Орден куртуазных маньеристов (Сборник), стр. 434
Ах, оставьте...
«Ах оставьте! Немного оставьте!» -
Вырывая бутылку из рук,
Вы кричали истошно, представьте,
И кидались тарелками в слуг.
Изумлённые гости во фраках
И священник, бежавший от нас, -
Эта пышная свадьба в Монако
Превратилась в скандал из-за Вас!
Как я мог на обычной служанке
Задержать благородный свой взор,
Предложить своё сердце вакханке,
Что устроила этот позор?
Говорила мне матушка строго:
«Не якшайся ты с чернью, сынок!»
Но тянуло меня на убогих,
Возбуждал запах грязных чулок.
И забыв о сословных различьях,
По лачугам я тайно бродил.
Там кухарок в обносках тряпичных
Для забавы себе находил
Этих грязных беззубых кокеток
Целовал и ласкал под луной,
Всякий раз благородных нимфеток
Обходя за версту стороной
Что ж, теперь я публично унижен.
Спит невеста, напившись, в ногах.
Как с такой появиться в Париже?
Как пить дать - засмеют на балах
Впрочем, к чёрту балы, маскарады.
Я с тобой. Обо всём позабудь.
Тихо спи за дворцовой оградой.
Денег хватит всем глотки заткнуть…
Смертный грех
Вчера соседа выносили.
Он умер пару дней назад.
Жена и дети голосили,
Но я ни в чём не виноват
Я не хотел, так получилось.
Затеял первым он дебош.
В горячей схватке мы сцепились
И тут сверкнул проклятый нож
Я спас себя от избиенья, -
Он мне хотел накостылять.
И вот уже через мгновенье
Мой враг лежал, не в силах встать
За что набросился придурок?
Вино мы пили в гараже.
Он добивал сырой окурок
И уходить хотел уже
Его жену назвал я шлюхой,
Но правда колет всем глаза.
И он меня ударил в ухо,
А так вести себя нельзя
И вот, лежал он умирая,
Кровищей вымазав тулуп.
А я стоял при нём, не зная, -
Куда мне спрятать свежий труп
Но тут меня вдруг осенило, -
Я в руки острый взял топор
И стал рубить, что было силы,
Врага. Мне жутко до сих пор.
Покончив с этим мокрым делом,
Я мясо снёс домой тайком
И распродал его умело
На нашем рынке городском
Лишь голову жене соседа
Под дверь гуманно подложил.
Её и хоронили в среду,
А местный мент предположил
«Убийство это по расчёту.
Работал профессионал.
Убитый заплатил по счёту.
Какой трагический финал!»
Тусовка в Ольховке
Это было в деревне Ольховке
На большой первомайской тусовке.
Отдыхая от разных забот
На маёвку собрался народ
Председатель, оратор неважный,
На трибуну взобрался отважно.
Стал про битву кричать с урожаем
И про то, как картофель сажаем
А потом выступал заместитель,
Агроном и товарищ учитель.
Говорили про свет коммунизма
И гниение капитализма.
Выступали ораторы пылко, -
На трибуне стояла бутылка.
Завели они публику речью
И чудесной словесной картечью
Стали бабки кричать: «Бей буржуев!
И стреляй их сынков соплежуев!
Сколько можно терпеть злые козни?
Разорим их уютные гнёзда!
«Успокойтесь!» - вопил председатель.
Он стучал молотком, словно дятел.
Наведя тишину и порядок,
Стал бубнить и при этом был гадок:
«В нашем славном Советском Союзе
Уничтожены рабские узы!
Все буржуи сидят за решёткой
Под замком, да к тому же в колодках
Так что вовсе не нужно расправы.
Вы, старухи, здесь в корне не правы.
Успокойтесь, прошу. Не буяньте!
И концерт первомайский наш гляньте!»
Все старухи уселись на кресла,
Почесав свои старые чресла.
И очки на носы нацепивши,
Загалдели: «Певица красивша!»
А певица была городская,
Пела песню про первое мая.
Только как эту звали певицу
Не узнали – свалила в столицу
Веселился народ деревенский.
Им стихи прочитал Вознесенский.
И Плисецкая лихо сплясала,
Съев ломоть деревенского сала
Допоздна развлекались старухи,
Хоть кусали их злобные мухи.
Так народ отдыхает советский
И не нужен нам берег турецкий!