Приглашение в Ад, стр. 20

– Значит, опять ушел зверюга двухголовый! А ведь в руках, считай, был! Тьфу ты, дьявол!.. Не догадались оцепить квартал.

– Зато сюда ты догадался сунуться. – Подал голос Вадим.

Полковник обернулся.

– Жив, курилка? Ну, слава Богу! Вовремя я, значит, пришел.

– Да уж… – Вадим разглядел просовывающуюся в дверной проем голову Клочковского и облегченно вздохнул. Не хватало им еще потерять и Сергея.

Отряхиваясь, он поднялся, хмуро взглянул на полковника. Грубоватое лицо Пульхена не выражало ни малейшего раскаяния.

– Черт возьми! Откуда ты взялся, шинель казарменная!.. Ты хоть понимаешь, что сорвал мне всю операцию?

– Ничего я не сорвал! – Пульхен сердито сунул за пояс свою видавшую виды карманную артиллерию. – Я тебя, дурака, спас. Скажи спасибо, что успели.

– Может, и спас… Только кто тебя надоумил – такого шустрого? – Вадим взял со стола коробку с сигарами, по-хозяйски сунул под мышку.

– А вот ее благодари! – полковник кивнул за спину. Похоже, он и сам не был уверен, что поступил правильно, но военным сомневаться не пристало. Все свои сомнения полковник сминал в кулаке и отшвыривал, как проколотый трамвайный талон. Было – и сплыло!.. Взглянув в сторону, Вадим увидел Мадонну. Деловито осматривая заведение, она приблизилась к нему, взяла за локоть и только по пожатию ее пальцев можно было угадать клокочущее внутри молодой женщины волнение.

– С тобой все в порядке, амиго?

– В полном.

– Я рада за тебя, Дымов. – Мадонна улыбнулась. На людях она частенько именовала его по фамилии.

Отстранившись от нее, Вадим скользнул взглядом по багровому лицу полковника.

– Да, Пульхен! Слаб ты, оказывается. Ох, слаб!

– А ты болван! – за сердитыми словами Пульхен пытался скрыть смущение. – Не знаю уж, на кой хрен тебе понадобился Кит, но с Лили все беседы заканчиваются одним и тем же. Нашел с кем связываться! У него же руки по локоть в крови! Все его четыре кочерыжки!.. Хорошо, хоть подругу твою вовремя предупредили.

Так, ну, по крайней мере, хоть одно неизвестное в уравнении прояснилось. Конечно же, Паучок! Кому больше?…

Вадим досадливо вздохнул. И вашим, и нашим, и тем, кто рядышком. Нашептал Мадонне, а та немедленно взяла за шиворот полковника.

– Азеф недоделанный! – бормотнул он в сердцах. Деликатно потянул Мадонну за рукав. – Ладно, пошли, подруга.

Мадонна безропотно двинулась следом. Как козочка на веревочке.

Тела в зале уже оттаскивали к стене, и зловещий ряд успел протянуться от дверей до самой стойки. Вадим поморщился. Глупо… До чего все глупо! Встретились, поругались, а мимоходом укокошили полтора десятка людишек. И не легче оттого, что три четверти из них – бандитские прихвостни. Все равно люди, как там не вдумывайся.

Вглядываясь в лица убитых, Вадим неспешным шагом двинулся вдоль стены.

Ага! Вот и первый знакомый!.. Он остановился. Зажав простреленную грудь руками, зажмурив глаза, среди прочих лежал и Паучок номер два – тот самый обветшалый мужичок, что праздновал в кабачке свое везение. Волосы седенькие – как крысиная шерстка, лицо – на полпути к черепу. Впрочем, уже не на полпути. Выжил там, чтобы умереть здесь. Спрашивается, чего ради?

И так у нас всегда, – Вадим вздохнул. – Коли уж везет, так до самого конца…

Глава 5

Станция «Липовая» располагалась ближе всех к железнодорожному колечку, опоясавшему Бункер. Обойти ее стороной казалось просто невозможно. По сведениям Щеголя, жителей здесь не водилось, но почти с первых шагов по пыльной деревенской улочке их удостоверили в обратном. Меры предосторожности были приняты, но первый же залп повалил на землю с полдюжины бородачей.

– Что за черт! – юркнув за забор, Щеголь, вожак лесной ватаги, оказался рядом с Артуром. – Как мыслишь, браток, какие это части?

– Ерунда, армией тут не пахнет. Судя по всему, у них обычные охотничьи ружья. – Артур, прислушавшись, кивнул на лежащих посреди улицы. – Обрати внимание, никто не шевелится, – стало быть, стрелки что надо. Но их всего пятеро.

– Почему ты решил, что пятеро? Хотя… – Щеголь посмотрел на убитых, посчитав, сумрачно кивнул. – Похоже, ты прав. Но если у них всего-навсего ружья, им кранты. Я такие вещи не прощаю.

Артур пожал плечами. Он вынужден был пристать к банде, однако по-прежнему не считал себя ее членом. А вернее сказать, они сами его к себе «пристали». До поры до времени он не возражал. Бородачи знали лес, знали повадки лесных чудовищ. С ними было безопаснее шагать – так, по крайней мере, объяснял себе Артур свой временный союз с лесными бродягами.

Впереди, за чужим заборчиком, мелькнула чья-то широкая тень, и тут же тишину взорвали множественные очереди. Воевать бородачи умели – во всяком случае большинством против меньшинства. В данном же случае силы представлялись явно неравными, и первое тактическое преимущество нападавшая сторона полностью исчерпала. Роли поменялись, и теперь атаковали уже бородачи. Перебежками смещаясь вдоль изгородей, они залегали на огородах и шаг за шагом овладевали станционным поселком. Около десятка изб и столько же огородов – для команды Щеголя это было сущим пустяком.

– Отдай ему, – вожак указал на Артура. – Пусть покажет себя в деле.

Артур молча забрал свой пэтчер, с удовольствием ощутив в руках надежную тяжесть пулемета. Сумку с вещами, индивидуальную капсулу, таблетки репеллента, счетчик радиоактивных частиц – все у него реквизировали в первый же день, но главной потерей был, конечно, пулемет. То есть доказывать каким-либо образом свою ловкость и храбрость он вовсе не собирался, но и противное не входило в его планы. С лесной шатией, как он уже убедился, можно было если не дружить, то по крайней мере сотрудничать. В какой-то степени это представлялось ценным, а Артур никогда не пренебрегал тем, чем пренебрегать не следовало.

Перестрелка тем временем близилась к концу, бородачи и без него довольно шустро справлялись с угасающим сопротивлением аборигенов. Артур бежал в последних рядах, даже не считая нужным постреливать в воздух. Остро пахло опилом, мягкое дуновение ветра донесло запах коровьего навоза. Это была действительно жилая деревня. Была – еще совсем недавно… Артур приблизился к первому из убитых жителей, удивленно прищурился. Труп мужчины поражал шириной костяка. Длиннее обычного руки, плечи вполне нормальные, а вот таз превышал все привычные нормы.

– Так я и думал, двуроды, – задержавшийся рядом бородач с отвращением сплюнул. До Артура внезапно дошло.

– Это что же? Гермафродиты, что ли?

Слова «гермафродит» бородач не знал, но оба каким-то образом все же поняли друг друга.

– Они, канальи и есть. Самые, между прочим, свирепые твари! Третий раз вижу, и третий раз нападают первыми. Точь-в-точь как свищи.

Пряча револьвер в кобуру, по улице отпыхиваясь семенил Щеголь.

– Всех чекалдыкнули! Двое только и осталось. Вон в том сарайчике укрылись. Как раз для твоей убойной пушки.

Артур искоса взглянул на вожака. Правильно истолковав его взгляд, Щеголь улыбчиво пояснил:

– Им так и так каюк. Крыша-то у сарая соломенная, так что – не будешь стрелять, придумаем иной способ.

– А чего тут думать? Кинуть пару факелов – и все дела. – Проворчал бородач. Тонкости обращенных к Артуру речей он не разобрал.

– Ладно, – Артур перехватил пулемет поудобнее. Выбирать не приходилось. Время затворничества под землей истекло, настала пора испытаний под открытым небом. Какого рода будут эти испытания, он понял уже тогда, на озере. Ну, а теперь жизнь только подтверждала худшие из его прогнозов. Без серьезной проверки – на дружбу бородачей нечего было рассчитывать, и это он тоже сообразил тотчас после того, как Щеголь повернул отряд к Бункеру. Глупо, конечно, но двигаться с ними было и впрямь безопаснее. Хоть какой-то шанс рано или поздно добраться до города.

То, чего от него ожидали, он выполнил с механическим равнодушием. По команде Щеголя двое из наиболее ретивых стали приближаться к сарайчику. Двуродов выманивали живцами, давая возможность Артуру вовремя подсечь добычу. И он подсек. В единственном окошечке, больше смахивающем на амбразуру, блеснул ствол охотничьего ружья, и, не теряя времени, Артур вдавил приклад в плечо, коротко скользнув дрогнувшей от грохота мушкой наискосок под окошечком. И еще одну ломанную линию прочертил вдоль левой стенки. Это было все равно, что стрелять в лист картона. Пули пэтчера со ста метров прошивали двадцатимиллиметровую сталь, в клочья рвали кевларовые бронежилеты. Древесной же преграды для них не существовало вовсе.