Полет Пегаса, стр. 9

- Ну, через четырнадцать лет и девять месяцев арендная плата увеличивается - кстати, я не протестовал. Вы не возобновите мою аренду?

- Мистер Дерроу, мне сказали, что ваша аренда не возобновляется, и именно это меня просили передать вам.

- Почему "мистер Дерроу", Фрэнк? Давайте посмотрим. Я платил арендную плату с точностью до копейки в течение четырнадцати лет. Я ничего не испортил, только законно изменил отделку. Почему я не могу возобновить аренду? - Генри знал почему и предусмотрел эту ситуацию, но был достаточно человечен, чтобы специально не смущать людей. Особенно, если сюда примешивалось осознание собственной мудрости и понимание таланта.

Фрэнк Хаммель выглядел очень смущенным.

- Ну, Фрэнк. Вы же знаете. Не пытайтесь обманывать, что вы не в курсе дела.

Фрэнк с несчастным выражением лица поднял глаза.

- Это так. Именно так. Вы же знаете. Вы знаете слишком много, а другие арендаторы испуганы.

Генри откинул голову назад и захлебнулся от хохота.

- Нет никого с чистой совестью? Господи, Фрэнк, неужели они действительно думают, что я все знаю или, что меня волнуют их мелкие интриги и дела?

Потом он увидел, что обидел Фрэнка, и пожалел, что он предсказатель, а не телепат.

- Фрэнк, я "вижу" не больше, чем раньше, когда использовал астрологию, чтобы сконцентрировать свой талант. Никто не боялся меня, когда я считался простым звездочетом.

Фрэнка сильно смутило выражение, которое выбрал Генри, потому что именно так он и думал о Генри.

- Я не умею читать мысли, - продолжал Генри, - и не знаю точно, что творится у меня под носом. Мой талант не для индивидуалов: он для прогнозирования будущего. Да, мне нужны личности, которые будут влиять на жизнь миллионов. Но не тогда, когда миссис Вальтерс в 4-C собирается иметь ребенка… и не в том случае, когда я составил ее индивидуальный гороскоп… а она слишком запугана своим мужем, чтобы придти ко мне за ним.

Генри вздохнул, потому что именно эта способность здравого смысла неправильно истолковывалась теперь агентом по продаже недвижимости.

- Смотри-ка, каждый в доме знает мнение Вальтерс обо мне, как она боится меня. Для этого вообще не нужен талант, Фрэнк. И не нужен талант для того, чтобы знать, что Вальтерс, вероятно, один из главных подстрекателей, требующих выселить меня.

- Вас не выселяют, мистер Дерроу.

- Нет?

- Нет! Ваша аренда просто не возобновляется.

- Какую отсрочку я могу получить, чтобы найти новую квартиру? Вы знаете, какая напряженная ситуация с квартирами в Джерхаттане?

Фрэнк смотрел куда угодно, только не на Генри.

- Фрэнк… Фрэнк? Фрэнк, посмотрите на меня, - и человек с неохотой, нерешительно подчинился. - Фрэнк, вы знаете меня четырнадцать лет. Почему вы вдруг испугались меня?

Генри знал ответ, но он хотел, чтобы Фрэнк согласился с ним. Один человек, один Фрэнк Хаммель, не переломит ход борьбы талантов за то, чтобы их приняли, но может сегодня изменить мнение еще одного человека, а на следующей неделе еще трех. Все союзники полезны. А, чтобы иметь союзников, нужно согласиться иметь и врагов.

- Потому что… потому что… вы больше не звездочет, мистер Дерроу. Вы занимаетесь реальностью.

На лице Фрэнка Хаммеля отразилось понимание.

- Спасибо, Фрэнк. Для вас это нелегко, и я хочу сделать это еще более трудным, но хочу, чтобы вы помнили четырнадцать лет наших очень приятных отношений. Я знал, что вы придете сегодня; знал это четыре месяца назад, когда на дверях у меня и у Молли появились оскорбительные надписи и были попытки так называемой кражи со взломом. Я уже снял новую квартиру. Мы переедем послезавтра.

Фрэнку нужно было думать слишком о многом.

- Вы имеете в виду, что вы знали? Уже? Но я получил распоряжение только вчера. Вы сказали, что не видите личностей… а вы…

- Я не лгу относительно того, что могу видеть, Фрэнк, но я, действительно, хорошо вижу то, что волнует меня или звездочета, которым я должен быть. Правильно?

Хаммель медленно попятился из квартиры, все менее и менее убежденный. Еще раз Генри захотелось быть телепатом - или, по крайней мере, уметь поставить себя на место другого - понять, что происходит в голове Фрэнка, и противостоять этому.

- Сделайте мне одолжение, Фрэнк, - сказал Генри. - Восемнадцатого числа следующего месяца на четвертом заезде в Бельмонте поставьте все на лошадь по имени Мибими. Только не делайте ставку до последней минуты перед заездом. Вы сделаете это для меня? А потом, когда Мибими выиграет, вспомните, что мой талант полезен.

Фрэнк пошел к лифту, а Генри подумал: воспользуется ли смущенный человек его советом? Он не часто давал их, но для друга можно сделать одолжение… если это укрепит дружбу.

Генри пожал плечами, когда он закрыл дверь. Сцена, которая только что разыгралась в его гостиной, повторялась не один раз с признанными талантами, которые вынуждены были выступать в роли действующих лиц.

Другим парадоксом, который делал их уязвимыми со всех сторон, было то, что талант теперь заслуживал уважения. Снимая ответственность за случайный поступок, регистрируя талантливых людей в Центре, они могли договориться об оплате. Но неожиданно талантливые люди оказались возвышенными до своего рода "парий". Они стали неприкосновенными, нежелательными и встревоженными, - и все из-за непонимания.

Ватсон Клер монтировал большую рекламную публичную информационную программу, поддерживаемую его знакомыми, работающими в прессе, которые восхищались всем, заслуживающим внимания. Шантаж, используемый разумно, создавал безвыходное положение для сплетников. Но Клер сказал (и Генри понял), что требуется время, чтобы программа поднялась на тот уровень, где она нужнее всего… добралась до жилья, откуда теперь выгоняют любого, подозреваемого в том, что у него есть талант.

Итак, великолепного магазина, который Генри арендовал в районе пристани, ему хватит до тех пор, пока он не поймет, как апеллировать к Джорджу Хеннеру. Финансовый маг рассчитывал действовать, а Генри, в значительной степени, развлекали его недавние открытия. Было смешно наблюдать за реакциями Хеннера.