Время перехода, стр. 38
– Смотрите туда.
Перестраховщик указал на широкую неглубокую костровую яму, над которой были установлены два вертела. Туземцы наполняли ее до краев дровами и скорлупой кокосовых орехов, чтобы развести жаркий огонь.
Судя по всему, деревня готовилась к большому пиру. Но кем был заточенный конь: почетным гостем или главным блюдом?
– И что вы об этом думаете? – поинтересовался Джон-Том у спутников.
– Судя по тому, как этот конь носится взад-вперед и тычется в столбы, я бы сказал, что сегодня он пойдет на ужин, – ответил Мадж. – Но тада концы с концами не сходятся.
Джон-Том кивнул. Действительно, надо быть слепым, чтобы не понять этого. Хоть стены загона загибаются внутрь и утыканы остриями, огороженное пространство открыто небу. Нервный трепет крыльев жеребца свидетельствовал, что они не переломаны и вроде бы не ранены. В результате возникает неизбежный вопрос: если конь пребывает в какой-то опасности – отчего бы ему не распахнуть свои могучие опахала и не улететь?
Глава 11
– Должно быть, надетый на нем черный ошейник – какая-то ритуальная сбруя, – Виджи тоже не давала покоя явная несообразность положения жеребца. – Даже если она из чистейшего свинца, то вряд ли настолько тяжела, чтобы не дать ему взлететь. Он такой большой и сильный!
– Да уж, полная бессмыслица, – согласился Перестраховщик.
– Нам это на руку. – Мадж указал на длинное каноэ с крепкой мачтой.
– Гляньте-ка на эту красотку! Ежели мы ее умыкнем, то в один момент с комфортом домчим до Чеджиджи. Ишь ты, отплясывают! Ну, покамест они будут пировать, мы с Виджи сплаваем и освободим эту милашку от привязи. Речушку мы запросто перенырнем.
Джон-Том и не пытался скрыть, насколько поражен.
– Мадж, но нельзя же вот так просто удрать и позволить им сожрать такое красивое животное!
– Чего? – Мадж указал на Виджи. – Вот мой идеал красивого животного, с лапами заместо копыт!
– А как же быть с общностью разума у теплокровных? Ты разве забыл, что в прошлом странствии нашим лучшим другом было четвероногое?
– Разве я забуду старушку Дормас? Как можно! Но ее нынче вечером на банкет не пригласили, а этого крылатого лошака я в упор не знаю.
Подумаешь, крылья!
– Неладно это, – забеспокоился Перестраховщик. – Неладно, когда говорящие и думающие твари едят друг друга.
– Да с чего вы взяли, что этот жеребчик говорит и думает? Можа, он бессловесный выродок? У него чтой-то не в порядке, верняк! Иначе какого ж черта он не улетает? Можа, он одержим стремлением к смерти?
Джон-Том не спускал глаз с неустанно кружившего по загону жеребца.
– Мы могли бы добраться до Чеджиджи гораздо быстрее, чем на лодке.
Насчет его роста Виджи права – это летучий першерон. Он достаточно велик, чтобы поднять нас всех.
– Не нравится мне высота, приятель. У меня начинается воздушная болезнь, ежели я взберусь на верхушку деревца, вот так. А, все едино ты плюешь против ветра – он там, а мы тут. Нынче ночью мы стибрим лодку и завтра будем в открытом море. Самое страшное, что тебе грозит, – пару раз увидать во сне кошмары.
– По логике ты прав, Мадж, но не по сердцу.
– А что, есть другие варианты, а? – развеселился Мадж.
– Как тебе такой: допустим, мы переправляемся через реку и освобождаем его, пока туземцы готовятся к пиру.
– А как тебе, ежели мы тебя свяжем, сунем в глотку кляп и швырнем в лодку, а развяжем, када к тебе вернется здравый смысл?
– Я иду туда. Кто со мной?
Выдры переглянулись. Виджи потупилась и промолчала. Огорченный Джон-Том посмотрел на последнего члена маленького отряда.
– И ты тоже. Перестраховщик?
– Это только имя. Я иду с тобой, человек. – Енот поглядел на деревню и загон. – Неладно это, да и только.
– У вас обоих шарики заехали за ролики. Джон-Том, на этот раз ты просишь чересчур много!
– Да никакого риска! – умоляюще твердил Джон-Том. – Мы с Перестраховщиком проскальзываем в деревню, пока никто не видит, и перерезаем веревки у нескольких столбов. Потом удираем. Тем временем вы с Виджи утащите лодку. Встретимся возле устья реки. Мы с Перестраховщиком – а может, и с конем – плывем к вам. Мы будем в открытом море прежде, чем в деревне сообразят, что главное блюдо отбыло в неведомые края.
– Отлично, приятель! Запиши это на бумажке. Мы сделаем копии и раздадим их каннибалам, чтоб они точненько знали свои клепаные роли.
Друзья дождались сумерек. Мадж проводил Перестраховщика и Джон-Тома до переправы.
– И постарайся не опоздать к лагуне, приятель. Я не стану болтаться там, дожидаясь твоего прибытия. Хватит с меня. Слышишь?!
Но Джон-Том то ли не слышал, то ли слышал, но не ответил.
– Придурки дерьмовые. Я их предупреждал.
– Не волнуйся, они справятся. – Виджи успокаивающе положила лапу на плечо выдра.
– Я волнуюсь? Да какого черта мне волноваться? У них куча времени.
И у нас куча времени.
Мадж хотел обнять подругу, но она его оттолкнула.
– Так и не будем его терять. Пойдем добывать лодку.
И Виджи побежала к воде. Мадж с ворчанием последовал за ней.
Одинокий барабан вдалбливал неизменный монотонный ритм прямо в мозг. Джон-Том знал, что будет слышать этот барабан еще много дней спустя – если только их попытка удастся. Мокрый до нитки после переправы, он пробирался следом за Перестраховщиком по прибрежным зарослям. Вечер выдался жаркий, и Джон-Том чувствовал себя приятно освеженным. Никогда еще не был он так уверен в правоте своего дела.
У первой хижины они залегли.
– Видишь что-нибудь?
– Почитай, все готовятся развести большой огонь, – прошептал енот.
– Тут никого не видать, не слыхать. Идем, и побыстрее!
Они перебежали небольшую площадку и оказались у загородки. Заметив незнакомцев, жеребец тревожно оглянулся через плечо и рысцой направился в их сторону.
– Кто вы и откуда явились?
Голос у него был низкий и зычный.
– Друзья – Джон-Том вглядывался во мрак позади коня. – Как ты попался?
Тем временем Перестраховщик уже перерезал веревки, скрепляющие столбы загона.
– Ехал навестить друзей. Однажды ночью на наше маленькое судно обрушился жуткий шторм, и оно затонуло. Боюсь, многие из моих попутчиков оказались плохими пловцами. Впереди были высокие волны и скалы. Оказавшись на берегу в одиночестве, я в поисках помощи двинулся в эту сторону – и оказался в руках у этого жуткого племени.
Перестраховщик уже освободил один столб, и Джон-Том помог еноту тихонько подвязать его.
– Лучше поторопитесь. – Конь поглядывал в сторону куста. – Кстати, меня зовут Тейва. Поторопитесь, а то вас тоже съедят. Ужасный край!
– Смотря где живешь, – налегая на нож, возразил Перестраховщик.
– А почему ты не улетел? – Джон-Том указал на черный кожаный ошейник. – Вряд ли эта сбруя настолько тяжела.
Жеребец скосил глаз на ошейник.
– Нет, она совсем легкая. По-моему, это только для ритуала и ничего более. Они ее надевают на тех, кого собираются съесть. Но ограда чересчур высока, мне не перескочить.
– Я ни слова не сказал о прыжках. Почему ты не улетел?
Тейва повесил голову и упавшим голосом признался:
– Не могу.
– Вот-вот покончу с этим, – вытаскивая столб из земли, проворчал Перестраховщик. – А почему так?
– Просто не могу.
Кто-то наподдал Джон-Тому пониже спины, отправив его прямиком в только что проделанный проход. Рядом закувыркался енот. Они вскочили на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть дюжину туземцев, устанавливающих столбы на место. Нож Перестраховщика лежал у ног мускулистого волка. Тот поднял оружие и сунул себе за пояс. Каннибалы подкрались настолько тихо, что ни Джон-Том, ни даже Перестраховщик ничего не заметили, пока не получили коленом под зад.
Покончив с оградой, туземцы оглядели новоприбывших, высунув языки и не проронив ни слова.
– Вот уж изрядные молчальники, ничего не скажешь! – Енот двинулся вперед. – По-моему, я могу одолеть этот забор.