Приют сердец, стр. 38

Она замолчала, погрузившись в воспоминания. Дорога убегала назад под цокающими копытами и вращающимися колесами.

– О, Карл, сейчас я вижу крышу. Мы почти на месте.

Они съехали с дороги. Кучер пустил лошадь медленным шагом.

– Все совсем так, как я помню, – вздохнула Тейлор, когда показался дом.

Она крепко прижала к себе Карлтона, страстно желая, чтобы он тоже смог увидеть его. Как объяснить все мальчику, который с рождения ничего не видел?

Прежде, чем она сделала попытку привстать, открылась входная дверь, и из дома начали высыпать люди. Они стояли на веранде, ожидая, пока подъедет карета. Едва кучер натянул поводья, Тейлор принялась стягивать одеяла. Брент открыл дверцу и спрыгнул на землю, протягивая руки к сыну. Не успела Тейлор коснуться ногами дорожки, как к ней с объятиями бросилась Бренетта.

– Мама! Ах, мама, ты чудесно выглядишь. И ты тоже, папа. – Она звонко расцеловала их, закончив Карлтоном. – Примет, маленький братишка. Я так рада, что ты вернулся. Я ужасно скучала по всем вам.

Тейлор смотрела па дочь, не веря своим глазам. Она не осознавала – или просто забыла – как повзрослела Бренетта. Тейлор по-прежнему видела в повзрослевшей дочери прежнюю девочку. Но казалось, что именно сейчас она исчезает от нее навсегда.

– Давайте-же, поздоровайтесь со всеми, – подгоняла их Бренетта.

Мариль стояла наверху лестницы, ожидая своей очереди. Они крепко обнялись, заливаясь слезами. Потом Тейлор стала знакомиться с детьми.

– Маленький Фил? – прошептала она, пожимая руку Мартина.

Он пожал плечами.

– Это имя не пристало ко мне. Меня зовут Мартин.

Повернувшись к хорошенькой блондинке с подозрительными голубыми глазами и легкой недовольной гримасой в уголках губ, Тейлор сказала:

– Неужели это Меган Катрина?

Меган чмокнула ее в щеку, но не произнесла ни слова, и Тейлор пошла дальше.

Алистер и Кинсли были совершенно другое дело. Они ликующими возгласами приветствовали тетю и дядю. Тейлор рассмеялась под их восторженными объятиями, и пыталась отвечать на их многочисленные вопросы о ранчо, Лондоне, корабле и…

Эрин Алана, очаровательная маленькая девочка, дружелюбно улыбалась ей. Ее нельзя было назвать действительно хорошенькой, по сравнению с ее сестрой или кузиной Бренеттой, но в ней был свой шарм, и Тейлор сразу же полюбила малышку.

– А это – друг тети Мариль, мистер Монтгомери, – сказала Бренетта, завершая знакомство.

– Как поживаете, мистер Монтгомери? – спросила Тейлор, протягивая ему руку.

Улыбнувшись кривой улыбкой, он крепко пожал ей руку.

– Очень хорошо, спасибо, миссис Латтимер. Надеюсь, ваше путешествие было не слишком утомительным.

Ее глаза быстро метнулись к Эрин Алане, потом вернулись к нему с проблесками догадки. Но она быстро отбросила свое подозрение как совершенно невозможную вещь.

– Нет, мистер Монтгомери. Не слишком.

– Говоря об удобствах, – вмешалась Мариль, – давайте войдем в дом, где теплее.

Она взяла Тейлор под руку и повела внутрь. Алистер и Кинсли быстро окружили Карлтона в качестве его проводников и опекунов, уводя его наверх, в свою комнату. Элиза, одна из служанок, взяла их пальто.

Тейлор и Брент удобно устроились на диване перед камином, и Бренетта снова приблизилась к ним, но на этот раз под руку с чрезвычайно красивым молодым человеком.

– Папа, мама. Мне хотелось бы представить Стюарта Адамса. Стюарт, это – мои родители.

Стюарт всмотрелся в пару глаз точно таких же, как у Бренетты. Только это были глаза гораздо проницательнее, принадлежали человеку, умудренному опытом и видевшему жизнь в самых разных проявлениях. Одурачить такого человека будет не легкой задачей.

С ленивой улыбкой на лице, придававшей ему вид большей самоуверенности, чем он чувствовал, Стюарт пожал руку будущему тестю.

– Мистер Латтимер, я долго ждал этой встречи. Наверное, позже, мы можем поговорить наедине. – Повернувшись к Тейлор, он произнес с поклоном. – Теперь я ясно вижу, откуда Бренетта получила свою красоту, миссис Латтимер.

– Спасибо, мистер Адаме. Пожалуйста, присядьте, и мы сможем отдохнуть и дружески поговорить.

Взяв Бренетту под руку, Стюарт подвел ее к стоящему поблизости дивану. Они сели, Стюарт смотрел на нее – как считал он – с безграничной любовью.

– Как я поняла, у вас плантация недалеко от Чарльстона, мистер Адамс, – сказала Тейлор.

– Да, мэм.

– Давно ваша семья владеет ею?

Здесь Стюарту не надо было притворяться. Он охотно отвечал Тейлор.

– С начала 17 века, миссис Латтимер. Это – прекрасная старая усадьба, построенная крепко, чтобы выдерживать дожди и ураганы, и другие стихии.

Брент задумчиво нахмурился.

– Я был в армии Шермана, когда она проходила Чарльстон. Вам повезло, что Вы сохранили свою плантацию.

Челюсть Стюарта окаменела.

– Я, конечно, этого не помню. Мне было тогда около четырех лет. Но я слышал, рассказы моего отца о том времени. Они оставили нам крайне мало, это правда. Посевы риса были уничтожены, амбары сгорели, заборы разрушены. Только провидение спасло дом. Моя тетя была больна сифилисом, поэтому солдаты не подходили близко к усадьбе. Когда они ушли, она сказала, что счастлива, спася «Виндджэммер» от этих – прошу прощения, сэр, – грязных янки. Потом она умерла.

– Мистер Адамс, – тихо сказал Брент. – Я провел почти пятнадцать лет, стараясь забыть, что мы сделали с Югом. Я не горжусь этим. Я только рад, что все кончилось, и Тейлор с Бренеттой, и я смогли уехать, и найти место, где можно начать все сначала. – Он замолчал, встал и подошел к Стюарту. – Мне хотелось бы думать, что Юг может простить мне участие в разрушении. Я начну с вас.

Стюарт тоже поднялся. Двое мужчин внимательно изучали друг друга, комната погрузилась в полное молчание. Потом Стюарт взял руку Брента.

– Сэр, Юг может пережить все. Я полюбил Бренетту. И, конечно, не могу держать зла на ее отца за то, что он – янки.

Они крепко пожали друг другу руки, и Стюарт понял, что он завершил дело. Судьба предоставила ему редкую возможность, и он сумел ухватиться за нее.

Глава 22

Февраль 1880 – «Спринг Хейвен».

Решительно вздернув подбородок, Меган быстро шла вдоль улицы. В этой части на окраине Атланты не было даже тротуаров, одни лишь выщербленные фасады зданий. Сердце бешено забилось в груди, когда она остановилась перед убогой лачугой, которая была целью ее путешествия. На двери косо висела голубая табличка, объявляющая, что здесь проживает Мама Ру. Меган постучала. Дверь со скрипом перед ней отворилась, но она ничего не могла разглядеть. Внутри царила кромешная темнота; тяжелый воздух, пропитанный запахом фимиама, [9] вырвался ей навстречу.

– Белая девушка, у тебя дело к большой Мама Ру?

Меган по-прежнему ничего не видела, но проглотив комок в горле, ответила низкому голосу:

– Да… пожалуйста.

– Входи, девушка.

Подавив стремление повернуться и убежать, Меган заставила себя шагнуть в темноту. Дверь медленно закрылась сзади нее. Потом, кто-то взял ее за руку и провел еще через один дверной проем, приподняв тяжелое одеяло, служившее в качестве двери.

Глаза Меган постепенно стали привыкать к темноте, и она смогла разглядеть низкий стол в окружении оборванных подушек. Ее сопровождающий, – сейчас она увидела, что это мужчина – знаком показал, что ей нужно сесть на одну из них, и Меган быстро повиновалась. По дереву чиркнула спичка. Неожиданная вспышка бросила зловещий контраст света и тени на его лицо, придавая древнему негру угрожающее, злобное выражение. Он ткнул спичкой в пепельницу, стоявшую на середине стола, раздувая затем крошечное пламя. Тяжелый дым кругами поплыл к потолку.

Из-за другой занавески вышла Мама Ру. Массивная черная женщина, с намотанным красным тюрбаном на голове, в ниспадающем обширном она плюхнулась на подушки напротив Меган, впившись в нее холодным взглядом. Меган хотелось встать и убежать, но ноги не повиновались ей… Ей даже казалось, не видит ли она все это во сне, настолько неестественной была эта картина.