Жестокая схватка, стр. 29

Глава девятая

Годы не были властны над Антониной Алексеевной Королевой. Несмотря на солидный возраст, она по-прежнему оставалась крепкой и сильной женщиной, со статной фигурой и осанкой балерины или гимнастки. Волевое лицо ее слегка пополнело, а под глазами – с тех пор как она семь лет назад похоронила мужа – явно обозначились тени, утвердившиеся там, похоже, навсегда.

Она вытерла руки об фартук и слегка обняла Бойкова.

– Здравствуй, Петя! Как поживаешь?

– Лучше всех, Антонина Алексеевна.

– Давно не виделись. Совсем ты к нам не заходишь.

– Дела, вы же знаете.

– Да уж знаю.

– Давай-давай, проходи! – подтолкнул его сзади Король. – Нечего в прихожей топтаться.

Эту роскошную трехкомнатную квартиру на Дмитровском шоссе Виталий Королев купил матери два года назад. Обставила квартиру Антонина Алексеевна в своем вкусе: мебель из карельской березы, хрустальная люстра, под потолком – позолоченные ангелочки. Холодильник всегда был забит колбасами, балыками и икрой, которую Антонина Алексеевна обожала. Все в этой квартире было солидно и богато.

– Я сорок пять лет жила в нищете, поэтому могу себе позволить немного роскоши, – так прокомментировала Антонина Алексеевна свой новый уклад жизни.

Насчет нищеты она, конечно, кривила душой, поскольку даже в Тучкове дом Антонины Королевой был одним из самых богатых на селе.

– Пойдем, Петруня, покажу тебе что-то интересное.

Хозяйка квартиры провела Бойкова в гостиную. Там достала из шкафа аккуратный алюминиевый чемоданчик, положила его на стол и широким жестом откинула крышку.

– Посмотри-ка!

Бойков подошел к столу и заглянул в чемоданчик. Брови его поползли вверх.

– Нравятся? – поинтересовалась Антонина Алексеевна.

– Да, – промямлил Бойков.

– Это новые пистолеты. Австрийские. Называются «глок». Сделаны из полимеров. Возьми, не бойся.

Бойков взял один из четырех пистолетов, взвесил на ладони.

– Легкий, – сказал он.

– Точно, – кивнула Антонина Алексеевна. – Как детская игрушка, да?

– Почти.

В гостиную вошел Король.

– Ма, не грузи Петро, – весело сказал он. – Он у нас по другой части. Главное его оружие – это калькулятор.

– Знаю, Виталик, знаю. Но уж очень они красивые.

– Ты относишься к оружию, как к дорогим побрякушкам! – засмеялся Виталий. – Не мать, а атаманша!

– Твоя правда, – улыбнулась в ответ Антонина Алексеевна и ласково потрепала сына по голове. – Зато посмотри, какого сына себе родила. Настоящего пирата!

Они и впрямь были похожи – мать и сын. Оба светлоглазые, с жесткими чертами и черными бровями вразлет. Даже ямочку на подбородке Виталий унаследовал от матери.

Бойков знал, что Антонина Алексеевна в курсе всех дел сына. Более того, она была ближайшим его помощником и доверенным лицом. (Если бы Виталий был итальянским мафиози, то Антонина Алексеевна, вне всякого сомнения, была бы его «консельери».)

Антонина Алексеевна обладала острым, расчетливым и не по-женски рациональным умом. Кроме того, во всем, что касалось «бизнеса», она поступала так же, как и ее сын: не знала жалости и никогда не позволяла себе расслабиться. Коллеги Бойкова побаивались ее не меньше, чем самого Короля.

– Ребята, может, пока покушаете?

– Спасибо, Антонина Алексеевна, мы лучше дождемся остальных.

Хозяйка махнула полной рукой:

– И то верно. Зачем заранее наедаться? Ну ладно, разговаривайте, не стану вам мешать.

Антонина Алексеевна удалилась на кухню – заканчивать последние приготовления к небольшому банкету, который Король устраивал для ближайших друзей в честь расширения своего бизнеса.

– Ну что, Петро, давай по аперитивчику?

Бойков не стал возражать, и Король плеснул по бокалам коньяк. Друзья чокнулись и залпом их опорожнили. Королев протянул руку и достал с полки коробку с кубинскими сигарами.

– Повоняем, пока мамани нет? – как-то по-ребячески предложил он.

Петр Алексеевич и здесь не возражал. Они закурили сигары и растянулись в креслах, блаженно вытянув ноги. На столике стояла бутылка коньяка, из которой они время от времени плескали в широкие бокалы.

– Во сколько остальные придут? – спросил Бойко.

Виталий глянул на свой «ролекс» и небрежно ответил:

– Минут через двадцать начнут подгребать... Помнишь, как мы в ПТУ учились?

Предаваться воспоминаниям было не в характере Короля, и Бойков посмотрел на друга с удивлением.

– Угу, – сказал от.

– А общагу нашу помнишь?

Петр Алексеевич усмехнулся:

– Такое не забывается.

– Н-да, – протянул Король и набрал в рот горького сигарного дыма. – Я вот иногда думаю: куда все подевалось?

– Что подевалось? – не понял Бойков.

– Да все. Дома, люди, улицы... И мы сами. Нас ведь уже нет, правда? Я имею в виду – нет тех, какими мы были.

– Ну все люди меняются. – Петр пожал плечами.

– Да я не про это. – Король нервно дернул щекой. – Некоторые меняются, а некоторые вообще исчезают. Ну как бы фамилия остается, группа крови остается, но самого-то человека нет. Там, в этой шкуре, уже совсем другое существо. Я даже когда прошлое вспоминать начинаю, ловлю себя на том, что это... Ну как бы чужие воспоминания, понимаешь? Как будто я украл их у кого-то, и они – не мои. А у меня, настоящего, в прошлом только пустота. – Король покосился на Петра Алексеевича. – У тебя такое бывает?

Бойков никогда ничего подобного не испытывал. Для него воспоминания были всего лишь воспоминаниями – одни приятными, другие – не очень. Но другим человеком он себя никогда не ощущал. Был ребенком, а сейчас вот взрослый. И в сущности, ничего не изменилось. Однако Бойков заставил себя кивнуть.

– Бывает, Виталь. Редко, но бывает, – ответил он.

Король напряженно усмехнулся:

– Ну слава Богу. А я думал, что я один такой сумасшедший. – Он снова выпустил облако дыма, посмотрел, как оно расплывается в воздухе, и добавил: – Я вот недавно у одного поэта прочел... Постой, как же там...

Что-то в этом роде. Я потому и о прошлом вспоминать не люблю, что оно осталось там, в прежней жизни.

Король вновь покосился на Бойкова. На этот раз от его цепкого взгляда не скрылось удивление, с каким его слушал Бойков, и взгляд его снова похолодел.

– Чушь это все, – сухо сказал Король. – Хреновина на постном масле.

Королев замолчал и до прихода гостей либо молчал, либо отвечал на вопросы Бойкова неохотно и односложно.

Вскоре стали собираться гости.

Все это были люди достойные и авторитетные. В основном молодые (некоторым не было и двадцати пяти), с квадратными плечами, суровыми лицами и короткими стрижками.

Повода для праздника, в общем-то, не было. Но, прочитав в каком-то американском журнале про «корпоративный дух», Король любил время от времени собирать верных себе людей за одним столом. Они собирались, выпивали, беседовали, иногда пели песни, а затем расходились, довольные вечеринкой и друг другом. Кто-то ехал домой, кто-то к любовнице, а кто-то (и таких было большинство) в сауну или бордель – продолжать хорошо начатый вечер.

Королев считал, что во многом благодаря этим «корпоративным» посиделкам многие из его верных людей до сих пор не перегрызли друг другу глотки. Хотя он слабо в это верил.

Одним из последних приехал очень важный для Королева и для его бизнеса человек. Это был невысокий, кряжистый мужчина с молодым лицом и темными волосами, присыпанными на висках благородной сединой. Звали его – полковник Шаповалов.

Король поднялся со стула и поприветствовал гостя, широко махнув рукой:

– Милости прошу за наш скромный стол, Роман Иванович!

– Скромный, говоришь? – Подходя к столу, Шаповалов крякнул и качнул головой. – Чтоб я так жил, Виталий! Чтоб я так жил!