Большая книга приключений для мальчиков (сборник), стр. 74

– Чего надо? – неприветливо спросил мужик. – Если желаете участвовать в выставке, давайте документы и семьдесят рублей для регистрации...

– Вот он, – Генка ткнул пальцем в Жмуркина, – он хочет участвовать в собачьей выставке.

Мужик в шапочке с интересом посмотрел на Жмуркина, обошел вокруг. Хмыкнул с сомнением.

– Экстерьер подкачал. Мы его не возьмем. Если только... Пойдешь с русскими борзыми...

– Я не хочу участвовать в собачьей выставке! – рявкнул Жмуркин. – Я хочу...

– Так бы сразу и сказали, – мужик утратил к ребятам интерес.

– Мне нужны волчьи челюсти, – снова рыкнул Жмуркин. – Нам нужны...

Мужик со скучающим видом сунул руку в ящик и выложил на стол отполированный череп волка.

– Если хотите сфотографироваться – двадцать рублей, примерить намордник – десятка.

– Нам не надо сфотографироваться. Нам нужен череп напрокат.

Мужик спрятал череп в стол.

– Я же сказал, – повторил Жмуркин, – нам нужны челюсти напрокат.

– Знаешь, юноша, – устало зевнул мужик, – каждый день ко мне приходит по восемь разных придурков, которым нужны челюсти. Я им говорю: „А не пошли бы вы...“

Витька уселся в свободное кресло.

– Понимаете, – сказал он, – нам очень нужен этот череп. Моя девушка сказала, что хочет со мной поужинать, но только при одном условии: если на столе будет череп волка.

– Она что, ненормальная? – спросил мужик.

– Нет. Но ее отец был известным охотником на волков. Однажды он пошел в лес, и на него напала целая стая. Двух он успел застрелить, а остальные перегрызли ему сухожилия на ногах. Ноги отмерзли, и теперь он инвалид. И он сказал, что отпустит ее только с тем, кто принесет череп волка...

Мужик в турецкой шапочке стал разглядывать чучела на стенах.

– Наше счастье в ваших руках, – сказал Витька.

Мужик засмеялся.

– Последний волк в наших местах был убит сорок лет назад, – сказал он. – Так что рассказывай свои сказки кому-нибудь другому. Своей маме.

– Дяденька...

Мужик посмотрел на часы.

– Через двенадцать минут мне приведут на натаску двух стаффтерьеров [104] . Отличные ребята, давление челюстей...

– Все ясно. – Витька выбрался из кресла.

– Но позвольте... – возмущался Жмуркин.

Витька схватил его и Генку за локти и выволок на улицу.

– Баран! – Жмуркин пнул дверь „Фауны“ и сразу же огляделся – не видно ли где стаффтерьеров с хозяевами.

Как-то быстро стемнело. На другой стороне пруда вполсилы загорелись фонари и синие лампы, пруд приобрел потусторонний и загадочный вид.

– Без челюстей я не могу работать, – сказал Генка. – Без челюстей халтура получится...

– Челюсти будут. – Жмуркин посмотрел на часы. – Через десять минут. Надо подождать. Отойдем вон под те липы.

Друзья отошли под липы. Там притаился вросший в землю бетонный дракон, и троица уселась на его хвост. Жмуркин поглядывал на часы. Когда десять минут прошло, он выломал из липы толстую ветку в метр длиной и двинулся назад, к „Фауне“.

– Он решил его мочкануть, – сказал Генка. – Мне кажется, что старина Жмуркин слегонца свихнулся. Думаю, у него это на почве кинематографии...

– Он, конечно, свихнулся, но не до того, чтобы кого-нибудь грохнуть, – с сомнением произнес Витька.

– Посмотрим. – Генка на всякий случай вытряхнул из кармана замочный сердечник. – Многие кинорежиссеры сходили с ума и кого-нибудь убивали. Это полезно для имиджа. Представь, в газетах статьи: „Начинающий кинорежиссер убил президента клуба любителей животных черепом волка!“ Такая вещь...

Дверь клуба „Фауна“ открылась, и на улицу выскочил Жмуркин. В руках он держал палку, на палку был насажен волчий череп. Жмуркин быстрым шагом подошел к ребятам и сказал:

– Уходим.

После чего он сунул череп Витьке и направился вокруг пруда. Генка и Витька с черепом поспешили за ним.

– Жмуркин! – зашептал Витька. – Ты же спер его! Спер череп!

– Не спер, – Жмуркин воровато оглядывался. – А позаимствовал благородным образом, по-джентльменски. Я его сразу верну, только вот сделаем все как надо...

И Жмуркин убыстрил шаг.

– А если он заявит в милицию? – спросил Генка.

– Не заявит, – уверил Жмуркин. – У „Фауны“ с арендаторами проблемы, они лишний раз в милицию не пойдут. А челюсть я попрошу одного парня завезти, он на эту чертову выставку собирается...

Они уже почти обогнули пруд, как за их спинами раздался свист. Витька обернулся. Это был президент. Он стоял на набережной и свистел.

Витька побежал первым.

Они миновали пруд и устремились в одну из аллей, расходящихся лучами от водоема. И они добежали уже до середины аллеи, как из кустов наперерез выдвинулась группа парней в спортивных джинсовых куртках и белых кроссовках. В руках у них были бейсбольные биты.

– Парки, – упавшим голосом сказал Жмуркин. – Мы пропали...

– Это еще не самое худшее, – Витька указал волчьей головой.

На правом фланге спортсменов находились мальчишки, ловившие в пруду рачков. Тот, которого Жмуркин столкнул в пруд, указывал пальцем.

– Двенадцать, – быстро сосчитал Генка. – Бежим назад, через пруд! Попробуем напрямик на Ленина выскочить!

– Там же этот, со свистком, – Жмуркин кивнул на волчью голову.

– Один лучше двенадцати. – И Генка побежал обратно.

Витька перехватил волчью голову поудобнее и последовал за Генкой.

– Парки-свиньи! – писклявым голосом крикнул Жмуркин. – Я вам всем харю раскурочу!

– Идиот! – выдавил бегущий Генка. – Линяй!

Парковцы заулюлюкали и пустились вдогонку.

– Давайте позовем на помощь? – малодушно предложил Жмуркин. – Надо просто кричать „Пожар!!!“.

– Ты пока кричи свой „Пожар“, а мы линять будем...

– Вечером вредно бегать, – сообщил Жмуркин, – можно инфаркт получить...

– Я думаю иначе, – возразил Витька. – Я думаю, вечерний бег – самый полезный для здоровья...

Витька, Генка и Жмуркин быстро бежали по улице Парковой. Только Генка и Жмуркин бежали налегке, а Витька прижимал к груди тяжелую волчью голову.

Глава 8 Поэтишка задрипанный, режиссеришка недовинченный

Жмуркин поставил череп на стол. Рядом установил треногу с камерой.

– Нормально. – Жмуркин глядел в видоискатель. – Генка, возьми бутылку с кетчупом и потихоньку капай. Так, чтобы на зубы попадало.

Генка взял бутылку, встал на табуретку и принялся капать на череп кетчуп. Жмуркин снимал. Витька смотрел на все это и ухмылялся.

– Зря ухмыляешься, – Жмуркин оторвался от камеры. – К любому фильму материалов снимается гораздо больше, чем нужно. И пусть все пока убого выглядит. Зато потом! Супер! Конфетка... Это и есть работа режиссера, моя работа...

– Стивен Спилберг отдыхает. – Генка протер череп волка влажной тряпкой. – Режиссер поработал, теперь и нам пора. Витька, ты гипс приготовил?

– Угу, – ответил Витька.

Он отрезал верхушку у мешка и насыпал гипс в четыре одинаковых пластиковых судка. Затем добавил в первый судок воды из бутылки и размешал палочкой.

– До консистенции густой сметаны... – пробормотал Витька, потыкав раствор пальцем. – Готово.

Генка аккуратно извлек нижнюю челюсть из черепа волка – она держалась на проволочках. Потрогал зубы. Они оказались острыми, хотя и изрядно стертыми, – видимо, волк был довольно старым и бывалым. Генка смазал челюсть растительным маслом и погрузил ее до половины в гипс.

– Давай второй, – велел он.

Витька приготовил следующий судок с гипсом. Генка вдавил в гипс верхнюю челюсть.

Жмуркин все это снимал на камеру.

– Зачем снимаешь? – спросил Генка.

– Для истории. Вы, други мои, растете. Помню, раньше вы все глину соплями разбавляли, а сейчас гипс, формы, все дела. А чем заливать будете? Не свинцом, надеюсь?

– Если челюсти из свинца забацать – они двадцать килограммов будут весить, – ответил Генка. – Да и аккумуляторов для такой штуки ковырять – не наковырять. Все будет легко и изящно, не боись.