Большая книга приключений для мальчиков (сборник), стр. 80
– Теперь кина не будет. – Генка уселся в кресло Жмуркина. – Кина опять не будет, опять не будет кина. Кинщик заболел.
– Так всегда случается, – со смирением заметил Витька. – Такова наша жизнь. Эта... юдоль такова.
Жмуркин медленно выполз на улицу.
– Куда это он? – спросил Генка.
– А... вешаться пошел.
– Может, догоним?
– Сам сейчас вернется.
Жмуркин и вправду вернулся. Никакой. Сел на буржуйку и молчал.
– Что сидишь? – спросил Витька.
– А что делать?
– Как что?! – возмутился Витька. – А клип? А конкурс? А Тепляков?
– Челюсти раскрошили. – Жмуркин глядел в одну точку. – Плакаты изрублены. Деньги тоже почти кончились. Кассеты забрали, самое главное...
– Кассеты забрали, камеру оставили. Кассет новых купим, снимем все заново! Времени тоже полно, неделя почти. Нельзя все так бросать...
Жмуркин покачал головой:
– Меч сломан – это нам... Это мне знак. Знак, что все кончено.
– Ничего еще не кончено. – Витька упорно не сдавался. – Надежду теряют только лохи...
– Видно, не судьба, – не слышал Жмуркин. – Пойду к Теплякову, пусть в военное училище сдает. Пускай. Талантливый человек всегда найдет щелку в жизни...
Жмуркин закинул за плечо видеокамеру и ушел.
– Что делать будем? – спросил Витька.
– Что-что, спать пойдем для начала! Устал, как собака Баскервилей.
– А потом?
– А потом пойдем к моему родственнику Герасиму, – сказал Генка и потер лоб.
Глава 11 Безжалостные и кровожадные помидоры
На следующий день Генка забежал к Витьке в семь часов утра. Витька не спал, сидел на кухне, глушил кофе и пытался съесть блин с творогом.
– Ты готов? – спросил Генка.
– Готов, – ответил Витька. – Я готов унизиться.
– Тогда потащились.
Витька допил кофе, блин бросил в окно голубям, и друзья отправились унижаться.
Генка планировал захватить Жмуркина, после чего пойти к Герасиму, упасть ему в ноги коробкой конфет для герасимовской девушки, а после, уже с Герасимом, идти падать в ноги Теплякову. Теплякову Генка не знал чем падать и надеялся на Герасима, который хоть и был мастером по щелбанам и „лосям“, но братские чувства к Генке испытывал. И даже большие чувства – не прошло еще месяца, как Генка перебрал карбюратор на „копейке“ Герасима, а от вознаграждения отказался.
– Главное вот чего, – говорил Генка, поднимаясь по лестнице. – Главное, как придем в фирму к Теплякову, надо сделать скорбные рожи. А Жмуркин должен быть ничтожен до крайней степени...
Дверь открыла мать Жмуркина.
– Опять вы?
– Опять.
– Я с вами с ума сойду. – Мать Жмуркина пропустила Генку и Витьку в квартиру. – Болтаетесь с утра до вечера...
Ребята прошли к комнате Жмуркина. Генка бесцеремонно пнул дверь и замер на пороге.
– Чего? – спросил из-за плеча Витька. – Жмуркин повесился?
– Хуже, – ответил Генка.
Витька протиснулся мимо Генки. Жмуркин был не один. Напротив него в кресле сидел главный жмуркинский враг и конкурент Парамохин. Парамохин грыз яблоко.
– Привет, ребята, – сказал Парамохин. – Яблок хотите?
– Они хотят твоей смерти, – засмеялся Жмуркин.
Жмуркин и Парамохин выглядели совсем друзьями.
– Насколько я помню, – Генка посмотрел в глаза Жмуркину, – это именно ты называл старину Парамохина бездарью и свингусом. А еще...
– Это я сгоряча, – вывернулся Жмуркин. – А теперь мы коллеги...
– И что же случилось? – осведомился Генка. – Ты, Жмуркин, что, решил жениться на его сестре?
– Вы заходите, – пригласил Парамохин. – И дверь за собой закройте. Поговорить надо...
Генка и Витька вошли в жмуркинскую берлогу и закрыли дверь.
– Ты тут сидишь, а нам, между прочим, пора идти, – сказал Генка. – К Герасиму идти, договариваться...
– Не надо Герасима, – по-барски сказал Жмуркин, – не надо Му-Му. Все под контролем.
– О чем ты говоришь...
– О том. У Парамохина тоже трудности возникли. Он почти весь клип снял, а потом как посмотрел, что получилось, – заплакал. Камера у него древняя, качества никакого не дает. Он уже решил на все это дело плюнуть, но тут вчера ему позвонил Тепляков...
– Тепляков? – переспросил Генка.
– Ага, – подтвердил Парамохин. – Позвонил и говорит – хочу, чтобы вы, ребята, объединили свои усилия в клипостроении и явили на свет нечто выдающееся. Одна голова хорошо, две лучше. И деньги, сказал, объедините. Руководство страны велело консолидироваться, так будем консолидироваться.
– И что? – спросил Витька.
– И то, – Жмуркин кивнул на Парамохина. – Мы уже два часа сидим придумываем выход. Мы теперь вместе попали. Хотя вместе в военное училище идти веселее.
– Я лучше сразу утоплюсь, – сказал Парамохин.
– Еще неделя впереди. – Генка вышвырнул Жмуркина из кресла и устроился в нем сам. – Выход найдется. Витька еще вчера говорил, что нельзя терять надежду, особенно когда есть время...
– Тепляков сказал, что всего три дня осталось, – сообщил Парамохин. – Через три дня надо представить ему клип – что-то там у него переигралось. У меня ничего не получилось. У вас, я гляжу, тоже. Но я читал ваш сценарий про оборотней, мне понравилось, можно попробовать снять заново.
– Челюстей нет, – Жмуркин швырнул огрызок на пол. – Ни настоящих, ни искусственных. Плакаты с оборотнями изрублены, меч сломан, кассет нет... Да и вообще. Даже если мы успеем все это переснять за два дня, за оставшийся день мой человек в студии это не смонтирует. Не успеет записать музыку, не успеет записать слова. Потом все это еще надо совместить с видео...
– Ты же говорил, что на это всего день нужен! – вспомнил Витька.
– Не... Этот перец на студии сказал, что на все про все как минимум пара дней уйдет. Так что в лучшем случае у нас один день. То есть сегодня.
Жмуркин устроился на подоконнике. Витька втиснулся в кресло рядом с Генкой.
– Итак, – начал Генка, – в очередной раз подведем неутешительные итоги. У нас есть...
– Кассета, – Жмуркин неожиданно выхватил из стола видеокассету. – У нас есть, оказывается, пустая кассета.
– У нас есть видеокассета, костюмы...
– Костюмы я сдал в костюмерную...
– У нас нет костюмов. Зато есть видеокамера. Есть мангал, пылесос, кувалда...
– Я рисовать умею, – сказал Парамохин. – И еще у нас есть британский флаг...
– А „Триумф“? – спросил Генка.
– Мотоцикл? Мотоцикл больше не дадут...
– Плохо, – сказал Генка из глубины кресла. – Сочинять сценарий нам некогда. Предлагаю быстро изложить идею. Причем идея эта должна быть...
Генка щелкнул в замешательстве пальцами.
– Концептуальной, – подсказал Витька.
– Точно. Концептуальной. Итак, господа, через десять минут я хочу услышать концептуальную идею... Предпримем мозговой штурм...
– Хватит, Жмуркин. – Генка скривился как от зубной боли.
– А я уже давно придумал, – сказал Парамохин. – Правда, многие смеются, но это на самом деле свежая идея. Клип будет называться „Безжалостные и кровожадные помидоры“! Это очень актуально. Мы все нарядимся овощами и фруктами и будем нападать на людей...
– Погоди-ка! – остановил Жмуркин. – Что ты сказал?
– Нарядимся овощами и фруктами...
– Нет, до этого что ты сказал?!
– „Безжалостные и кровожадные помидоры“...
Жмуркин стал быстро теребить нижнюю губу и бормотать:
– Кровожадные помидоры, безжалостные помидоры...
В паузах между словами Жмуркин кусал себя за ладонь.
Витька вздрогнул. Генка тоже догадался.
– Жмуркин, не смей! – сказал Витька. – Не вздумай! Тогда ты точно военным училищем не отделаешься, вот тогда он нам всем головы поотрывает...
– Но это же гениально! – воскликнул Жмуркин. – Это даже больше, чем гениально!
Витька схватился за голову.