Большая книга афоризмов, стр. 63

Не мы хватаем идею, идея хватает и гонит нас на арену, чтобы мы, как невольники-гладиаторы, сражались за нее. Так бывает со всяким истинным трибуном или апостолом.

Ценность идеи не имеет ничего общего с искренностью ее глашатая.

Идеи иногда экспортируются, но куда чаще депортируются.

История идей — это история ошибок.

Человечество мыслит по касательной к той кривой, по которой оно движется.

Мало кто меняет убеждения — меняют идеологии.

Идеи тем проще овладевают массами, чем они проще.

Идеи овладевают массами в извращенной форме.

Практичную идею можно использовать и с правой, и с левой стороны.

Идеологи дискутируют монологами.

При оглашении идейного завещания главное — степень вменяемости наследников.

Если миф сталкивается с мифом, это в высшей степени реальное столкновение.

Вера — то, ради чего умирают; идеология — то, ради чего убивают.

После гибели идеи остаются трупы.

Человек готов умереть за идею — при условии, что видит ее не слишком ясно.

Умереть за идею — это звучит неплохо, но почему бы не послать идею умереть за вас?

Легче умереть за идею, чем жить в соответствии с ней.

Великие идеи безжалостны.

Доктрины имеют то преимущество, что избавляют от необходимости думать.

Историки фальсифицируют прошлое, идеологи — будущее.

Извиняться — закладывать фундамент для будущего проступка.

Несколько извинений выглядят менее убедительно, чем одно.

Извинения — как выведенное пятно: что-то всегда остается.

Хам остается хамом, даже когда извиняется.

Надменное извинение — еще одно оскорбление.

Неверность как смерть — она не знает нюансов.

Любопытство — первая ступенька к измене.

Я скучала — вот почему это началось. Он мне прискучил — вот почему это кончилось.

Он любит ее больше, чем всех других, но ему нужны другие, чтобы в этом удостовериться.

Он находил время, чтобы заниматься мною и чтобы изменять мне каждый день.

Настоящая любовь — единственная оказия для измены.

Чтобы склонить мужчину к измене, достаточно выйти за него замуж.

Отчаявшись изменить мужа, изменяют мужу.

Многие жены не изменяли бы мужьям, если бы знали более тонкий способ отомстить.

Рогатых мужей меньше, чем разочарованных жен.

Обманутый муж всюду видит обманутых мужей.

Женщина такое тонкое существо, что начинает жалеть тебя уже за несколько дней до своей измены.

Мадемуазель де Соммери, будучи поймана своим любовником на месте преступления, храбро это отрицала, а когда тот стал горячиться, заявила: «Ах, я прекрасно вижу, что вы меня разлюбили; вы больше верите тому, что вы видите, чем тому, что я говорю».

Адюльтер приносит больше зла, чем брак — добра.

Я еще ни разу не видела пары, которая была бы счастлива в адюльтере.

Мужчина может иметь два, от силы три любовных романа на стороне, пока он женат. Больше — это уже обман.

Преступника неодолимо тянет на место преступления против супружеской верности.

«Как следует вести себя,— спросил один мой знакомый,— застав у себя дома друга жены в постели с незнакомой женщиной?»

Супруг, который не обо всем рассказывает супруге, вероятно, считает, что то, чего она не знает, не может причинить ему боль.

Моя жена говорит, что ее не волнует, чем я занимаюсь, когда я в отъезде, при условии, что это не доставляет мне удовольствия.

Подозревать женщин в неверности нас заставляют не их измены, а наши собственные.

Если жена тебе изменила, то радуйся, что она изменила тебе, а не отечеству.

Если жена тебе изменила, не спрашивай, в который раз, потому что это может поразить тебя по-настоящему.

Не врывайся к жене с криком: «Я все знаю!», а то она, чего доброго, спросит тебя, в каком году была битва при Трафальгаре.