Рыцарь в стиле хай-тек, стр. 59

Я избавил от смертных мук коня крестоносца, который все еще давился рыданиями.

Поляки дико орали и аплодировали, не исключая даже тех, что ставили против меня. Крестоносцы хрипло вопили что-то на своем языке, но я не понимал ни слова, кроме «Колдовство!» и «Против правил!».

Я только осознавал, что все кончено, и я победил.

Потом толпа немцев расступилась, и четыре вооруженных всадника в доспехах и белых плащах с черными крестами направили на меня копья.

В день суда мы заняли положенные места. Тадеуш залег на крыше ветряной мельницы. Монах Роман стоял вместе с братьями, готовый кричать «деяние Господа!», «чудо!» и тому подобное. Я среди знати собирался делать то же самое.

Илья готовился бежать на поле и забирать золотые стрелы, так как мы совершенно точно знали, что пристального изучения они не выдержат. Явно Бог мог использовать что-нибудь получше, чем золотая краска!

Когда начался бой, копье пана Конрада сломалось при первом же столкновении с противником. Я проклинал себя за то, что так и не заставил его заказать себе новое, более тяжелое!

Он слетел с лошади, и крестоносец уже подъезжал, чтобы прикончить его, но Тадеуш так и не выстрелил!

Позже он утверждал, что послал-таки пару стрел в цель, но не увидел, куда они упали, потому что спрятался сразу же после выстрелов. А когда вылез из укрытия, удивился, что крестоносец еще жив, но пан Конрад с противником дрались так близко друг к другу, что он побоялся снова стрелять, чтобы не задеть пана Конрада.

Казалось, мой друг непременно проиграет, но внезапно он, ко всеобщему удивлению, отбросил щит! Толпа взревела, потому что все теперь поняли, пан Конрад просто играл с крестоносцем: он настолько был уверен в своей победе, что мог позволить себе насмешку!

Под конец он даже оставил свой меч торчать в щите противника и прикончил крестоносца голыми руками! А потом еще подарил тому милосердную смерть ударом его же меча!

Толпа буйствовала! Никто не ожидал подобной доблести от пана Конрада, хотя он и не переставал утверждать, что победит. Чуть позже пан Конрад облегчил еще одним ударом муки коня крестоносца, которого ранила удивительная лошадь моего друга.

Мы думали, все кончено, когда еще четыре крестоносца, в доспехах и с оружием, выехали на поле к пану Конраду.

Крики «Против правил!» послышались отовсюду, и это действительно нарушало все известные правила! Но судьи уже отдали приказ лучникам разрядить арбалеты, из боязни случайного выстрела. Теперь арбалетчикам велели пристрелить нарушителей, но, чтобы зарядить эти дурацкие устройства, требуется время. Время, которым пан Конрад не располагал!

Далеко на крыше мельницы Тадеуш подготовился к событиям лучше остальных. Он опустошил два колчана и видел, как его стрелы пронзали низкие облака и попадали прямо в цель!

Каждая из золотых стрел оказалась в сердце одного из злодеев! Они разом вывалились из седел, а оставшиеся без седоков кони подбежали к пану Конраду и остановились по бокам.

— Деяние Господа Бога! — закричал священник Роман, падая на колени. — Мы стали свидетелями чуда во славу Господа!

Я тоже надрывал голос:

— Чудо! Чудо!..

Вскоре вся толпа вторила нам, пока Тадеуш быстро спускался с крыши мельницы и прятал лук с оставшимися стрелами.

Четко следуя плану, Илья первым оказался на поле. Но когда он ухватился за стрелу, попытавшись выдернуть ее из груди трупа, та согнулась в его ладони! Стрелы на самом деле оказались из мягкого, чистого золота!

Илья упал на колени и начал молиться.

ИНТЕРЛЮДИЯ ЧЕТВЕРТАЯ

Я снова нажал на «стоп».

— Не верю я в эту стрельбу! Не до такой же степени я агностик, чтобы думать, будто у тебя тут запечатлено настоящее историческое чудо. Здесь повсюду твои отпечатки, Том! Твоя ведь работа?

— Ну, конечно, моя. Я не мог доверить жизнь Конрада какому-то средневековому лучнику, пусть даже самому лучшему в своем роде. Ты ведь не думаешь, что я позволил бы немецким ублюдкам убить моего собственного кузена, не так ли? Долгое время целая бригада инженеров работала над суперсовременным оружием — просто на случай, если оно нам понадобится. Мы так и не использовали его, что хорошо, но немного неприятно для самих разработчиков. Они обрадовались, когда я дал им это задание. Золотые стрелы — самая простая часть замысла. Только несколько взрывателей на головки и электронных схем для передвижения по заданному направлению, потом программа самоуничтожения, чтобы избавиться от продукта высокой технологии в прошлом. Стрелы Тадеуша представляли определенную проблему. Нам пришлось взять на себя управление погодой и нагнать достаточно облаков, чтобы спрятать наш корабль, откуда потом мы определили и поймали маленькие движущиеся цели. Потом… ну, ты поверишь в крылатые ракеты тридцатого калибра?

— Я думал, ты точно знал, что Конрад будет жив восемь лет спустя, — заметил я.

— В этой истории так много запутанных моментов, что я просто не мог полагаться на случай. Может, он бы оказался и мертв, и жив одновременно. Это ведь не более странно, чем одновременно спасти и оставить того ребенка?

— Итак, ты подделал чудо. В такое трудно поверить, даже зная тебя!

— Послушай, парень. Что для одного чудо, для другого — технология.

Он нажал на «старт».

ГЛАВА 21

Я шел на бой, зная, что мое дело правое, а Бог на моей стороне. Я испугался до смерти, но каким-то образом выиграл.

Потом вдруг заглянул смерти прямо в лицо.

И дальше точно так же внезапно все закончилось. Мой мозг не мог воспринять все сразу. Как тот земледелец из Татр, я стоял, оглушенный случившимся. Чудо — это то, что происходит с другими, далеко отсюда в пространстве и во времени. Оно не случается с тобой здесь и сейчас.

Гораздо позднее во мне зародились неясные сомнения в реальных событиях. Я знал, на что способна современная технология. Если кто-то сумел создать существо, подобное Анне, подделка чуда не составит для него труда. Но правды я так и не узнал.

Отец Игнаций сказал, что, может быть, чудо одновременно подделали и не подделали. Что пути Господни неисповедимы, и иногда Он предпочитает действовать через людей. А если так, то почему бы не через людей из другого времени и места?

Большая часть поляков тринадцатого века не терзалась сомнениями. Они знали, что Бог говорил с ними. Со стороны зрителей слышались молитвы и крики, а я просто стоял на снегу без единой мысли в голове.

На поле вышел епископ и провозгласил золотые стрелы собственностью Церкви. После недолгих споров, следует ли считать тела поверженных крестоносцев святынями, так как они стали объектами деяния Господня, решили, что Бог их проклял и повелел похоронить вне святых земель без соборования, хотя их оружие и кольчуги тоже забрала Церковь. Князь подошел к толпе крестоносцев и объявил, что их проклял Бог. Он приказал распустить орден, потому как его навечно изгоняют из Польши. Почти треть крестоносцев тотчас сорвали с себя плащи и отбыли на запад, в Германию. Я слышал, как один сказал, что он и так давно мечтал о ванне. Остальные, более упрямые и жадные, собрали вещички и вернулись в свои владения в Торуне, что в Мазовии.

Насколько я знаю, крестоносцы потеряли почти четверть своей общей военной силы, когда дело получило огласку. Конечно, уехали самые религиозные и честные, настоящие ублюдки прекрасно видели выгоду и не собирались упускать ее за здорово живешь.

Потом князь обратился к польскому народу и сказал, что с сего дня рабство запрещается на территории Польши, страны свободных людей, и любой раб, только ступив на нашу землю, становится свободным. Князь — грубый старый сукин сын, но вам бы понравился.

Перед тем как убраться, глава крестоносцев в дорогом плаще подошел ко мне поговорить.