Эта властная сила, стр. 50
– Шейн Макенна, где ты? Приезжай домой, прошу тебя, приезжай домой... живым и невредимым.
Она стала читать молитвы, которых не произносила уже давным-давно. Она перестала молиться после смерти матери. Тогда, в те страшные месяцы, она молилась непрестанно. О том, чтобы мама поправилась, чтобы урожай не сгнил полностью, чтобы Шейн не забыл ее в далекой Америке.
– Боже всемилостивый, – шептала она, – прошу тебя, прояви чуточку своего милосердия. Сделай всего лишь одно маленькое чудо этой волшебной ночью – верни его домой. Он нужен детям. Он нужен мне.
Кэтлин не знала, как долго она просидела в темноте, но ее привел в чувство холод, пронизывающий до костей. Ей показалось, что подул ветер, а в воздухе кухни закружились снежинки. Почти погасший огонек масляной лампы вдруг встрепенулся и задрожал. Из печи взметнулся столб золы, улетая вместе с искрами в трубу.
Поежившись и лишь наполовину проснувшись, Кэтлин поднялась на ноги.
– Кто здесь? – спросила она.
Из тьмы выплыла громоздкая фигура. Двинувшись на нее, человек прорычал что-то невразумительно.
– Кто ты? – дрожащим голосом спросила Кэтлин. Она схватила чугунную кочергу и выставила ее перед собой. – Не подходи ближе, – воскликнула она, – а не то я ударю тебя. Слышишь?!
– Кейти, детка, так-то ты приветствуешь своего мужчину, который приехал домой в Рождество?
Радостно вскрикнув, Кэтлин выронила кочергу и бросилась в объятия Шейна. Его пальто было усыпано снегом, а ступни Кэтлин промокли от снега, который он натащил с улицы, но холода она уже не чувствовала.
– Шейн! Шейн! – Она смеялась и плакала одновременно, пытаясь расцеловать его.
– Тише, женщина, ты прикончишь мой...
Из недр его пальто раздалось протестующее мяуканье.
– Котенок? Ты привез Дерри котенка?
– Ага. Если так можно назвать это чудовище. Я бы предпочел считать, что это демон с когтями.
Шейн вытащил из-за пазухи сверток, из которого ему на плечо тут же выполз пушистый рыже-белый комок шерсти.
– Ты самый замечательный мужчина на свете. – Она погладила его по поросшей недельной щетиной щеке и поцеловала. Но ей было все равно. Она обняла его за шею и притянула к себе, чтобы поцеловать.
– Вот так-то лучше. На такое приветствие я и рассчитывал, – поддразнил он ее, между поцелуями стряхивая с себя пальто и прочую одежду.
– Где ты был? Почему ты так долго не возвращался? – шептала она. – Я чуть с ума не сошла, пока ждала тебя.
– Дай-ка я встану поближе к печи, а то я промерз насквозь.
Кэтлин помогла ему сесть в кресло-качалку и стала стаскивать с него ботинки.
– Твои ноги как ледышки, – суетилась она.
– Тише, женщина. – Он усадил ее к себе на колени. – Я здесь, руки-ноги на месте, так что жить буду.
Кэтлин прижалась к нему, не веря своему счастью.
– Милый, хороший мой, – шептала она, – как я соскучилась.
– Может, мне стоит почаще уезжать?
Шейн прижал ее к себе. Он был такой холодный! Но Кэтлин не переживала, она знала, что сможет его обогреть.
Шейн тем временем расстегнул верхнюю пуговицу халата и поцеловал ее в шею.
– Я тоже по тебе очень скучал, – сказал он.
Кэтлин задрожала, когда его язык стал ласкать ее кожу.
– Кейти...
Она чувствовала, как возрастает его возбуждение по мере того, как он целовал ее и шептал ее имя.
– Шейн, – прошептала она в ответ, – не стоит...
– Разве тебе не нравится?
– Ну что ты, хороший мой, конечно, нравится, но...
– А так?
Ее пульс участился.
– Шейн... А если кто-нибудь проснется и спустится вниз?
Но Шейн не слушал ее, он уже обхватил ее грудь сквозь ткань ночного халата.
– Последние часы только мысль о тебе удерживала меня в седле.
Шейн нащупал ее сосок и сжал легонько. Ее охватило неудержимое желание, разливавшееся по телу из низа живота.
– Я хочу тебя, – прошептала она.
– Как я хотел услышать это, хорошая моя!
– Не здесь.
Он засмеялся.
– Дай мне только разогреться как следует, и я уверен, что смогу тебя переубедить. – Он столкнул ее легонько с колен и встал на ноги. – Но сначала я покажу, что купил тебе в подарок на Рождество.
– Мне? – Она никогда не просила ничего в подарок. Больше всего ей хотелось, чтобы он продолжал ласкать ее. – Вовсе не обязательно было делать это. Я ведь говорила тебе только о детях.
– Я вспомнил об этом на третий день пути. Я понял, что ты так и не попросила ничего для себя. – Он поцеловал ее в кончик носа. – Но муж обязан заботиться о своей жене, даже если она его об этом не просит.
– Обязан?
А как же любовь? Ей так хотелось услышать от него эти волшебные слова. Но она не станет ничего говорить ему этой волшебной ночью.
Шейн поднял с пола у двери большой полотняный мешок.
– У меня тут ботинки для детей, а для Джастиса еще и седло. Но седло я оставил на конюшне. И я купил целый пакет всяких сладостей для детей, как ты и говорила. Но тебе я дам подарок, не дожидаясь утра.
– Ах, Шейн, не стоило тратить на меня деньги. Но он уже положил на стол странный сверток.
– Открой.
Дрожащими руками Кэтлин развернула сверток и увидела красное шерстяное одеяло. То, что скрывалось под тканью, было примерно двух с половиной футов длиной и довольно тяжелым.
– Что же это? – выдохнула она в предвкушении.
– А сама не догадываешься?
Кэтлин откинула последний кусок ткани и уставилась в изумлении на предмет. Это была старая, но хорошо сохранившаяся небольшая лира с блестящими струнами. Не веря своим глазам, Кэтлин протянула руку и дотронулась до струн, извлекая прекрасные звуки. Подобно воде, падающей на шероховатые камни, чистые ноты заполнили комнату волшебством.
– Шейн! – Кэтлин расплакалась.
– Кейти, Кейти, ты что? Перестань. Я не хотел расстроить тебя. – Он прижал ее к груди. – Я думал, тебе понравится.
– Мне нравится. Мне очень нравится, – сказала она, всхлипывая. – Я просто не ожидала.
– Ну знаешь, ты меня напугала.
– Боже мой, Шейн, как ты умудрился найти лиру в этом диком краю?
Он крепко держал ее в своих жарких объятиях. Кэтлин прижалась к нему, положив голову ему на грудь и закрыв глаза. Должно быть, он любит меня, раз сделал такой подарок. Но Кэтлин знала, что какая-то часть Шейна еще не принадлежит ей, и поэтому она не слышит от него заветных слов.
– Я ведь говорил тебе, что еду в Сент-Луис. Это культурный город. За деньги любой человек может найти там все, что пожелает, даже греческую лиру.
– Но она же наверняка дорогая... – Она осеклась, понимая, что зря подняла эту тему сейчас.
– Там был один человек, Заки Кинг. Он предложил мне приличные деньги за Чероки. Он пытается купить его у меня уже несколько лет. Пытался.
– Ты продал своего коня? Чтобы купить мне лиру? – Кейти отстранилась от него. – Нет, только не говори мне, что ты продал Чероки! Ты же любишь его.
Его поцелуи заглушили ее протесты. Она сдалась. И они предались любви, пока весь дом спал, объятый Морфеем, а снаружи завывал злой ветер, пытаясь укутать их дом непроходимой пеленой снега.
Глава 20
Килронан, штат Миссури Март 1848 года
Кэтлин в третий раз столбиком сложила цифры и громко вздохнула, придя к тому же результату.
– Ты прав, – сказала она Шейну. – Нам позарез нужно продать по максимальной цене наш скот в Форт-Индепенденс, иначе мы едва ли сможем заплатить налоги. Я уж молчу о том, чтобы купить припасы на следующий год.
Шейн убрал с ее плеча руку и нагнулся к столу, чтобы просмотреть цифры еще раз.
– Мне надо было сразу позволить тебе вести бухгалтерию, Кейти, у тебя к этому просто талант.
– Да уж, стоило бы, – согласилась она, поднимаясь из-за стола.
Кэтлин чувствовала свою вину за то, что верила в первые месяцы пребывания в Килронане, будто он успешный хозяин, которому не нужна ничья помощь. Шейн только недавно сказал ей, что ее билет из графства Клэр до Америки равнялся двум годовым бюджетам его хозяйства.