Сквозь фиолетовые глаза, стр. 35

Ночь – очень ранимое время для меня...

Кларк удивленно взглянул на него.

– Нам надо поговорить с Люсиндой Камэй, – только и ответил Дэн.

– Скажем об этом Линдстром? – Кларк кивнул в направлении кровавого пятна.

Пот на верхней губе Дэна отклеил его усы, и он прижал их на место.

– У меня такое чувство, что она уже знает.

Глава 22

Убежище

Сидя со скрещенными ногами в широком кресле, Натали захлопнула потрепанный экземпляр романа «Разум и чувства» и запихнула его между подушкой сиденья и подлокотником. За прошедшую неделю она прочитала эту книгу уже дважды, но кроме нее она взяла с собой только «Аббатство Нортэнгер» [17], которую читала четыре раза. Тем не менее Джейн Остин казалась лучше, чем халтура Джеки Коллинз, которую ей предложила почитать агент Липински. «Убежище» Корпорации оказалось маленьким темным двухкомнатным передвижным домиком в пустынных окраинах Викторвилля, и не зная, что еще делать, Натали читала, пока в голове не зазвенело.

Она вздохнула и посмотрела на Липински, в строгой военной позе сидевшую на стуле с высокой спинкой в другом конце комнаты. Одетая в футболку цвета хаки с эмблемой «US Army» и висящим на бедре Т-45, агент проводила время за вязанием нелепого шарфа, скрещивая длинные голубоватые спицы со скоростью и точностью робота.

– Я думаю лечь спать, – объявила Натали.

– Будьте как дома. – Отрывистое пощелкивание спиц Липински даже не замедлилось.

Линдстром ждала, что та поймет намек, но агент даже не шевельнулась и не удосужилась произнести ни слова. Липински, очевидно, считала разговор напрасной тратой времени. Они были вместе почти сутки, и за это время женщина даже не назвала своего имени. Натали подумала о живой улыбке Дэна, о его иронических шутках, и почувствовала себя одинокой, как никогда в своей маленькой келье.

– Можете идти, – приказала она Липински чуть резче, чем собиралась это сделать.

– Нет. Не сегодня.

Натали напряглась.

– Прошлой ночью вы выходили из комнаты...

– Приказы изменились.

– Почему?

На этот раз Липински замешкалась.

– Для лучшей охраны. Ничего более.

– Ммм. – Смотря в окно на окружавшую их темную пустыню, Натали постаралась заполнить пустоту образом сверкающей карусели и оседланных лошадей. Застонав, она выпрямила ноги, чтобы восстановить кровообращение, потому что пальцы уже начало покалывать.

Однако колющее ощущение не исчезло, а наоборот, распространилось по всему ее телу – по пальцам, по мочкам ушей, по кончику носа. Звон в голове тоже усилился, и перед глазами поплыли круги. Ее сознание катилось сквозь незнакомые картины, словно телевизор без подставки.

Кто-то стучался.

Вне обыкновения, Натали закрыла глаза и начала мысленно повторять защитную мантру. Господь – пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он дает мне отдыхать на зеленых пастбищах; он ведет меня вдоль спокойных вод. Он возрождает мою душу...

Чувство оцепенения исчезло, и ее мысли очистились. Но образ неизвестной личности оставался, и теперь повторял слова Натали, слегка отставая, словно в ее черепе раздавалось эхо. Когда их мысли совместились, кончики пальцев Натали снова начали неметь.

Она открыла рот. Кто-то знал ее мантру, и теперь пытался обойти ее мысленные преграды.

– Вы в порядке? – донесся из бесконечной дали голос Липински.

Игнорируя ее, Натали переключилась с защитной мантры на «зрительную», которая позволяла ей наблюдать за сознанием вселяющейся души, одновременно разрешая ей в случае необходимости контролировать свое тело.

Картины снова наполнили ее сознание, но на сей раз более четкие: нежные руки оттенка охры, бегающие по пожелтевшим клавишам из слоновой кости, отделанная красным деревом круглая комната, обожженная сломанная гитара «стратокастер».

Бу, впусти меня...

Натали открыла глаза, ее раскрытые губы задрожали.

Люси.

– Что? – Липински бросила вязание и теперь склонилась над Натали, проявляя что-то вроде профессиональной заботы, с какой механик заботится о двигателе, начавшем барахлить. – Я могу помочь?

Прежде чем агент безопасности смогла остановить ее, Натали метнулась из спальни в соседнюю ванную и заперлась внутри.

Онемение паутиной опутало ее тело, и мускулы дрожали от противоположных нервных импульсов, когда она передавала Люси контроль над своей плотью. Ее колени подогнулись, и она упала на дверь душевой кабины, а потом тряпичной куклой сползла на линолеум; стойка душа затряслась от удара.

Бессмысленные вирши позволяли личности Натали вращаться в устойчивом узоре в глубине собственного подсознания, разрешая душе Люси сырым сквозняком просочиться в ее мозг. Прислонившись щекой к холодному полу, Натали боковым зрением видела основание унитаза, но чувствовала отдаленность от реальности, как будто смотрела на все сквозь глазок камеры слежения.

В сознании, которое она теперь делила с Люси, разворачивались чувственные воспоминания: мятный привкус зубной пасты во рту Люси, когда она вышла из ванной, оранжевое мерцание уличного фонаря за опущенными шторами, когда она забралась в кровать под пологом, трение шелковых простыней о влажную от пота кожу, когда она боролась с просочившейся в ее сны душой.

Натали услышала, как с ней разговаривает собственный голос.

Они добрались до меня ночью, пока я спала. Я старалась не впустить их, но не смогла.

Как, Люси? – спросила Натали. – Как они вошли?

Они знали меня. Они знали мою мантру и разрушили ее.

Кто это был? Кто мог это сделать?

Не знаю – они меня отрезали. Я не могла прочитать их мысли. У них была собственная мантра, которую я не могла преодолеть. Я даже не видела... конец.

Ты сказала «они». Их было несколько?

Да... я так думаю. Один мертвый и один живой. Но я не видела живого. Того, который меня убил.

С усталостью атланта Люси оттолкнула тело Натали от пола и встала на трясущиеся ноги, опершись на раковину.

Будь осторожна, Бу, – предупредила она отражение в медицинском зеркале. – Не позволяй себе расслабляться даже на секунду.

Душа Камэй растворилась как пар от сухого льда, и Натали плавно опустилась на колени перед раковиной. Постепенно она начала слышать настойчивый стук в дверь и резкий голос Липински, зовущий ее по имени.

– Что там случилось? – настойчиво поинтересовалась агент, когда она снова вошла в спальню.

– Мне надо ехать в Лос-Анджелес. – Линдстром вытащила одежду, вешалки и все прочее из шкафа. – И билет на самолет до Сан-Франциско.

– Что за?.. Вы, что, псих?

Натали взвалила первый чемодан на кровать и расстегнула его.

– Вы предпочитаете, чтобы я ехала автостопом? я.

Липински захлопнула крышку чемодана.

– Вы не можете уехать из этого дома.

– И что вы собираетесь сделать? Застрелить меня? – Натали снова откинула крышку.

– Вы понимаете, что рискуете жизнью, отказываясь от помощи службы безопасности Корпорации, ведь так?

Женщина продолжила складывать вещи.

– По некоторым причинам, агент Липински, я больше не чувствую себя в безопасности под опекой службы безопасности Корпорации.