Башня из слоновой кости, стр. 37
– Не успеем до наступления морозов, – пожаловался он. – Хотел бы я посмотреть на того, кто повезет воду по уши в снегу! Мне нужны еще люди.
Если мы все вместе в течение трех дней навалимся на эту работу, можно еще успеть!
Со всех сторон посыпались протесты.
– А как же подводка тока?
– Прежде всего нужно закончить крышу.
– Лучше помогите мне на строительстве канатной дороги!
Гвидо попытался успокоить собравшихся.
– Возможно, мы немного добавим тебе людей.
– Ученые должны быть поактивнее. Трое из них сегодня отсутствовали.
Возмущенный химик, до этого спокойно слушавший эту перепалку, вылез из своего шезлонга.
– Я целый день занимался изготовлением удобрений – далеко не райское занятие! Мне пришлось кипятить фосфорную руду с азотной кислотой в открытом котле. Я и теперь еще чувствую жжение в легких!
– Тогда прекращай эту адскую кухню! Водопровод важнее!
«А что в самом деле важнее, – думал Мортимер, – удобрения, дома, свет, вода?» Он оглядел своих товарищей. Неухоженные, грязные, измученные; на них было больно смотреть. Мужчины были небриты, женщины коротко остригли волосы, словно заключенные, они давно не мылись и не следили за своей одеждой.
Что могло бы помочь противостоять этому распаду? Ванны, массажи, уход за волосами, маникюр, педикюр? Но ведь об этом и думать нечего!
А культурные ценности? Кто из них еще читал хоть что-нибудь? Кто посещал комнату досуга, где стоял проекционный орган, на котором можно складывать свободные композиции форм и звуков? Кто из них занимался самообразованием?
Для всего этого необходимо было свободное время, а его у них не было.
Но ведь это всего лишь переходный период! Через год… Мортимер задумался.
Через год они не смогут закончить все, возможно, на это уйдет десять, двадцать лет… А может, потребуется… Он с испугом вспомнил пророчество Деррека. Потребуется жизнь нескольких поколений? Тогда упадок уже не остановишь. Сейчас, когда он собственными глазами видел первые его признаки, у него уже не оставалось никаких сомнений: все те достижения культуры, которые им надо было беречь, незаметно исчезали из их жизни.
Зиму они проводили в башне из слоновой кости – в ракете. Лишь изредка кто-нибудь отваживался выбраться наружу и шагнуть в снег и грязную ледяную кашу, теплая одежда не спасала от мороза, а топать по долине в неуклюжих подогреваемых вакуумных костюмах было просто смешно. Теперь они подолгу сидели перед экранами, глядя на голые деревья, тяжелые низкие облака, на пелену тумана, поднимающегося от реки, и плывущие по ней льдины. Поверхность планеты постепенно превращалась в пятнистый ковер из луж и земли.
Что же делать? Отправиться в южные регионы? Начать все сначала? А что из этого получится? Опять новые тяготы? Опять дремучие леса, тропические животные, опять сырость и жара. Изнурительный труд в испарениях болот.
Непривычный климат. Болезни. Неудачи. Разочарования. Они были слишком инертны. Теперь они спали большую часть суток – еды не хватало, обеспечение продовольствием было сорвано. Снег продавил стеклянную крышу самой большой оранжереи. Весной они снова начнут тут работу. Впереди был новый год… Да, весной…
С весной началось нашествие льда, половодье загоняло серо-коричневые льдины далеко в луга. Все вокруг затопило. В оцепенении смотрели они, как желтая жижа лениво уносит вдаль обломки возведенных ими домов.
Но вот распушился мятлик, на лапах хвойных деревьев появились бледно-зеленые свечки молодых побегов. Солнце подсушило почву, и кое-кто уже отваживался покинуть корабль, чтобы погреться на солнышке.
Не всех еще побороло равнодушие. Некоторые объединялись, начинали строить хижины и разбивать сады – приносили с лесных опушек красивые растения и высаживали их на грядках. Когда ветер ломал непрочные стенки их хижин, а дождь размывал грядки, а также когда их одолевал голод, когда они мерзли или заболевали, все снова возвращались в корабль. А здесь царило постоянное тепло. Когда несколько недель проведешь в оцепенении и во сне, тебе хватит питания и из гидропонных оранжерей. А приготовление пищи можно доверить автоматической кухне, не пошевелив и пальцем.
У Мортимера тоже были свои периоды активности. Однажды утром в начале лета он решил разыскать Майду и нашел ее, как и ожидал, неподалеку, на холме – она смотрела, как убегает к синим горам и исчезает вдали река.
– Где-то там должно быть море, – сказала она, когда Мортимер опустился рядом с ней.
– Давай сходим поищем? – предложил он. Она глядела куда-то вдаль, и на губах ее играла улыбка.
– Пойдем. Завтра, да?
– Возле моря климат мягче, – сказал Мортимер таким тоном, словно рассказывал сказку. – Зима там умеренная. Есть рыба, раки, моллюски, и притом круглый год. Там людям не грозит голод. И у нас было бы время обстроиться.
Майда подхватила его мысль:
– Небольшой домик, сад, играющие дети. Мир и покой. И нет никого, кто командовал бы тобой. В первой половине дня – работа, а после полудня – отдых и обсуждение всего, что произошло за день, воспоминания о прошлом. Я это уже однажды видела во сне. Как это было прекрасно!
Мортимер настаивал:
– Давай попробуем, а, Майда?
– Конечно, давай попробуем.
– Мы здесь совсем одни! Посмотри-ка на остальных, они совсем опустили руки! Ни один больше ни на что не способен. Они деградируют. А мы – нет, мы начнем все сначала, все заново. И никто нам больше не нужен!
– Да, только мы двое, – кивнула Майда.
Однако назавтра с утра пошел дождь, и они отложили свой поход. На другой день тоже было ветрено и ненастно. И все же на третий день они отправились в путь. Мортимер положил в карман сверток с едой и взял с собой кое-какие инструменты: нож, топор, рыболовные крючки, фосфорную зажигалку и несколько метров проволоки. Майда несла одеяло. Они ни с кем не попрощались и ушли никем не замеченные.
Десять дней они блуждали и неожиданно снова очутились на прежнем месте.
Майда ободрала коленку и засадила в пятку колючку. Оба выглядели изможденными и голодными. Не говоря ни слова, они разошлись по своим кабинам.
23
Солнце уже достигло наивысшей точки на небосклоне, но никто даже не подумал приступать к строительству поселка. Несколько садовых домиков – это было все, что появилось неподалеку от корабля.
Единственный человек, кому здесь выпала серьезная работа, был врач.
Двое мужчин затеяли спор – из-за женщины. Последовал удар ножом, задевший легкое, рану довольно быстро удалось залечить – биофизические приборы работали пока безотказно. На новой планете появились на свет первые дети – плоды надежд минувшего года, – но это не создало особых проблем – лишние пять ртов существенной роли не играли.
Мортимер фиксировал все, что происходило вокруг. Словно сторонний наблюдатель. Он видел, как люди вокруг даром транжирят свое время, как они слоняются без дела или хватаются то за одно, то за другое и ничего не доводят до конца. Он наблюдал за Люсин, которая ухаживала за вьющимися орхидеями, ее усердие заражало и его самого. Хотелось тоже встряхнуться, попытаться начать какое-нибудь дело. Люсин и ее любовь к цветам! Какая выдержка, какой веселый нрав! Но Мортимер тут же пожимал плечами и глушил все эти мечты. Все это было нереально. Ведь райской жизни для отдельного человека не существует, не говоря уже о двоих людях. Впрочем, это было бы возможно, если бы они были дикарями, примитивными созданиями, которые довольствуются несколькими кусками мяса и лесными плодами, если они могут спать на ложе из листьев. Но в том-то и дело, что они не были первобытными пралюдьми. И не хотели сдавать позиции – отказаться от того, чем владели.
Вероятно, они просто не смогли бы этого сделать.
Однажды Мортимер отправился навестить Деррека, который ужасно исхудал, хотя ел не меньше других. Причина была не в голоде – об этом говорил его взгляд. Его глаза подернулись поволокой, словно он заглядывал в далекое будущее.