Привет с того света, стр. 45

Власть в этой раздробленной стране все крепче и крепче держало в руках семейство Борджиа. А там, где правили Борджиа, теперь правили и братья Лучано. Братья… Рюм и сейчас усмехался, слыша о своем родстве с Бонго. Однако задумка была в самом деле хорошей. Италия, страна семейственных кланов, не понимала и не принимала одиночек. Чего проще — убрать одного-единственного противника. Совсем иное — иметь дело с кланом. Слово «мафия» здесь еще не прижилось, однако суть этого словечка угадывалась везде и всюду. Семейство Медичи, династия Сфорца, род Висконти — все это были могуще ственные семьи, мечом и златом завоевывающие порой целые города, превращая страну в десятки бесправных вотчин. Брат, сын, отец — были в первую очередь потенциальными кровниками. Пойти против клана означало убрать всех разом. Иначе рано или поздно следовало ждать ответного удара. Рюм никогда не причислял себя к философам, но, очутившись в средневековой Италии, он воочию убедился, что человеческий прогресс — миф и выдумка досужих умов. Этот век зеркально повторял век двадцать первый, люди обильно проливали кровь, воюя за женщин, земли и золото. Существовали свои киллеры и своя коррупция, а власть имущие, будь то купцы или священники, без зазрения совести открывали публичные дома и казино. Были здесь и свои разборки, устраиваемые отрядами головорезов, занимающихся вымогательством и грабежом, выполняющих заказы тех, кто способен щедро платить. Жестокость была в моде, и аргумента весомее, нежели отточенное лезвие меча, здесь не существовало. Ни Рюм, ни Бонго против такого расклада не возражали. Страна-«сапожок» показалась им более уютной, нежели суровая и аскетичная Испания, и тот же Макиавелли, прославивший силу как первое средство достижения целей, уже не раз беседовал с новоиспеченным кардиналом, нюхом угадав «свежего» человека. Этот проныра умел держать нос по ветру и, разглядев набирающих силу братьев Лучано, немедленно затесался в их друзья. Впрочем, Рюм и не думал отказываться от столь выгодной дружбы. Никколо Макиавелли имел вес при папском дворе, и этим не следовало пренебрегать. Их окружали разверстые пасти. Каждый норовил укусить и ужалить. В правление папы Александра Шестого Борджиа и его сына Цезаря Италия окончательно потеряла облик благопристойной нации, пустившись во все тяжкие. Травили герцогов, губернаторов и кардиналов, простолюдинов убивали десятками и сотнями — зачастую просто ради забавы. В замках богатых вельмож происходили настоящие ристалища, а иногда, в подражание испанцам, устраивалась коррида. Словом, жить следовало, держа ухо востро, чему братьев Лучано учить было не нужно. Они вошли в это общество как нож в масло. Смело потеснив крайних и пренебрегши галеркой, они заняли комфортные места в первых рядах. Золото Гершвина и опыт поднаторевших в убийствах профессионалов делали свои дело. Семейство Борджиа быстро разглядело их среди прочих, с радушием приняв под свое крыло. Рюма с подачи папы Александра произвели в кардиналы. Стремительный взлет братьев Лучано начался. Отныне они работали уже на папский престол, не забывая, впрочем, и себя. Дележ происходил простейший: львиная доля отходила папе Александру Шестому и его безумным детям, Бонго и Рюм благоразумно довольствовались остатками. Шакал, пасущийся на территории ягуара, не претендует на многое. Пока роль шакалов их вполне устраивала. Сеть казино, торговые лавки, дома терпимости — все это было только начало. Идея рэкета также оказалась здесь далеко не новой, и Рюм занялся выжиманием денег, используя опыт будущего, с успехом внедряя новации, перенимая здешние хитрости. Вскоре за ним закрепилось имечко, вызывающее у торгового люда содрогание: Черный Кардинал. Он знал об этом и делал все, чтобы оправдать свое прозвище.

Люди кланялись ему, угодливо изгибали спины — Черный Кардинал шествовал величаво, рассеянно глядя поверх голов, не торопясь отвечать на при ветствия. Справа и слева сновали телохранители Энея, где-то среди них маячила высоченная фигура Марка. Этот самый Марк был настоящим мясником: по приказу Доминго он умертвил не менее сотни людей. Первый раб и лучший из псов. Так на цепи и подохнет когда-нибудь… Мысленно усмехнувшись, Рюм тотчас себя поправил: не когда-нибудь, а сегодня. В заветный час и в заветную минуту — в компании здешних властелинов и шлюх. Он обежал взором теснящихся в зале людей. Почетный гость заставлял их лучиться улыбками, но на его похоронах они сплясали бы с более откровенным удовольствием. Лучано здесь не любили. Потому, вероятно, и пригласили на это сборище. Тех, кого ненавидят, в Италии норовят усадить за стол. Место, где наилучшим образом сводятся счеты. Рыбья кость, яд или что-нибудь в том же духе. Что, интересно, придумано для него?.. Рюм с любопытством оглядел высокие балконы, устланные коврами лестницы. Тоже неплохой вариант. Сбросить вниз и объяснить все опьянением. Борд-жиа навряд ли поверят, но задним числом ничего уже не исправишь. К смертям здесь привыкали быстро. Рюм шевельнул рукой, локтем ощутив под одеждой автоматную рукоять. Так или иначе, но в этом видавшем виды городке его встретили с твердым намерением переправить на тот свет. Рюм знал это от своих осведомителей, а сейчас читал на лицах присутствующих. И потому стоически не притронулся ни к еде, ни к питью. Озадаченный хозяин поглядывал на него издали, изредка махая пухлой рукой. Жест означал, должно быть, призыв к активности и веселью, и до поры до времени Рюм откликался на него смущенной улыбкой: рад бы, да что-то пока не выходит. У него был свой план на сегодняшний вечер. Он выжидал. Без Бонго и людей Венетго начинать не хотелось. Выйдя на внешний балкон, Черный Кардинал огляделся. Домик, в котором он находился, был и впрямь замечательный. Самое место для казино. Центр города, лепной фасад, фонтаны… А ведь хозяину было честно предложено поделиться. Чего, казалось бы, проще? Но глупый осел решил побрыкаться. К этому они были готовы, и папа, узнав о намерениях Лучано, дал свое благословение. Тянуть дольше не имело смысла, и в черной карете, надев под сутану родное хэбэ, кардинал Рюм Лучано лично прикатил в гости к упрямому феодалу. За спиной гремела музыка, полуобнаженные гетеры исполняли незамысловатый танец. Публика обжиралась, заливая индийские пряности вином, заедая виноградом, рыгая и гогоча. На груди у Рюма тоненько пискнуло. Он быстро приложил к уху миниатюрный наушник. — Бонго? Куда ты запропастился? — Пришлось уговаривать Тампиго. Этот индус вздумал упираться. Эней, сам знаешь, не из его списка, и так далее… Но, в общем, мы здесь пятеро у ворот и еще около дюжины под стеной. Отряд Венетто — в оцеплении. Все ждут только команды. Все остается в силе? — В полной, Бонго. Можете начинать. Через минуту центральный зал должен быть блокирован. Здесь одна шваль, так что кончаем всех. — Всех? — Да, Бонго, всех до единого. — Но их же там, наверное, с полсотни!.. — Не имеет значения. Накроем всех разом — не придется потом заниматься каждым в отдельности. Этот город должен стать нашим, понимаешь! И он будет нашим! Уже завтра. — Как скажешь. — Все, Черный Кардинал отправляется в зал. Присоединяйся!..