Дочь пирата, стр. 65

Лазар взревел, как разъяренный бык, и снова бросился на Дариуса. Они стали бороться.

— Почему ты мне ничего не сообщил сразу, как только узнал о первой жене Туринова? Я могу обвинить тебя в государственной измене! — кричал король.

— Потому что вы, ваше величество, человек вспыльчивый. Только посмотрите на себя сейчас. А ситуация требовала деликатного подхода. Проклятие! Да оставьте меня в покое! С меня хватит! — прокричал Дариус. Ударом локтя он оттолкнул Лазара, вывернулся и захватил короля сзади в мертвый зажим за горло. Считая, что доказал свою сноровку, Дариус отпустил Лазара и отошел на несколько шагов, сердито приглаживая волосы.

Как только он повернулся к королю спиной, тот вновь накинулся на него.

На этот раз Лазар, как мужчина более крупный оказался в выигрыше, зажав шею Дариуса локтем.

— А как насчет компаньонок? — потребовал ответа взбешенный отец.

Тщетно пытался Дариус высвободиться из железной хватки.

— Сожалею. Да, я солгал! Но Серафина этого хотела.

— Она тебя подговорила так поступить? Она велела тебе солгать?!

— Нет, — прохрипел Дариус, — но я знаю, как все эти люди угнетают ее. Никто, кроме меня, никогда не умел управляться с принцессой. Вы же знаете! Вы сами никогда этого не умели! Вы позволяли ей садиться вам на голову, обводить вокруг пальца… Я всего лишь хотел побыть с ней… Что в этом плохого? Проклятие, Лазар, она всегда была моей единственной надеждой!

Король долгую минуту смотрел на него сверху вниз.

— В это я верю, — объявил он, бросив Дариуса спиной на плиты. Упершись кулаками в бока, Лазар высился над ним, как гневный Иегова. Ногу он поставил Дариусу на грудь.

Сантьяго расхотелось драться. Он так устал, что даже плиты показались ему удобным ложем.

— Ответь мне на один вопрос, — угрожающе потребовал Лазар.

— Какой? — Дариус приподнял голову.

— Ты любишь ее?

Дариус снова уронил голову на прогретый солнцем камень.

— Так ты любишь ее? — переспросил король.

— А с какой стати, по-вашему, я отправился убивать Наполеона? Я хотел освободить ее!

— Ты понимал, что не вернешься оттуда живым!

— Понимал.

— И все же отправился в Милан.

— Да! Я люблю ее! Что вы хотите знать? Я люблю ее больше жизни.

Король скрестил руки на мощной груди и погладил подбородок, продолжая яростно сверлить взглядом поверженного зятя. — Право, меня тошнит от тебя, Сантьяго.

— Взаимно, сир.

— Сантьяго.

— Что?

— Если ты так сильно любишь мою дочь, что готов умереть за нее, какого черта ты не попросил у меня ее руки?

— Потому что вы сказали бы «нет», — устало отозвался Дариус.

— Неужели?

— Возможно, вы сказали бы «да» из чувства благодарности, в расплату за пулю, которую я получил вместо вас.

— Я — король. — Лазар покачал головой. — Ты гордый упрямый дурак, манифико [6]. Я сказал бы «да» и был бы счастлив. — Король снял ногу с груди Дариуса и подал ему руку, чтобы помочь встать.

Дариус настороженно смотрел на него. Слишком настороженно, чтобы шевельнуться.

— Вы сказали бы мне «да»? Мне?!

Лазар лишь мягко хмыкнул и грустно покачал головой. Рука его осталась протянутой.

— Вставай, сын.

— Ты поможешь мне все тут убрать? Правда? Да, конечно, ты же хороший котеночек, — нежно говорила принцесса пушистому белому котенку.

Тот, урча, подъедал остатки завтрака Дариуса, который Серафина швырнула о стену много часов назад.

День близился к закату. В желтой вилле и вокруг нее царила тишина.

Пока котенок пировал, принцесса грустно оттирала мокрой тряпкой стену и думала лишь о том, какое гадкое впечатление, наверное, произвела на Дариуса ее детская истерика. Он знал настоящий голод, а тут она бросает блюдо с хорошей едой через всю комнату, так что теперь та годится только для кошки…

«Испорченная балованная девчонка!» — подумала Серафина, полная презрения к себе.

Серафина понимала, что после всех своих нынешних признаний Дариус не захочет встречаться с ней. Но она не собиралась покидать его… Ни сейчас, ни потом… никогда! Он больше не останется в одиночестве. Ему не придется вновь одному сражаться с демонами своего прошлого. Принцесса любила в Дариусе и блестящего рыцаря, и маленького заброшенного мальчишку. Наконец-то Серафину хотели и нуждались в ней ради нее самой! Теперь у нее есть цель жизни — стать его спутницей и опорой.

Закончив с помощью котенка уборку погибшего завтрака, Серафина отправилась искать образок Богоматери, который Дариус в безумном порыве сорвал с себя.

Она нашла образок у двери и положила в карман, предвкушая, как снова наденет образок на Дариуса.

Взволнованная, скучающая, она ходила из комнаты в комнату, томясь одиночеством, ожидая возвращения Дариуса.

Внезапно она услышала топот копыт и крики пятерых ее охранников. Это не мог быть Дариус, потому что голоса звучали враждебно. Серафина вздрогнула, а глаза ее гневно сверкнули.

За окном звучала русская речь.

В парусиновой палатке неподалеку от места боя Дариус участвовал в роскошном ужине в честь героев — вместе с королем, кронпринцем и высшими офицерами. Все поздравляли его с женитьбой.

Вдруг оказалось, что все страшно за него рады! Дариус не знал, как сказать им, что уже почти разрушил свой брак.

Мысли Дариуса то и дело возвращались к жене, а между тем его сотрапезники обсуждали бой и соглашались в том, что защита Асенсьона организована лучше, чем ожидалось. Рэйф начал бахвалиться и кричать, что когда Вилльнев явится к острову, захватить адмирала будет проще простого. Лазар, однако, высказал мнение, что Вилльнев, зная хладнокровие и опыт Горацио Нельсона, едва ли прибудет сюда из Вест-Индии.

Наконец Дариус убедил принца признаться отцу и рассказать ему о Джулии и туннелях.

Лазар все еще кричал на своего отпрыска, когда Дариус, посмеиваясь, распрощался с ними. Ему хотелось побыть наедине со своей печалью, представить, как он войдет в опустевшую желтую виллу.

Настроение Дариуса не улучшила долгая поездка домой на одолженном жеребце. Дариус был мрачен и рассеян. Он устал от событий дня, слишком сытно поел и теперь направлялся домой не спеша, ибо страшился, что на вилле никого не застанет.

Жаркий день к вечеру стал прохладнее. Дариус приближался к желтой вилле, и в нем нарастало тревожное ожидание: застанет ли он там свою жену?

Перспектива возврата к старой жизни, без Серафины, казалась невыносимо беспросветной. Но решит ли она остаться или уехать, он примет ее выбор стоически.

Солнечное сияние гасло. Небо на западе тускнело. Сумерки сгущались. В полном изнеможении Дариус въехал в высокие кованые ворота, провел коня в конюшню, и сердце его упало. Нигде ни души. Ни огонька в окнах.

Все уехали.

Сунув руки в карманы, Дариус вышел на мощенный булыжником двор и посмотрел на купленный им дом. Господи, как же туда войти? Это невыносимо!

«Нет, — сказал он себе. — Все идет как надо. В сущности, я не заслужил Серафину. Она для меня слишком высокого происхождения, слишком красивая, слишком чистая. Ей будет лучше без испанского безумца».

Резким движением Дариус встряхнулся, заставляя себя войти в пустой дом. Медленно он одолел ступеньки крыльца и распахнул входную дверь.

Ступив через порог в полутемный холл, он услышал стук одновременно со вспышкой боли в голове.

Слишком поздно до него дошло, кто пришел сдержать обещание.

Последовал еще один удар.

Слава Богу, что она уехала!

«Наконец-то, — успел подумать Дариус, погружаясь в небытие, — нашелся кто-то, способный меня убить. Кто-то очень умелый».

Глава 24

У нее была возможность проскользнуть в заднюю дверь и убежать через подземный ход в туннели, которые выведут в безопасное убежище. Но, услышав крики и выстрелы и поняв, что охранявших ее солдат убили, Серафина оставила мысль о бегстве.