Чисто весенние убийства, стр. 49

Насытившись, Джонас с близнецами удрали развлекаться дальше. И четыре сыщика-любителя, поплотнее притворив двери, расположились за столом.

– Кларисса Уитком сильно преувеличила свое умение играть на фортепьяно! – выдохнула я. – У нее в табурете хранятся ноты с пьесами для начинающих! И тетрадка с наставлениями. «Нарисуйте точку на «до» первой октавы, если иначе не можете ее найти». – Я победоносно оглядела собрание и тут же злобно уставилась на покатившегося со смеху Фредди.

– И это все, что вы с Беном обнаружили?! – отсмеявшись, вопросил мой кузен и заговорщицки подмигнул миссис Штырь. – Значит, бедняжка Кларисса – всего лишь ученица и не способна отбарабанить Бетховена, Моцарта или Баха, не заглядывая в шпаргалку! Кузина, людям свойственно преувеличивать свои таланты!

Бен и миссис Штырь были согласны с Фредди.

– Но Кларисса умрет от стыда, если узнает, что ее тайна раскрыта! – возразила я. – Вероятно, она начала выдавать себя за великую пианистку, когда полковник Лестер-Смит увидел в ее доме рояль и предположил, что она умеет играть. – Я подалась вперед. – Ей не хотелось его разочаровывать, но позже Кларисса оказалась в сложном положении, потому что полковник захотел послушать ее игру. Пришлось искать отговорку, и она сослалась на то, что повредила руку. Тем самым было выиграно время. Наверняка Кларисса начала брать уроки музыки, надеясь, что у нее прорежется божий дар и «Собачий вальс» в ее исполнении будет неотличим от Штрауса. Могу поклясться, она торопилась на занятие, когда я встретила ее в день убийства Трикси Маккинли.

– Не думаю, что из-за этого невинного обмана Клариссу Уитком можно назвать особой, ведущей двойную жизнь.

Бен в утешение пододвинул мне тарелку с печеньем.

– Дело в том… – Сердце мое ныло сильнее, чем все прочие мышцы. Так хотелось, чтобы у этой истории любви был счастливый конец. – Оказавшись в ловушке, Кларисса могла повести себя крайне нерационально. Миссис Гигантс раскрыла ее секрет, и Кларисса Уитком… Она выставила себя лгуньей не только перед любимым человеком, но и перед всей деревней. Возможно, мисс Уитком отправилась в «Высокие трубы», чтобы попросить миссис Гигантс держать рот на замке. И там потеряла голову.

Миссис Штырь повела крючковатым носом.

– Мне думается, даже если Гертруда Гигантс раскрыла обман мисс Уитком, это ее ничуть не взволновало. Простите за прямоту, миссис Хаскелл, но в противном случае Гертруда сообщила бы о своем открытии на собрании АДРЧФ.

– Вы не находите, что, прибираясь у полковника Лестер-Смита, миссис Гигантс считала себя ответственной за него? И ей могли не понравиться его намерения жениться на лгунье.

Бетти Штырь задумалась.

– Если смотреть на дело с этой стороны, то я согласна: у Гертруды могли возникнуть сложности. Она всегда отличалась щепетильностью в вопросах порядочности, а кроме того, была ревностно предана тем, у кого работала. Полагаю, в сложившихся обстоятельствах ей трудно было решить, в чем состоит ее долг.

– Впрочем, Лестер-Смит тоже не грешит излишней честностью.

Я изумленно посмотрела на Фредди.

– Только потому, что подкрашивает волосы?

Мой кузен ехидно улыбнулся, но в следующую секунду вдруг стал серьезным.

– Прости, Элли, я знаю твою симпатию к полковнику… как ты его называешь.

– Как это понимать? – хором спросили мы с Беном.

Фредди обвел нас самодовольным взглядом.

– Мы с миссис Штырь сделали сегодня несколько интересных открытий. Сначала я нашел золотые часы, на тумбочке рядом с кроватью Лестер-Смита.

– Ну и что?

За окном стемнело, но я не обратила на это внимания.

– На часах выгравирована надпись… – Фредди намеренно тянул резину, наслаждаясь моими муками. – Это подарок твоему другу, Элли, перед выходом на пенсию, после тридцати лет службы судебным секретарем. Никакой он не полковник. И фамилия у него без всякого дефиса. Лестер – этого его второе имя. Так что Гертруда Гигантс скорее могла встревожиться за Клариссу Уитком, которую охмурял такой врун, как наш полковник Лестер-Смит!

Глава тринадцатая

В эту ночь, забравшись под одеяло, я пыталась сосредоточиться на чем-нибудь веселом. Поскольку ничего путного на ум не шло, я силилась убедить себя, что Фредди ошибся в отношении полковника и слова, выгравированные на золотых часах, ничего не значат. Возможно, Лестер-Смит действительно прослужил тридцать лет судебным секретарем, но затем надумал сделать вторую карьеру и за неделю дослужился до полковника. А потом за заслуги перед Богом и отечеством получил официальное дозволение писать фамилию через дефис. Объяснение выглядело не слишком убедительно, и я принялась искать оправдания. Должно быть, в школе его дразнили Морковкой. А мальчики, которых так дразнят, из кожи вон лезут, чтобы доказать всему свету: они добились блестящих успехов. Для меня он навсегда останется полковником Лестер-Смитом, и я ни на секунду не стану прислушиваться к внутреннему голосу, вторящему голосу Рокси Мэллой: мужчине, который красит волосы, доверять нельзя.

Где ты, Рокси?! Я слишком устала, чтобы нормально соображать, а сон все не шел и не шел. Поэтому решила обдумать вторую новость, принесенную Фредди и миссис Штырь. Новость, касающуюся Тома Эльфусса. В комоде шпионы нашли чековую книжку. Сунув в нее нос, Фредди обнаружил, что наш гном за последнее время выписал несколько чеков по десять тысяч фунтов. И все одному и тому же лицу – некоей Люсии Фрондкрэгт. Кроме того, там же нашлось письмо. Пронырливый Фредди высмотрел строчку: «Я благодарна за помощь, Том, но у меня такое чувство, будто на этих деньгах кровь…» Подписано той же таинственной Люсией Фрондкрэгт. Все это, мягко говоря, подозрительно!

Наконец я уцепилась за относительно веселую мысль. Если злодеем является полковник Лестер-Смит или Том Эльфусс, то Клариссе Уитком не было никакого резона сочинять про звонок Рокси и уж тем более убивать ее. Понятное дело, Бен и Фредди высмеяли мои тревоги за судьбу миссис Мэллой.

Время от времени я проваливалась в беспокойную дрему, но почти тотчас просыпалась, словно дурно воспитанный ребенок тыкал меня иголкой. Не в силах больше бороться с кошмарами, я выбралась из-под одеяла, накинула халат и тихонько прокралась к двери. Может, стакан молока и пухлый сандвич помогут мне заснуть.

Я люблю бродить ночами по дому. Но сегодня все обстояло иначе. Я вздрагивала от каждого шороха, шарахалась от каждой тени. А когда над головой послышался какой-то скрежет, едва не подпрыгнула. Наверное, птица, строго сказала я себе, переводя дух. И совершенно ни к чему подниматься на чердак, чтобы убедиться в своей догадке. А вдруг привидениям вздумается передвинуть пару старых сундуков? Просто так, ради развлечения. Что тогда делать? Визжать и трястись от страха? Нет уж, увольте, лучше спущусь на кухню и тихо-мирно проглочу сандвич… или два. А привидения пускай резвятся себе на здоровье, не буду им мешать.

Вместе со вспыхнувшим на кухне светом ко мне вернулся разум, точнее, то, что от него осталось. Я согрела молоко, плюхнула на кусок хлеба ветчину с сыром, опустилась в кресло-качалку и раскрыла зеленый дневник Абигайль Грантэм. Проза, повествующая о выведении пятен от фруктов, – отличное успокоительное.

«Перед стиркой смочите застарелое пятно от клубники виски…»

«Для чистки расчесок и гребней возьмите две чайные ложечки соды и растворите их в пинте кипящей воды…»

«Если подержать кусок бархата над кипящим чайником, то можно вернуть ворсу былой блеск и шелковистость…»

«Мышиные норы следует заткнуть тряпками, пропитанными смесью кайенского перца и воды…»

Насколько мне известно, мышей в Мерлин-корте не водилось, а если бы они даже облюбовали наш дом, то всегда можно положиться на верного Тобиаса. И тем не менее я наслаждалась старинными секретами, такими домашними и мирными. Абигайль Грантам словно сошла с портрета в гостиной, злые призраки попрятались в свои норы, и прошлое вновь стало моим союзником.