Хроника глобального бреда, стр. 105

Кто захочет воровать, грабить или хулиганить, рискуя быть убитым на месте?.. Кто захочет посягать на честь гражданина, рискуя быть вызванным на дуэль?.. Никто! Зато жизнь и телесное здоровье человека (его несомненная собственность) будут надежно защищены, имущественные споры будут решаться справедливо и без проволочек, чиновники любовно обласкают каждого обратившегося к ним. Профилактическое значение подобного закона нельзя переоценить!

В этом законе реализовано желание потерпевшего жестоко мстить преступнику, карать преступника, а не подвергать его сомнительному «перевоспитанию» традиционными мерами наказания. Кара и наказание — это «очень разные» вещи!

Уж лучше уничтожить преступника сразу, чем долгими годами жестоко мучить его в остроге — люди сыты по горло эрой лживого «милосердия». Парадоксально звучит, но именно жестокость порождает действительные миролюбие и милосердие, когда пресыщенный собственной жестокостью уже не желает больше быть жестоким!.. Я помню, как сам жаждал милосердия, когда захлебывался своей же жестокостью.

Все будет проистекать из этого основного закона! В нем учтены все стороны, все мелочи жизни, поскольку каждый пункт позволяет толковать его расширительно. Это закон немедленного и непосредственного действия; он не связывает руки ни судей, ни потерпевших: не хочешь по-хорошему — законным образом получай по наглой морде, а то и пулю в лоб на нежданной дуэли!

Этот закон — не апофеоз беззакония! Власть здравого смысла, воплощенная в действенном суде и действенном законе над разнуздавшимся человеческим отребьем — разве это беззаконие?.. Только такой закон приведет к быстрому искоренению профессиональной преступности и породит новую мораль нового гражданского общества: воспитает в людях истинное уважение к себе и окружающим. Именно такой закон соответствует свободному духу свободного человека — такой, каким он был в эпоху освоения американского Дикого Запада или сибирских просторов России.

Все, не могу больше!.. Устал, пойду отдыхать.

Всю зиму работал Орлов над новым законодательством. Он написал такой же революционный, как и предыдущий, Закон о Службе Государевой, состоявший из двух частей, касающихся военной службы и гражданской службы. В этих нормах права в краткой форме были отражены основные принципы организации и деятельности самых разных, необходимых в великокняжеском государстве нового времени учреждений и ведомств: княжеского двора; армии и флота; полиции; тюрем и каторги; юстиции и дознания; охраны границы и природных богатств; таможни; казенного дела; промышленного дела; торгового дела; земского самоуправления; охраны здоровья; науки, образования и культуры; труда и социальной защиты; государственного контроля. Уже на основании Закона о Службе Государевой могли разрабатываться подзаконные акты — Положения, учреждающие различные ведомства, и издаваемые ими ведомственные инструкции.

Он сам составил Положение о ведомстве Народного образования, регулирующее деятельность учреждений всех видов образования и предусматривающее действенные меры поощрения учения. Кроме этого, он свел все возможные виды регистрации собственности к единой форме их нотариального удостоверения и ограничил контрольные функции различных органов так, чтобы любые проверки могли осуществляться только по заявлениям граждан о ставших им известными злоупотреблениях и правонарушениях, либо по инициативе полицейских, судебных и следственных органов, а не по их собственному произвольному желанию. Таким образом, всю жизнь огромной страны были способны регулировать всего два закона; в дополнение к ним Государь мог издавать Указы и Манифесты. Право главенствующей законодательной инициативы оставалось только за Государем, любые подзаконные акты не могли нарушать его Указов и Манифестов и существующих двух основных законов.

Конечно, для нескольких владимирских поселков и затерянных вдали удельных княжеств принятие такого законодательства было преждевременным; Орлов желал ввести его в действие тогда, когда будут накоплены людские и материальные ресурсы и появится возможность перенесения столицы в Москву. К тому времени восприемником великокняжеской власти должен был стать Великий Князь Алексей Второй — Константинович (Хорьков), а пока что управление государством осуществлялось указами Великого Князя Александра Четвертого — Николаевича.

Летом 2025 года Орлов осуществил свою давнишнюю мечту: учредил Владимирский Великокняжеский университет. Не беда, что на первый курс обучения в него поступили всего тридцать студентов на три отделения — механико-математическое, педагогическое и медицинское — главным, как всегда, было начать.

Костяк преподавательского коллектива составили десять выпускников Технико-педагогического училища, дополнили его и старые опытные преподаватели. Остальные дипломированные специалисты разъехались по удельным княжествам для организации учреждения новых училищ, подобных их собственной альма-матер.

Процесс пошел!.. Князь Александр очень радовался нарастающим переменам в жизни общества. И все бы ничего, да подвело здоровье: к осени он так занемог телесной слабостью, что большей частью лежал в постели.

Великий Князь приказал удельным князьям провести хотя бы формальный опрос населения своих княжеств на предмет наследования его власти Алексеем Хорьковым, чтобы придать законность своему выбору наследника. Через месяц были получены письменные подтверждения из всех земель о легитимности его выбора.

Больного князя часто приходили проведать его близкие и товарищи, приносили гостинцы, ободряли; Петька Хорьков с Валентиной дежурили у ложа. Николай Харитонов порадовал главу государства, показав ему первый патрон к автомату Калашникова, полностью изготовленный в мастерских тракторного завода и снаряженный с помощью университетских химиков, составивших качественный порох; обещал через годик-другой наладить выпуск и самих автоматов. Александр вдохновлялся: военная и технологическая мощь России нарастает!..

Однажды Орлов попросил своих «сиделок» — Петра и Валюшу — выйти на часок, чтобы свидеться напоследок с инопланетными друзьями.

…Сириам прибыл по вызову немедленно и, как всегда, с попутчиком. Александр попросил их сесть и сообщил:

— Пришла моя пора умирать. Я хочу спросить у вас: по пророчествам, в эту пору должны были произойти второе пришествие Христа и Страшный Суд; где они?..

— Они уже произошли, — ответил Сириам и стал пояснять: — После глобальной катастрофы на планете уцелели сначала десятки миллионов человек, но потом везде прокатились эпидемии голода, болезней и войн; сейчас на всей Земле остались в живых только сто сорок четыре тысячи человек. Это и был последний Суд — только не Страшный, а Страстной, то есть Судилище над людьми их же собственными страстями.

— Но где же Христос?.. — прервал его Орлов.

— Это вы, — как-то буднично сказал пришелец.

— Я?! — несказанно удивился Александр. — Но я же Антихрист: я низверг учение Христа!..

— Да, — продолжил Сириам, — но вы стали Князем Света, а не Князем Тьмы, поскольку дали людям Новое Учение. Теперь во всем вашем мире нет страны сильнее России, и она объединит всех. Люди обрели истинную свободу, сами стали земными богами и вы парите над ними; ваша Великая Держава будет существовать тысячу лет.

— А что будет потом?

— Потом придут Другие.

— Кто?

— Вам рано это знать.

— Ну, ладно. Выходит, что и воскрешения из мертвых не будет?

— Конечно, нет! Это образное понятие. Вы сами сумели вернуть из человеческого забвения философское наследие Фридриха Ницше, и таким образом произошло воскрешение разума: живительное знание вознеслось над косной религией вашими усилиями.

— Хм… так что же — получается, что христианство не оправдало своего исторического назначения?..

— Это иудейство не оправдало наших надежд. Издревле оно сообщило стремительный импульс развитию цивилизации, но неуклонно вело ее к самоуничтожению: хищническая гонка за богатством и властным первенством подточила силы всех народов и ресурсы планеты. Когда христианство ослабло до предела, возникло истребительное противостояние иудейского, исламского и, конечно, славянского миров — ядерная война между ними была неизбежна. Лишь глобальная катастрофа предотвратила ее, и вы сумели поднять земную жизнь из руин.