Знак змеи, стр. 93

Погладила меня по голове. Теперь мы были с ней в похожей ситуации. Обе вдовы мужей, с которыми разведены. Но разность нашего горя была очевидна — умершего Кимку я жалела, но не любила. Женька же, кроме Никиты своего, не любила никого. Оттого, узнав о смерти Кима, она первым делом пошла не ко мне, а к совершенно незнакомой ей Коре. Каринэ со словами «Тцавт данем» [71] прижала Женьку к себе, и та обняла мою свекровь как родную.

Я собралась даже обидеться — тоже мне, подруга называется. Но поняла — их горе невосполнимее, оттого они ближе друг к другу.

С оформлением свалившегося на Женькину голову диктаторшиного наследства все было тоже непросто. Бумажная волокита могла растянуться на несколько месяцев, а для каких-то известных только Женьке манипуляций во имя спасения Оленя деньги были нужны сейчас.

— Никогда не думала, что буду так хотеть денег, — сказала Женька. — Больших денег. Эти адвокаты стоят столько!.. И, главное, толку от них… Все прекрасно знают, что все решается совсем не в суде. А найти тайные ниточки и за них дернуть стоит в тысячи раз больше. Какие у вас, Каринэ Арташесовна, огурчики замечательные. Полбаллона уже слопала.

— Не ты одна, Шейх, и тот за милую душу трескал.

— Кушай, девочка, кушай! — пожалела ее свекровь. Понятное дело, чужая невестка всегда ближе к телу.

Упоминание фамилии министра Волкова заставило Женьку отложить недоеденный огурец.

— Странное совпадение. Опытный дядя Женя советовал мне искать, кому выгоден Лешкин арест не на уровне миллиардов, а на уровне мальчишеского соперничества.

— И что?

— А то, что Лешка в раннем детстве жил с этим Волковым в одном дворе. Только Лешка тогда жил в генеральском доме, а Волковы в соседнем бараке.

— Думаешь, детская месть? — спросила я.

— Ничего я не думаю. Просто ищу, кому выгодно. Волчара мог ненавидеть Оленя еще с детских лет — раз! Волчара проиграл ему залоговый аукцион — два! Волчара — тот тип, который как раз может действовать так, как действовали те, кто подставил Оленя. По-волчьи — три!

— Этот может! — согласилась я. — Там и детских комплексов навалом, и тайной жажды диктаторства, и прочих удовольствий для профессионального психоаналитика.

— Откуда ты это знаешь?

— Я же дом ему оформляла и кабинет рабочий. У него даже в министерской комнате отдыха коллекционных солдатиков целые рати. Расставляет их на суконном поле и чувствует себя Наполеоном в миниатюре. От таких Бонапартов чего угодно ждать можно.

— Дядя Женя обещал его послужной список проверить. Но если Лешку этот Волчара подставил, то надо точно знать, чем его брать за яйца.

— Женечка, не из ваших уст такие изречения слышать! — даже теперь не могла не среагировать моя филологическая свекровь. С непечатными и нелитературными выражениями у свекрови были собственные отношения. Легко посылая ко всякой матери по-русски и по-античному гулко упиваясь звучанием иных армянских ругательств, некоторые слова она не выносила на дух. К примеру, определение мужской части тела, которую употребила Женя.

— Это не грубость, Каринэ Арташесовна, — оправдалась Женя. — Это цитата. Когда перед залоговым аукционом Волчара с Оленем бодались, то обменивались открытыми письмами в интернете. И Волчара, когда понял, что проиграл, сам открытым текстом написал, что его «взяли за яйца». Вот и нам придется искать, чем его за это самое место взять можно, где его собственный скелет в шкафу.

— Какой скелет?

— Помнишь, Прингель говорил, что свой скелет в шкафу есть у каждого, кто последние пятнадцать лет не сидел сложа руки. И дядя Женя то же самое в тех же выражениях говорил. Только достают этот скелет не у каждого. У Оленя достали, потому что кто-то Оленя в невыгодном свете Главному преподнес. А у того, кто преподнес, свой скелет в своем шкафу лежит. И наша задача скелет этот найти и угрожать Волчаре или тому, кто это сделал, — не развернешь дело Оленя вспять, хуже будет!

Прибежавшие с улицы ничего не знающие о семейных трагедиях Сашка с Пашкой немытыми руками хватали все подряд со стола.

— Руки! Руки мыть! — прикрикнула на моих мальчишек чуть ожившая свекровь.

Ладно, пусть уж лучше кричит, чем молчит. Мальчишкам я потом все объясню. Хотя как объясню, сама не знаю. Было на двоих два отца, остался один. Выросшие рядом, Сашка и Пашка наличие двух отцов при одной матери воспринимали как само собой разумеющуюся ситуацию и никогда не делились, кто чей папа. То есть почти никогда. И как сложится теперь? Горе они тоже поделят на двоих или одному Сашке достанется?

— Мама, нам на урок по «Окружающему миру» сказали принести фотографию домашнего животного, — лопотал Пашка, запихивая в рот лист свекровиного лаваша.

— И что?

— А то, что я должен понести фотку нашей черепахи. У нас есть фотография Чучундры?

— Откуда?

— Как откуда?! Ты же летом ее на мобильный телефон снимала, помнишь? — закричал Сашка. — Если не стерла, в телефоне должен кадр остаться.

Старший бегом притащил из моей сумки мобильник, и, если б я не отобрала у него аппарат, сам бы нашел нужный снимок — во всех этих кнопочках на видиках, диктофонах и мобильных Сашка разбирался много лучше моего. Но сейчас я отобрала аппарат, не то свекровь еще выскажется про плохое воспитание моих чад.

— Сядь и ешь! Сама найду.

Что там скопилось, не стертое в памяти мобильника? Ага, вот наша Чучундра с алым бантом, скотчем приклеенным к ее заду, дабы не терялась на даче — нянька за лето замучилась ее искать. Еще Чуча во всех видах, и с Сашкой, и с Пашкой. Надо сбросить на компьютер и распечатать ребенку кадр. Еще Чуча, еще Пашка, еще… А это что? Что-то, случайно в кадр попавшее…

— Лика! Что с тобой, Лика?!

Не стертое… Несколько дней назад после звонка свекрови я стояла на своем балконе и еще удивлялась, что это там у них во дворике постпредства происходит. Повторно посетивший постпредство Шейх тогда на моих глазах уехал, а Хан и Волчара суетились вокруг Волчариной машины. Я еще мысленно усмехнулась, не труп ли в машину заталкивают. И, когда зазвонил телефон, они в своем дворике на звук моего «Тореадора» дернулись. Я схватила трубку, чтобы телефон весь дом не разбудил, и в спешке нажала не на ту кнопку. Последовала вспышка. И я еще подумала, что надо не забыть стереть ненужный кадр. Как не стерла!

— Я знаю, чем держать Волчару за то, за что его нужно держать! — ответила я и протянула Жене свой мобильный, на экране которого остался случайный кадр. Волчара заталкивает в машину безжизненное тело. На снимке отчетливо видно то, что я не заметила с балкона, — засовываемое на заднее сиденье тело было с лицом Кима.

— Ой, ой, мамочки! — закричала Женька, пулей проскочила в туалет и склонилась над унитазом. Не плохонькая же фотография безжизненного тела незнакомого ей Кима вызвала у нее приступ рвоты?

— Черт бы побрал этого психоаналитика четвертьшведского с его психотропными. В начале лета накачал всякой гадостью, до сих пор отойти не могу! — извиняясь, повторяла свои объяснения Женька.

— Вай мэ, девочка! — Каринэ взяла Женьку за плечи, повела умываться. И, вытирая ей полотенцем лицо, поинтересовалась: — Месячные у тебя давно были?

— Думаете, в сорок лет бывает климакс? — серьезно спросила Женька.

— Думаю, в сорок лет бывает беременность, — столь же серьезно ответила моя свекровь.

30

АФЕРИСТ ПОНЕВОЛЕ

Как бежала Варька! Ох как бежала она по темной улице!

Электрическое освещение на Пушкинской только от Таганрогского прошпекта до Николаевского переулка проведено. Дальше надобно бежать впотьмах, все ноги переломаешь и страху натерпишься. С тыльной стороны городского сада какие-то мазурики шныряют, на углу Большого прошпекта лужа, вовек не просыхающая, через нее и при свете не перебраться, а в темноте, пока перелезла, всю юбку да чувяки в грязи извозила. А уж страху понатерпелась!