Вчера будет война, стр. 37
* * *
А зачем дополнительные авточасти обороне? В обороне дополнительные автомобильные части не нужны. Линии коммуникаций короткие, железные дороги не разрушены. В обороне нужны саперы. Если бы Сталин призвал перед войной бульдозеристов со строек – значит готовился бы к обороне. А раз призыв шоферов – значит, собирался нападать.
«Паук» не то чтобы дергался. Он не находил себе места. Всю ночь с субботы на воскресенье он не спал вообще. Лежал на продавленном матрасе с открытыми глазами. Думал. Ждал.
На построении, во время завтрака (кусок в горле не лез), на занятиях по политической подготовке (для карантина выходных по воскресеньям не предусматривалось), в автопарке – он продолжал ждать. Должны же в войсках объявить тревогу раньше? Не может же быть так, что войска, пусть и в тыловых районах, все еще живут мирной жизнью? Или опять проспали?
Часы у рядовых отсутствовали, да и среди младших командиров были редкостью – Андрей ориентировался по заведенному распорядку. Пока ничего. Вот сейчас, в полдень…
В полдень репродуктор закашлялся, сердце пропустило такт.
«Внимание! Внимание! Передаем важное правительственное сообщение! – Голос Левитана теперь уже был знакомым не только по фильмам, репродукторы на столбах тут заменяли телевидение и работали чуть ли не круглосуточно. – Сегодня в Москву для переговоров с Советским Правительством и обсуждения вопросов, представляющих взаимный интерес, прибыл министр иностранных дел Германии господин Риббентроп…» – «Как Риббентроп? Почему? Я что, дату перепутал? Да нет, воскресенье – вон у КПП отправляется в увольнение группа старослужащих. Тот самый день – и вместо падающих на города бомб – переговоры? Голова шла кругом. Мир снова, как и почти полгода назад, стал нереальным, призрачным. Неужели он действительно двинулся умом и лежит сейчас привязанный к кровати, в кровати психушки? Или Сталин повел какую-то хитрую игру, пытаясь оттянуть неизбежную схватку? Пошел на какие-то уступки? Что, что происходит?!»
Нереальность не уходила. Андрей как сквозь вату слышал команды: «По машинам! Заводи!» – и при первой же попытки тронуться заглох, вызвав поток изобретательной, но совершенно безматерной ругани со стороны старшины Селиванова. Со второй попытки тронулся, вел как в тумане. Среагировать на далеко не внезапную, по сигналу, остановку колонны не успел – впилился в идущую впереди полуторку.
Старшина – Андрей уже успел понять, что не матерится тот принципиально – мог только беззвучно разевать рот. Или это звуки до Андрея не доходили? Нет, сначала: «Чеботарев! Водовоз! Три наряда вне очереди!», а потом: «А ну дыхни!» – Андрей услышал четко.
Не обнаружив запаха и глянув в шальные глаза Андрея, Селиванов что-то перещелкнул в мозгах. Поймал одного из сержантов и приказал сопроводить Андрея к фельдшеру, а сам сел за руль Андреевой колымаги. Повреждения были не очень велики, но Андрей за обе неполных недели в части не допустил ни одного косяка, водил аккуратно, матчасть знал лучше иных инструкторов, а тут такое.
Фельдшер никаких проблем со здоровьем не выявил, так что вечером Андрея ждала гора грязной подгнившей картошки. И это было хорошо. Можно было подумать относительно спокойно – руки сами по себе, голова отдельно.
Бред сумасшедшего?
Изменившаяся ситуация?
Какой-то параллельный мир?
Андрей опять отключился от реальности, гоняя по кругу ошметки мыслей, и очнулся только тогда, когда понял, что кто-то стоит за спиной. Гора картошки уже распределилась по трем немаленьким бачкам, нечищеной оставалось меньше ведра.
– Нда, Чеботарев. От тебя я этого не ожидал. Похоже, с картошкой у тебя получается лучше, чем с машиной. Может, тебя помощником повара определить?
– Виноват, товарищ старшина, – подскочил Андрей.
– Садись, заканчивай. Знаю, что виноват. Только не понимаю, как ты это так сводовозничал.
– Сам не знаю, товарищ старшина. Накатило что-то.
– Да вижу, что накатило. С утра сам не свой, а как радио заиграло – тебя аж вообще передернуло. У тебя что, к этому Риббентропу личные счеты, что ли?
– Пока нет, товарищ старшина.
– Андрей Панфилович – вне службы. Можно сказать, тезка. А что значит – пока? Думаешь, немец нападет?
– Думал. Думал, как раз и напали, – вылетело, не воротишь. Нет, голова явно не в порядке. Собраться, ммать!
– О как. Да ты, оказывается, стратег, – это слово Селиванов произнес с ударением на последний слог, – ты про попа и студента знаешь? Так вот, приходит студент к деревенскому попику и давай его агитировать, что бога нет. А тот смотрит на него эдак хитренько и говорит: «А вот ты, мил человек, скажи мне – а с чего это корова серит лепешками, а коза горошками?» Ну а тот – не знаю, мол. А батюшка и ответь: «Ну вот. В навозе, – грит, – не разбираешься, а в высокие материи лезешь!» Понял мораль?
И, прежде чем Андрей успел удивиться смелому для этого времени, по его понятиям, анекдоту, бросил, вставая:
– Будет война или нет – нам то в приказе объявят. А ты займись сегодня картошкой, а завтра – баранкой… Кассандра. Просто я, – добавил он, видя недоумение Андрея, – до того, как при царе еще в самокатчики попасть, в типографии подручным работал. И книжек разных перечел – аж самому страшно. Короче, заканчивай, помойся – и отбой. Завтра будешь у меня ездить до посинения. А то ну как правда война – а ты только товарищам в корму тормозить и умеешь.
* * *
Основа для радиоигр «Монастырь» и «Березина» была заложена еще до войны, когда нам удалось вскрыть часть немецкой шпионской сети в Москве. К сожалению, это было сделано слишком поздно, и к началу войны мы еще не успели внедрить в сеть абвера своих агентов.
Выйдя на работу в понедельник, двадцать третьего июня, после проведенного в Сибири отпуска, товарищ Сомов был незамедлительно вызван в кабинет завотделом. Завотделом был радушен и приветлив. Благосклонно приняв дар в виде полудюжины копченых обских стерлядок, он как бы по секрету, полушепотком, сообщил:
– Вы, Игнат Васильевич, один из самых дельных наших сотрудников. К тому же с опытом зарубежных поездок.
Товарищ Сомов засмущался, но возражать не стал – что есть, мол, то есть.
– Так вот. Наша легкая промышленность нуждается во все больших количествах мануфактурного сырья. И если благодаря монгольским товарищам мы получаем достаточное количество шерсти и бараньих шкур, то с хлопком дела обстоят значительно хуже. К сожалению, на всей необъятной территории СССР подходящие условия для промышленного выращивания хлопка сложились только в Средней Азии. Однако в настоящее время ситуация складывается таким образом, что для Советского Союза могут стать доступными дополнительные территории, пригодные для выращивания хлопка.
Поэтому он, завотделом, просит товарища Сомова временно сдать дела своему заместителю, а самому лично подготовить развернутый доклад по перспективам выращивания высококачественного хлопка на территории Турции и, в перспективе, Ирана. Само собой разумеется, что распространяться об этом задании не надо, поскольку, если правящие буржуазно-феодальные круги этих стран преждевременно узнают о наших интересах, условия концессий будут не столь льготными. А в случае успешного выполнения задания Правительства перед ним, товарищем Сомовым, откроются весьма заманчивые перспективы.
За ужином товарищ Сомов, разумеется, подробно и точно поделился с супругой видом на свои заманчивые перспективы.
А супруга Игната Васильевича на следующий же день поделилась заманчивыми перспективами товарища Сомова с одной из лучших московских портних. Причем поделилась она с портнихой удачей мужа, несмотря на то, что приходила размещать заказ на строгий костюм английского стиля только вчера, а примерка была назначена только на послезавтра.