Великий Гусляр, стр. 432
Оттуда, от самых облаков, медленно опустился черный-черный вертолет. Из него вышли люди в черных костюмах и черных масках. С черными-черными автоматами и гранатометами в руках. Ботинки у них были черные-черные и начищенные до блеска.
Они выстроились в два ряда, а между ними к мальчику медленно подошел высокий мужчина с задумчивым лицом и длинной бородой. Одет он был в черный-черный халат, а на голове у него была белая-белая чалма.
— Здравствуй, мальчик, — сказал он.
Остальные замолкли, потому что испугались. Даже Иван Иванов оробел.
— Здравствуй, дядя, — сказал Вася.
— Правду ли говорят, что ты глазами можешь поджечь или взорвать что угодно?
— Да, — сказал мальчик. — Когда я играю в оловянных солдатиков, то я стреляю из оловянных пушек. Ба-бах — и нет солдатика!
— Очень хорошо, — сказал бородач. — Я хочу тебя проверить. Ты не возражаешь?
— Попробуем, — сказал малыш.
— Старик, — обернулся бородач к Удалову, — что у тебя в сумке?
— Картошка, — сказал Удалов.
— Кинь сумку вон туда.
— Зачем?
— Я не люблю повторять просьбы, — сказал бородач.
И Удалов понял, что бородач не повторяет просьб, а все люди в черном наставили на Удалова черные дула черных пистолетов и автоматов.
Удалов кинул сумку с картошкой в сторону.
— Взрывай! — приказал бородач.
Мальчик послушался бородача и нахмурился.
Раздался взрыв, не очень громкий и не очень яркий, но на месте сумки осталось черное пятно.
— Хорошо, — сказал бородач. — Отлично. Если в сумке будет тротил, страна дьявола содрогнется.
— Вах! — сказали люди в черном.
— Что ты хочешь, маленький джигит? — спросил бородач.
Мальчик прищурился.
Все на улице затаили дыхание. Мальчик был не по летам разумен.
— Как тебя зовут? — спросил мальчик.
— Обычно меня называют Усама бен Ладен, — ответил бородач. — Но что в имени тебе моем?
— У меня нет отца, — сказал мальчик. — Наш папа Гриша нас бросил.
— Как нехорошо! А ну, позови своего папу, мы ему скажем, чтобы он тебя отныне не бросал.
— Но мне не нужен такой папа, — сказал мальчик. — Я хочу, чтобы ты стал моим папой.
Бородач бен Ладен начал смеяться. Он долго громко смеялся и так заразительно, что многие на улице, несмотря на ужас, тоже засмеялись.
— Зачем тебе такой папа? — спросил бен Ладен. — За мной охотятся все армии христианского мира.
— Ты настоящий мужчина, — сказал мальчик.
— Это правильно, — подтвердил бен Ладен.
— Я буду для тебя взрывать, что прикажешь, — сказал мальчик.
Бен Ладен задумался.
— Хорошо, ты будешь у нас сын бандформирования.
— Нет, — сказал мальчик, — сначала ты женишься на моей маме.
Бен Ладен взревел от негодования, а потом спохватился и спросил:
— Кто здесь мать этого джигита?
— Я. — Тамара, смущенная, грубовато красивая, сделала несмелый шаг вперед.
Бен Ладен оглядел ее и произнес:
— А что… мне нравится.
— Я не хочу! — сказала Тамара, но по знаку бен Ладена его черные люди напялили на Тамару черную одежду, накинули черную-черную чадру и отнесли в вертолет.
— Теперь ты доволен? — спросил бен Ладен и добавил: —…сынок.
— Полетели, — сказал малыш.
И тут из толпы вышел лысый толстый пожилой мужчина с семитской фамилией Минц, о чем бен Ладен, к счастью, не знал.
— Одну минутку, — сказал Минц. — Мальчик забыл дома очки. Они помогают ему видеть.
Минц подошел к Васеньке и надел на него очки, стекла которых испускали странное сияние. Профессор как следует застегнул ремешок на затылке ребенка.
Мальчик не возражал. Он полностью доверял профессору.
— Ну, полетели, — поторопил своих людей бен Ладен. — Нас ждут большие взрывы.
Минц смело подошел к террористу и прошептал ему на ухо несколько фраз.
Сначала бен Ладен было возмутился, потом кивнул. Подхватил на руки своего нового сына и исчез в вертолете.
Вертолет взмыл в воздух. Городок Великий Гусляр в ужасе наблюдал за его полетом.
— Гражданин Иванов, — сказал Минц, — террорист бен Ладен намерен совершить посадку у станции Пьяный Бор. Свяжитесь с вашими сотрудниками и попросите их вернуть мальчика с Тамарой.
— Как? В чем дело? Объяснись! — послышались крики.
Минц улыбнулся.
— Очень просто. В этих изобретенных мною очках Васенька становится самым обыкновенным ребенком, и очки, скажу вам, не снимутся до совершеннолетия. А бен Ладену я сказал, что Вася может взрывать только картошку. И предложил ему проверить мальчика. А после проверки — пусть бен Ладен высадит свою новую жену и сына возле станции Пьяный Бор.
— И вы думаете, что он выполнит вашу просьбу?
— А почему бы и нет? Он ведь тоже сомневается…
Иван Иванов связался с постом ФСБ в Пьяном Бору. Он велел им следить за появлением черного вертолета, но ничего не предпринимать.
Через десять минут оттуда сообщили, что вертолет без опознавательных знаков опустился возле станции и оттуда выскочил мальчик в очках.
— Должна быть женщина, — сказал Иван Иванов.
— Женщины нет, — сказал сотрудник из Пьяного Бора.
И тут послышался голос мальчика:
— Мама сказала, что немножко поживет с новым мужем Беником. Но я скучать не буду. Дядя Усама дал мне чековую книжку, чтобы я меньше скучал по маме и приемному папе. А пока я поживу у дяди Минца. Мы будем играть с ним в шахматы.
— Черт побери! — воскликнул Иван Иванов. — Ведь не собьешь этот чертов вертолет, там русская гражданка на борту.
— Пускай его кто надо сбивает, — сказал Удалов.
— А ведь я мог звездочку героя получить, — тоскливо произнес Иван Иванов.
Тамара вернулась только через три месяца.
Она была довольна и в положении.
Эти три месяца стали трагикомедией профессора Минца. У него никогда не было детей. И уж тем более никогда не было извращенного вундеркинда, который научился подглядывать из-под очков.
Чего только он не переломал в доме и вокруг, кого только не настроил против профессора… Но все-таки терроризм потерял свое главное оружие.
4. Скелет в подвале
— Я так больше не могу, — взвыл Корнелий Удалов, когда уже в третий раз Ксения таинственным образом ушла из дома как раз перед обедом. Что, опять идти к Грубину, у которого только пиво на обед, или к Минцу, который угостит тебя овсянкой из пакетика, но не от жадности, а потому что сам не обращает внимания на то, что жует и переваривает его организм?
И голодный Удалов решил проследить, что за таинственная сила увлекает из дома его ленивую жену. Неужели она на старости лет все же решила наверстать бесцельно прожитые (с точки зрения романтики) годы и завела себе любовника? Но где найдешь чистого и порядочного любовника для пожилой женщины в таком небольшом городке?
А если соседи подсмотрят?
Весь Гусляр будет хохотать!
У Корнелия был ориентир. Он знал, что посредницей в этом темном деле выступает некая Ираида из Гордома — влиятельная взяточница.
К ней в кабинет и направил Удалов свои стопы.
Перед кабинетом сидела секретарша со странным прозвищем Безделушка. Женщина грузная, в летах, цербер по призванию. Безделушка не верила, что у нее есть прозвище, так как полагала себя красавицей.
— Здравствуй, Эльвира, — сказал Удалов. — Моя жена не заходила?
— Вам к кому, гражданин? — спросила Безделушка, которая еще недели две назад на девяностолетии Ложкина уговаривала Корнелия написать воспоминания, которые в Москве произведут фурор.
— А мне, Эльвира, не к кому! — обиделся Удалов.
Он повернулся и пошел прочь.
Безделушка растерялась. Она ведь не на личной постели сидела, а за государственным столом. Разве можно задавать ей неофициальные вопросы? Нельзя.
— Постойте, гражданин! — закричала она вслед.
Удалов уже был у двери, и она крикнула еще громче:
— Да нет ее, нету! Христом Богом клянусь, за реку уехала!
И кричала она так громко, что дверь в кабинет отворилась, оттуда высунулась Ираида Тихоновна, которая, конечно же, ни за какую реку и в жизни не собиралась, и спросила: