Орден куртуазных маньеристов (Сборник), стр. 190
* * *
Пульсирующие звуки,
Которые бьют в упор,
Прыжки, воздетые руки –
Короче, полный набор.
Плюю на ваши ужимки,
На драйв дурацкий плюю.
Как на размытом снимке
Я вижу душу мою.
В молочных пятнах тумана
Там всё застыло навек –
Уж так я устроен странно,
Такой уж я человек.
Фигуры женщин в тумане
И плоский берег морской –
Не вашей гитарной рвани
Нарушить этот покой.
Прости мне, Боже, презренье,
Но поздно в мои года
Никчемное оживленье
И ясность вносить туда.
* * *
Чуть шевельнусь я – и кричу от боли.
Всему виной избыток алкоголя.
Не рассчитал движение одно –
И вот лежу на койке, как бревно.
В боку при всяком выдохе недобро
Похрупывают сломанные ребра,
И только захочу вздремнуть чуток –
Боль прошибает, как электроток.
Я сам немыт, и все смердят в палате,
А сетчатые шаткие кровати
Придумал, верно, кто-то из СС –
Мы спим на них, согнувшись буквой “С”.
А при кормежке весь кипишь от злости –
С такой-то дряни как срастутся кости?
Но ведь управы не найти нигде –
Вот так и жрешь перловку на воде.
Ты полагал, что ты – крутая птица,
Однако есть районная больница,
Пусть там леченье – пытка и страда,
Но там гордыню лечат без труда.
Пойду в сортир я мелкими шажками,
С курящими там встречусь мужиками
И, уловив их взгляды на лету,
Во всех глазах смирение прочту.
* * *
Известно, что мы все играем роль –
Кому какая в жизни выпадает,
Но ежели за нас возьмется боль,
То всё наигранное с нас спадает.
Ты в роли избранной стяжал успех,
Но это только внешнее отличье,
И боль, придя, уравнивает всех,
Но тех – в ничтожестве, а тех – в величье.
Амбиции, претензии – пустяк
Перед нуждой в спасительном уколе,
И остается лишь простой костяк
Из мужества, терпения и воли.
Куда трудней не в спорах побеждать,
Не в бегство обращать чужие рати,
А до утра ни стона не издать,
Чтоб не будить соседей по палате.
* * *
Ожидание выпивки может из всякого вытянуть душу,
Человек изнывает, словно кит, занесенный на сушу.
Все красоты Земли у него вызывают зевоту,
Он скорей предпочел бы тяжелую делать работу.
Он качает ногой, озирается, чешет затылок,
А ведь где-то в подвалах стоят миллионы бутылок,
Кто-то цедит из трубки первач у себя на квартире,
Но гонец затерялся в огромном и яростном мире.
И невольно в мозгу нехорошие встанут картины:
Вот в пивную гонца красноглазые кличут мужчины,
Вот кричит он в ответ: “Кореша дорогие, здорово!”
Так бы в глотку и вбил ему это дурацкое слово.
Ну куда он идет, козыряя деньгами спесиво?
Жажду этих людей не залить и цистернами пива.
Сбережения наши он вздумал безжалостно ухнуть,
Чтобы эти уроды смогли еще больше опухнуть.
Надели же посланца ты резвыми, Боже, ногами,
Проясни его ум, научи обращаться с деньгами,
Пусть он помнит, как нам в ожиданье приходится туго,
И будь проклят гонец, обманувший доверие друга.
* * *
Не много в творчестве веселья –
Пока до неба не дорос,
Ты сам и все твои изделья
Не будут приняты всерьез.
Когда же дорастешь до неба,
Где только тучи и орлы,
Не будет там вина и хлеба –
Одни пустые похвалы.
И сколько крыльями ни хлопай,
Напрасно с голодом борясь,
Но вскоре отощавшей жопой
Ты плюхнешься в земную грязь.
Чтоб слиться с племенем орлиным,
Сперва в грязи поройся всласть –
И сможешь снова взмыть к вершинам
И снова с чавканьем упасть.
Наведываясь на высоты,
Я ценный опыт приобрел:
Поэт порой способен к взлету,
Но он, однако, не орел.
Орлы способны пропитаться
Лишь вольным воздухом высот,
А я уже устал пытаться
Подняться выше всех забот.
В себе я вижу сдвиги те же,
Что и поэты прежних дней:
И воспарения всё реже,
И персть земная всё родней.
* * *
Вы, для кого мы в молодости пели,
Рассеялись – и нам вас не созвать.
Вы от наживы легкой отупели,
Теперь нет смысла с вами толковать.
Чем больше денег, тем их больше надо.
Казалось бы, абсурд, а вот поди ж!
Вас одурманил впрыскиваньем яда
Коварный гад по имени Престиж.
Увы, как низко цените себя вы,
Платя за уважение толпы!
Теперь поэтов милые забавы
Для вас малопочтенны и глупы.
Мы – птицы невысокого полета,
Но склонны оставаться при своем.
Мы будем жить без всякого расчета
И, вероятно, раньше вас умрем.
И я с небес когда-нибудь увижу,
Окинув взором дольние миры,
Как вы в объятьях жирного Престижа
Провалитесь, гремя, в тартарары.