Орден куртуазных маньеристов (Сборник), стр. 162
* * *
Где Везер угрюмый струится,
Где катится сумрачный Рейн,
В подвалах сутулые немцы
Брезгливо глотают рейнвейн.
Питье им давно надоело,
Но рано ложиться в постель,
И вот они пьют через силу,
А после плетутся в бордель.
У немцев усатые турки
Похитили радость труда,
А немцам остались бордели,
Постылый рейнвейн и еда.
Тевтоны серьезны в борделе,
Как будто бы службу несут,
А после в ночной виноградник
Они облегчиться идут.
Глядят они в звездное небо
Под шум одинокой струи,
А в небе, кружася, мерцают
Созвездий несчетных рои.
Раскатисто пукают немцы,
В штаны убирают елду
И видят на темном востоке
Знакомую с детства звезду.
К звезде обращаются немцы:
“О льющая ласковый свет!
Далекому русскому другу
Неси наш печальный привет.
Дома у нас есть и машины,
Детишки у всех и жена,
Однако же главного стержня
Давно наша жизнь лишена.
О горестной участи нашей
Ты другу поведай, звезда.
Германия – скверное место,
Не стоит стремиться сюда”.
* * *
Я написать могу сонет,
Какой душе моей угодно,
В его границах мне свободно –
Где для других простора нет.
Свобода причиняет вред,
Мы это видим превосходно,
Когда поэт впадает в бред,
Избрав верлибр, как нынче модно.
Бунтарство хамов и тупиц
Узора рифмы не сотрет,
И ритма прелесть сохранится.
Не в сокрушении границ
Поэт свободу обретет,
А подчинив себе границы.
* * *
Личная жизнь – это страшная жизнь,
В ней доминирует блуда мотив.
Всё состоянье на женщин спустив,
Впору уже и стреляться, кажись.
Но у обрыва на миг задержись
И оглянись: все обиды забыв,
Скорбно глядит на тебя коллектив…
Лишь на него ты в беде положись.
Дамы, постели, мужья, кабаки
Душу твою изваляют в грязи,
Кровь твою выпьют, подобно клопам.
Так разорви этой жизни силки,
В храм коллектива с рыданьем вползи
И припади к его тяжким стопам.
* * *
Служенье муз не терпит суеты,
Но, чтобы выжить, нужно суетиться,
И до голодных опухолей ты,
Поверив музам, можешь дослужиться.
Когда побьет морозом нищеты
Растенья в поэтической теплице,
Тогда с толпой тебя потянет слиться,
На площадях орать до хрипоты.
Есть два пути: иль заодно с толпой
Врываться в магазин через витрины
И разбегаться, унося товар,
Иль под буржуйской жирною стопой
Стелиться наподобие перины
И получать приличный гонорар.
* * *
Нехватка денег – это бич,
И хлещет он порой пребольно.
Безденежье, как паралич,
Мешает двигаться привольно.
Благоговея богомольно,
Любви красавиц не достичь:
Владеет ими своевольно
Лишь тот, кто смог деньжат настричь.
Так запевай, певец, раздольно,
Так начинай застольный спич!
Капиталиста возвеличь,
Пусть хмыкнет он самодовольно.
Замаслится его глазок,
Зашевелятся губы-слизни,
Он щелкнет пальцами – и вот,
Дожевывая свой кусок,
Из-за стола хозяев жизни
Сама любовь к тебе плывет.
* * *
Едва о долларе заходит речь,
Любой брюзга становится милягой,
Любой гордец – общительным парнягой,
Любой старик полжизни сбросит с плеч.
Душевным складом можно пренебречь
В погоне за волшебною бумагой.
В бактериях мы можем так разжечь
К соитью страсть питательною влагой.
Я действенностью восхищен твоей,
Питательный бульон простых натур,
Заветная заморская валюта!
Сцепляя суетящихся людей,
Из них ты строишь тысячи фигур
Под флегматичным оком Абсолюта.