был ни карми, ни гьяни, обуреваемым желаниями. Он был преданным Кришны, пребывающим в печали, и понимал, что ему нужно сделать тяжкий выбор. Он знал, что Кришна желает, чтобы битва на Курукшетре состоялась. Но что было в этом хорошего? Единственное, чего хотел Арджуна, это защищать невинных, а война оставила бы без защиты миллионы женщин и детей. Это, в свою очередь, привело бы к упадку могущественную династию, к которой он принадлежал. Он говорит («Бхагавад-гита». 1.43):