Мысли, афоризмы и шутки знаменитых мужчин, стр. 48

Сначала вы требуете выпивку, потом выпивка требует выпивки, потом выпивка требует вас.

Главная наша беда в том, что у нас чуть ли не каждый начинает разговор со слов: «Главная наша беда в том...»

Реклама – самый дешевый способ продажи товара, особенно если товар не имеет никакой ценности.

Публика ходит на встречи с писателями в надежде на то, что смотреть на них будет приятнее, чем читать.

Государство – это я.

Каждый раз, когда я даю кому-нибудь хорошую должность, я создаю девяносто девять недовольных и одного неблагодарного.

Мне было бы легче примирить всю Европу, чем нескольких женщин.

После поражения французской армии при Мальплаке в 1709 г.:

– Неужели Бог забыл обо всем, что я для него сделал?

Один из французских вельмож, впавший в крайнюю набожность, неожиданно возвестил Людовику XIV, что ему явился архангел Гавриил и повелел передать королю, чтобы тот оставил свою фаворитку Лавальер.

– Он и мне тоже явился, – ответил король, – и объявил, что вы повредились в уме.

Придворному, который должен был сопровождать короля на дворцовой церемонии, но чуть-чуть задержался и явился в последний момент:

– Меня чуть было не заставили ждать.

Однажды Людовик XIV неожиданно спросил одного из своих вельмож, знает ли он испанский язык. Тот ответил, что нет.

– Жаль, – произнес король.

Вельможа решил, что король наметил его в испанские посланники. Спустя некоторое время он почтительно доложил Людовику, что успел в совершенстве изучить испанский язык.

– Превосходно, – отозвался король, – значит, теперь вы сможете прочесть «Дон Кихота» в подлиннике.

На ложе смерти:

– Почему вы плачете? Неужели вы думали, что я буду жить вечно?

Он будет великим королем: он никогда не говорит то, что думает.

Кардинал Мазарини о юном Людовике XIV

Людовик XIV, как никто другой, продемонстрировал два таланта, необходимых государю: хорошо выбирать сподвижников и приписывать себе львиную долю их заслуг.

Томас Маколей

Людовик XIV, король Франции, посвящает свою жизнь тому, чтобы превратить свое доброе имя в великое.

Джонатан Свифт

Он любит трофеи и победы, однако так же боится поставить хорошего генерала во главе своих войск, как боялся бы его во главе неприятельской армии.

Шарль Монтескье

Тот, кто умирает при многих свидетелях, – умирает всегда мужественно.

Вольтер по поводу смерти Людовика XIV

Умирая, Людовик XIV сказал своей фаворитке, госпоже де Ментенон: «Скоро мы увидимся снова». Ее комментарий: «Подумайте только, какое милое свидание он мне назначает! Этот человек никогда никого не любил, кроме себя самого».

– Сколько вам лет? – спросил Людовик XIV одного из своих придворных.

– Государь, мне будет столько лет, сколько благоугодно Вашему Величеству, – ответил тот.

Людовик XIV спросил знаменитого поэта Буало, какого тот мнения о его стихах. «Государь, для вас нет ничего невозможного – вам захотелось написать плохие стихи, и это вам блистательно удалось», – ответил Буало.

Однажды зимой Людовик XIV охотился в лесу. Двое крестьян заметили короля, и один из них удивился тому, что из всей свиты только король был без муфты. «И как это он терпит такую стужу с голыми руками?» – «Не удивляйся, – ответил другой, – у него рукам всегда тепло: он их держит в наших карманах».

Точность – вежливость королей.

Каждый солдат должен носить в своем ранце маршальский жезл.

Самый неблагодарный труд, какой только есть, – это исправлять чужую работу.

Незадолго до смерти, когда врачи настаивали, чтобы король отказался от участия в праздновании дня св. Людовика:

Король Франции может умереть, но он не может болеть.

Проповедник поднимается на амвон, открывает рот и перестает слушать.

Чем меньше слов, тем лучше молитва.

Мысли не облагаются пошлиной.

Если мне скажут, что завтра наступит конец света, то еще сегодня я посадил бы дерево. (Приписывается.)

По свидетельству и опыту всех благочестивых людей, самый большой соблазн – не иметь никаких соблазнов.

Кто не любит вина, женщин и песен, так дураком и умрет. (Приписывается.)

Монах-одиночка, который потряс мир.

Роберт Монтгомери о Лютере

Лютер потряс Германию – но Фрэнсис Дрейк успокоил ее опять: он дал нам картофель.

Генрих Гейне