Кровавый след, стр. 51

– Как результат?

Я легонько толкнул его в затылок стволом пистолета.

– Я посмотрел, – пролепетал Выхухолев. – Узнать можно с трудом, но это без сомнения Русич.

– Хорошо, – сказал полковник. – Мне только что передали, звонил Москвин. Через час-полтора он будет здесь. Возвращайся.

– Еду, – ответил Выхухолев и отключил рацию, косясь на меня в зеркало заднего вида.

– Ну, что ты смотришь? – спросил я. – Ты же сказал полковнику, что едешь! Давай, вперед. Только сначала отдай мне свой пистолетик, а то ты из-за него потеряешь бдительность на дороге.

Он сунул руку в кобуру и вытащил пистолет, который я тут же перехватил. Выхухолев продолжал смотреть на меня в зеркало заднего вида.

– Вот и отлично, – улыбнулся я ему, – а то у меня совсем патроны закончились.

На его лице изобразилась ужасная досада. Я чувствовал, что парень готов лопнуть от злости.

– Ничего, – с издевкой сказал я. – Не ты первый, не ты последний.

– А ведь полковник не поверил в твою смерть, – сказал он. – Когда были собраны все факты, он все равно отправил меня в морг, чтобы я лично удостоверился.

– И правильно сделал, – ответил я. – Мне надоело торчать здесь в ожидании, когда же ты наконец приедешь.

Он бросил на меня злобный взгляд.

– Ты поосторожнее! Смотри на дорогу, – сказал я. Мы быстро доехали до Видного и свернули на дорогу, ведущую к правительственным дачам. Навстречу нам шла машина с зарешеченными окнами. Я сразу узнал грузовик, который встречал премьер-министра таджикской оппозиции на аэродроме в Мытищах.

– Видишь, Дима, полковник поверил нам, – сказал я Выхухолеву, указывая на спецгрузовик. – Ребята в черных масках теперь действительно не понадобятся.

У ворот, при въезде на территорию правительственных дач, Выхухолев притормозил.

– Что за рожа? – угрожающе сказал я ему. – Сделай нормальное лицо, и смотри: без глупостей! Думаю, тебе не очень хочется лежать на каталке рядом с Москвиным?

Я заметил, как его передернуло. – То-то и оно! – ухмыльнулся я. К машине подошел милиционер с автоматом. – Пропуска, пожалуйста, – вежливо сказал он. Выхухолев показал ему свой пропуск, наблюдая в зеркало, что буду делать я.

– Ваш? – обратился ко мне милиционер.

Лицо Выхухолева сделалось зеленым. В любую секунду он ждал выстрела. Но я с улыбкой на Лице развернул и показал милиционеру пропуск Москвина.

– Проезжайте, – сказал милиционер и махнул рукой напарнику, чтобы тот открывал ворота.

– А ты думал, мне конец? – спросил я Выхухолева. – Обожди, рано радоваться.

Мы заехали на территорию, и машина медленно покатила по асфальтированной дорожке.

– На какой даче остановился таджик? – спросил я.

– Третья по счету с правой стороны от стоянки, – ответил Выхухолев.

Он остановил машину и посмотрел на меня в зеркало.

– А где засел полковник со своими молодыми волкодавами?

– Вот там специальное помещение, – указал Выхухолев рукой.

В этот момент я огрел его рукояткой пистолета, и он опустил голову на левое плечо.

– Хорошо, – сказал я и вышел из машины. Осмотревшись по сторонам и никого не заметив, я вытащил Выхухолева, связал ему руки и ноги и положил в багажник. Теперь я знал наверняка, куда нужно идти и что делать. Перейдя на противоположную сторону и стараясь оставаться незамеченным, я стал перебегать от дерева к дереву, от кустов к кустам, бесшумно ступая по траве. Так я добрался до дачных задворков и направился прямиком к третьей по счету даче по эту сторону, – если меня не обманул Выхухолев. Хотя, у него не было никакого резона водить меня за нос.

Я вышел на тропинку, осмотрелся. Нигде не было видно ни души. Пригибаясь, я перебежками добрался до третьей дачи. Оставалась самая малость: незаметно пробраться внутрь и повидаться с премьер-министром. Три с половиной года назад я так и не смог повстречаться с ним. Полковник Филатов решил сначала отправить меня на юг с миссией, а затем сделать все, чтобы мы не увиделись с Химматзадой. Теперь же нам никто не Мог помешать. Не должен был.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

(17 июня, пять часов дня)

Я подошел к высокой дощатой изгороди и предусмотрительно заглянул в щелочку. Так и есть, служба Филатова установила камеры видеообзора по всему периметру. Я стал обдумывать, как бы незаметно проникнуть на дачу, но в голову ничего путного не приходило. Я смотрел на трехэтажное кирпичное сооружение в надежде увидеть хоть что-то, что помогло бы мне проникнуть внутрь. И вдруг я услышал звук открывающихся дверей и голоса. Я окинул взглядом дачу, но никого не увидел. Тогда я стал пробираться вдоль забора, останавливаясь и оглядывая строение. Наконец я увидел людей в мансарде. Это были полковник Филатов и какой-то человек в чалме. Человеку было лет пятьдесят. Рядом с ним стояли двое крепких парней и еще один мужчина с южными чертами лица. Через минуту я догадался, что это был переводчик. Полковник Филатов что-то рассказывал Химматзоде, переводчик тут же переводил, и Химматзода согласно кивал головой в ответ.

«Хвалится своими подвигами, наверное», – решил я про себя.

Сколько я ни напрягал слух, все равно ничего не услышал. До мансарды на третьем этаже было метров пятьдесят – шестьдесят, не меньше… Я решил попробовать обойти дачу и подкрасться поближе. Но, дойдя до угла забора, я увидел парня в камуфляжной одежде с автоматом. Он стоял у входа во двор дачи. Отступать мне было некуда. Когда парень отвернулся, я вышел из своего укрытия и уверенным шагом направился прямо к нему. Он услышал мои шаги и обернулся.

– Стой, ты куда? – подозрительно спросил он и сделал шаг мне навстречу.

– Слышишь, браток, – панибратски начал я, – мы только что приехали из Москвы. Я из бригады противодействия.

– Я что-то такого не помню, – не оставлял подозрительности парень.

– Как это не помню? – удивленно развел руками я. – Зато я тебя хорошо запомнил. Вот посмотри мое удостоверение и пропуск на территорию.

Я вынул документы Москвина и протянул парню. Тот на какое-то время потерял бдительность, и я тут же этим воспользовался. От резкого удара кулаком в лоб парень потерял сознание и опустился на землю. Я осмотрелся и подобрался к изгороди как раз напротив мансарды.

– Почти то же самое происходит сейчас и у нас, – говорил полковник.

Переводчик перевел его фразу.

– Преступность растет, но с ней некому бороться, – продолжал полковник, а переводчик едва успевал за ним.

– Так что мы подошли уже к той черте, когда заказное убийство политического деятеля мирового масштаба становится не сенсацией, а обыденностью, к сожалению, – резюмировал полковник.

– Да, да, полковник, я с вами полностью согласен, – ответил через переводчика Химматзода. – Люди обезумели и перестали соблюдать заповеди.

Полковник Филатов стоял с улыбкой на лице и согласно кивал.

– Уже страшно показываться на улице, говорил следующую фразу переводчик.

– Но вы не беспокойтесь, уважаемый Химматзода, – заверил полковник таджика, – здесь с вами ничего не случится. Это я вам заявляю, как лицо, ответственное за вашу безопасность. Вот видите, мы с вами спокойно стоим на мансарде и ничего не боимся, потому что рядом с вами я. Но, правда, должен сказать, что здесь мы только на время. А вообще вы будете гостить у нас в Москве.

Полковник закончил свои заверения верноподданническим смешком. Мне вдруг стало противно. В этот момент я понял, как далек сегодняшний полковник от того Алексея Петровича, которого я знал и уважал три года назад.

– Хорошо, уважаемый Химматзода, – сказал наконец полковник, прощаясь. – Отдыхайте, смело выходите подышать лесным воздухом и ничего не бойтесь. У вас, наверное, нет таких прекрасных лесов?

Таджик через переводчика ответил:

– Почему же? И у нас есть великолепные леса, с таким же чистым воздухом и таким же блаженным покоем.