Следствие ведут дураки, стр. 46

– А чаво ты вообще думаешь, Саныч: поможет он нам? Ильич – мужик корыстный, за бабки черту душу продаст. А у тебя реальная ента… першпектива.

– То-то и оно, что черту, – сказал Иван Иван Саныч задумчиво, верно, вспомнив черного человека с парижского кладбища. – Страшно мне, Осип Савельевич, – вдруг проговорил он, впервые за все знакомство с Моржовым поименовал того по имени-отчеству. – Страшно и зыбко. Как будто ступаешь по трясине, в которую какой-то осел зашвырнул сундук с золотом: не знаешь, что будет на следующем шагу – то ли на богатство наткнешься, то ли влипнешь в такой омут, из которого уже нет возврата.

– Да брось ты, Саныч, – отмахнулся Осип, – не грузи. Самому скверно. Тут ведь такое дело, что и у меня или пан, или пропал. Будем кумекать. А сейчас главное – разыскать ентих Жодле с Али и взять их тепленькими. Хотя черт его знает, кто там кого брать будет… ребята они, канешна-а, тертые. Да уж. А сейчас давай-ка вздремнем немного, Ваня. Что-то я немного припух с дороги-от. На меня вообще эти перелеты плохо действуют…

– Это да, Осип, – сказал Астахов, бросая сосиски на сковороду, – а вообще мне не нравится, что мы связались с папашей. Мутный он человек, сдаст нас запросто.

– А что же ты ему диск тогда отдал?

– А у нас другого выхода нет, – выговорил Иван. – Просто нет. Его возможности с нашими просто несопоставимы. Быть может, у него и сейчас есть эти самые двенадцать миллионов долларов, что достались мне по этому гребаному завещанию.

– Не знаю, – откликнул Осип, – мне думается, что у него гораздо больше есть. Но енто неважно. Для него главное – свою выгоду состричь. А люди для него, даже коли сын родной – енто ерунда. Так… кирпичики, из которых он строит здание свово благополучия.

Осип начал выражаться образно. Это был верный признак того, что он встревожен и вскоре устранит эпитет «образно» и станет просто – выражаться.

– И опять же об ентом диске, едрит его мать! – импульсивно продолжал он. – Не ндравитси мне енто. Чаво там может быть, на этом диске?

– Секретная информация, – буркнул Ваня. – Чертежи какой-нибудь секретной разработки, стыренной из военного КБ… какая-нибудь ракетная установка С-500 или С-600.

– Дык таких же еще нет!

– Вот то-то и оно. Опытных образцов, может, еще и нет, а в теории уже есть, – выговорил Ваня тем тоном, каким в Париже он рассуждал о точечных взрывах направленного действия.

– Н-да? Ну, можа, и так. А все равно надо подстраховаться.

– В смысле?

– В смысле – не через одного Ильича работать. Ильич под себя гребет, может нам и не так сработать, а как ему удобнее будет.

– А через кого же еще собираешься работать? – скептически спросил Иван Саныч. – Кто это из твоих знакомых более влиятелен и имеет больше связей и возможностей, чем мой папа? Разве что только папа римский? – съерничал он.

– Насчет влияния не поспорю, – сказал Осип, – Александр Ильич человек серьезный, у него даже в Госдуме свои завязочки и зацепочки имеются через нужных человечков. А вот насчет связей – тут, Саныч, ишшо можна-а поспорить. Я ведь не всю жизнь под твоим батей ходил. Были и другие знакомства… через них можно пошарить.

– И что это за зацепочки такие? – раздраженно спросил Астахов. – Лесоповально-лагерные, что ли?

– Ну… почти… – уклончиво отозвался Осип. – Есть один такой человечек, под Питером живет, тут, неподалеку. Я с ним раньше институты проходил… «шмели» подсекал.

– Чаво? – в привычной моржовской манере отозвался Иван Саныч. – Какие еще шмели? Он что, пчеловод? Как Шерлок Холмс в Суссексе?

– Нет, не пчеловод. Скорее – самогоновод, – тряхнул головой Осип. – Самогончик он такой варит, что от виски забугорного не отличишь. Только ведь это он сейчас на покой вышел, по здоровьичку. А раньше он, Валентин Самсоныч, стало быть, совсем другим был. И шмели не те, что ты подумал. Енти «шмели» – кошельки, значит.

– А! – догадался Иван Саныч, когда догадываться было, собственно, уже не о чем: Осип все сказал. – Так он что, бывший вор-карманник? Щипач?

– Вот именно. Авторитет. Он и сейчас по старой памяти иногда «разводящим» приглашается. Старой закалки человек, слово свое всегда держит, не то что нынешние деятели, – слово «деятели» было произнесено Осипом с ударением на второй слог, – типа твоего папаши. Валентин Самсонович. Рыбушкин его фамилия. Рыбак.

– Рыба-а-ак? – протянул Иван Саныч, не замечая, как сосиски на сковороде за его спиной начинают угрожающе дымиться. – Рыбак его погоняло? Авторитет воровской, которому беспредельщики ребра переломали и в собственном доме сожгли?

Да он же умер три года назад, я сам мимо церкви проходил, когда панихида шла. Поп, который его отпевал, тогда мне сказал: ну и что, дескать, что вор, главное, чтобы крещеный был и на нужды церкви при жизни хорошо давал. Еще бы! Поп с мобилой, на мерине гонял, как тут не отпеть такого хорошего человека!

– Да, этот самый Рыбак, – кивнул Осип. – Да тольки не умер он, а перекрылся, чтобы больше не беспокоили-от его. Живет он под Питером, старый уже стал, велел, чтобы пустили нужный слушок и на «колесах» навороченных к нему лишний раз не мотались, чтобы соседей не дергать.

– Граф Монте-Кристо в отставке… – проворчал Иван Александрович. – По мне уж лучше с папашей дело иметь, чем с вором в законе.

– Да папаша твой его знает, – махнул рукой Осип. – Мы ж все вместях чалились. Рыбак-от мне и делал наколочку, которая лизе так пондравилась. – И он, засучив рукав, показал того самого кота в шляпе и с трубкой, которым так восторгалась Лиза Гарпагина, не знавшая мрачно-уголовного характера этой симпатичной татуировки.

– И ты хочешь к этому Валентину Самсонычу поехать? Что же он может сказать про Жодле и Али? Отец-то наверняка через ФСБ будет рулить, а твой вор в отставке чего?…

– Он не только в отставке, но и в законе, – жестко отозвался Осип. – И если он сейчас отошел от дел, то енто не значит, что он сейчас не при делах. Давно я его не видел. Надо навестить старика.

– А много этот Рыбак за свое посредничество, если что выгорит, запросит?

Осип презрительно сплюнул и ответил:

– Ты только тово… не смейся. Ничаво он не возьмет. Для себя, конечно. Для братвы, которую ели как пошерудит по нашему вопросу, попросит он отщипнуть по совести, а для себя ему ничаво не нады-ы. Я же говорю, что он из старых. Так что если выгори… вы-го-ри… да сгорят же!!

– Ты о Рыбаке?

– …И золотой рыбке, бля!! О сосисках я, Саныч! Сгорели уже они у тебя!!

Иван Саныч обернулся. Со сковороды, корчась, на него глянули несколько черных продолговатых трупиков сосисок, от которых валил столб дыма, коптя потолок и вливая в и без того несвежий затхлый воздух кухни свою толику ambre, если выразиться по-французски.

Но на кухне Гарпагина в Сен-Дени никогда так не пахло. Там был чужой запах. В кухне же на улице Сантьяго-де-Куба в черных удушливых клубах дыма от пригоревших сосисок висел запах Родины.

ГЛАВА ВТОРАЯ. РЫБАК И «РЫБНЫЙ» СОЗВОН

Астахов-старший приехал утром следующего дня и привез с собой неутешительные сведения: лучший его специалист по взламыванию компьютерных программ до сих пор ломает голову над пассвордами жодлевского мини-диска, а сам хозяин, то бишь месье Жодле, до сих пор не найден и местонахождение его не отслежено. Но всей видимости, месье Жодле на сей раз прибыл не как сотрудник совместного русско-французского медиа-холдинга, в штате которого он состоял, а как частное лицо.

– То, что ты сказал, Осип, подтвердилось, – проговорил Александр Ильич. – Подали запрос в авиакомпанию: действительно, имена Жодле и Магомадова в списках пассажиров значатся. Пошарили по архивам. Ну, что я могу сказать. Ничего зазорного на Жодле в архивах ФСБ не было. А вот зато по Магомадову…

По Али же Магомадову, как оказалось, Александр Ильич привез полновесное досье, гласившее:

«МАГОМАДОВ, Али Асланбекович. Кличка: Маг. Родился 24.07.1966 в городе Грозном. Чеченец. С 1987 года проживает в городе Реутове Балашихинского района Московской области, с 1996 – в Париже. Имеет двойное гражданство, подданство Франции – с 1999 года. Трудовая деятельность: мастер спорта по греко-римской борьбе, после ухода из большого спорта – вице-президент общества греко-римской борьбы и вице-президент спортивного клуба „Атлант“; после принятия французского гражданства и отъезда на ПМЖ во Францию – сотрудник российско-французско-американского СП медиа-холдинга „Вега-СМF“.