Орден куртуазных маньеристов (Сборник), стр. 432
Конец Аль-Капоне
В тридцатых годах жил в Чикаго
Свирепый и злобный бандит.
Считал душегубство он благом,
Жестокостью был знаменит.
А звали его Аль Капоне.
Являлся он крупным дельцом.
Плевал на любые законы.
Был мафии крёстным отцом.
Ограбил он банков немало.
Лишил экспозиции Лувр.
И твёрдо стоял у штурвала
Своих мафиозных структур.
В подпольном был бизнесе шишкой,
Наркотики лихо сбывал.
Партнёров, зазнавшихся слишком,
Как бешеных псов убивал.
И вот, он задумал афёру,
Которой не видывал свет:
Решил выкрасть крейсер «Аврору»,
Советской страны амулет.
Хотел из народной святыни
Он яхту себе смастерить,
Её перекрасить и имя
У славного судна сменить.
На нём разместить рестораны,
Гостиницы и казино.
Устроить турецкие бани
И с шлюхами пить там вино.
Но наша разведка крутая
Была на чеку, как всегда;
Не знал мафиози какая
Случиться с ним вскоре беда.
Воткнув себе в зубы сигару,
Приехал он в аэропорт,
Где съел в ресторане омара,
Вспоров ему вилкой живот.
Собрался лететь он в Россию,
Чтоб там на «Аврору» взглянуть,
Украсть, поступить некрасиво,
Взять в долг, а потом не вернуть.
Сидел в ресторане мерзавец
И ждал с нетерпением рейс,
Насиловал взглядом красавиц,
Залётных дурёх стюардесс.
За столик подсел к нему некто
И горький «Казбек» закурил.
«Какой-то придурок из секты!» -
В сердцах Аль Капоне съязвил.
Руками большое ведёрко
Со сливой пришелец держал.
Огурчик и хлебную корку
Он к водке себе заказал.
Бандит же сидел очень важно,
Гаванской сигарой пыхтел.
Но вскоре, почувствовав жажду,
Свой рот освежить захотел.
Решил себя бюргерским пивом
Потешить коварный злодей.
Сосед угостил его сливой
И смылся куда-то скорей.
Он был подозрительным очень:
С антенной и в чёрных очках.
В советских лаптях. (Между прочим,
На длинных костлявых ногах).
И слива какой-то невкусной
Его почему-то была,
Собой, словно ядом искусным,
Гортань Аль Капоне сожгла.
«Мне плохо! – кричал мафиози, -
Меня отравили! Кошмар!»
Но было уже слишком поздно,
Он сильный почувствовал жар.
В конвульсиях страшных забился,
Концы отдавая, злой гад.
Все поняли – он отравился
И в смерти своей виноват.
Погиб паразит. Ну и ладно!
Остался во прахе лежать.
Чтоб было врагам неповадно
Диверсии впредь замышлять.
Тем временем Сталин великий
Чекиста в Кремле принимал,
Кормил его сладкой клубникой
И выпить вина предлагал.
Чекист улыбался учтиво
И смело хвалился храбрец:
«Отравой намазал я сливу
И ей отравился подлец.
Разрушил я гнусные планы.
«Аврору» не отдал врагу,
Убил мафиози-буяна
И этим гордиться могу!»
Так славно закончилось дело.
Доволен был Сталин весьма.
Душа его радостно пела,
Звенела и пышно цвела.
Пусть знают враги коммунизма,
Что Сталин не любит шутить!
И если им дороги жизни,
То честно должны они жить.
Иначе везде их достанет
Рабоче-крестьянская длань.
И жизнь их поганая станет
Ценою в китайский юань!
Выбор
Как хорошо в уютной ванне
Цедить холодное пивко,
Лежать с газеткой на диване
И беззаботно, и легко!
Сидеть на солнечной веранде,
Курить сигару, пить вино,
И находясь в преступной банде,
Быть с корешами заодно.
На «Volvo» ездить на работу,
С ларьков «налоги» собирать
И шантажировать кого-то,
И где-то что-то вымогать.
Творить жестокую расправу,
Пытать торговцев утюгом
И должников своих бесправных
Пинать по морде сапогом.
Гораздо хуже побирушкой
Сидеть на паперти весь день,
Просить копейки на ватрушку
И нарываться на кистень.
Быть членом шелудивой шайки
Убогих, нищих и калек,
Среди людей слыть попрашайкой
И знать, что ты не человек.
Таскать продукты на базаре,
В сырых ночлежках ночевать
И сигареты в грязном баре
Украдкой с пола собирать.
Ширяться и глотать колёса,
Отходы на помойке есть.
Вот два решения вопроса.
Решай кем будешь! Выбор есть!