Орден куртуазных маньеристов (Сборник), стр. 135
* * *
Вы только дайте мне предлог –
Я сразу так начну писать,
Что вашей челюсти лоток
Начнет приметно отвисать.
Вы только не мешайте мне,
Поверьте в искренность мою,
Чтоб мне явить себя вполне
Как подколодную змею.
Решив, что я всецело свой,
Расслабьтесь, – я тогда смогу
Ответить низостью такой,
Что не вмещается в мозгу.
Лишь не стесняйте естества –
И буду кроток я и тих,
Пока подлейшие слова
Не выберу из всех других.
А я бы мог своим пером
И видом радовать людей,
Но я пресытился добром,
Теперь другое мне милей:
Взамен того, кто был вам друг,
Явить такого молодца,
Чтоб трупно выделились вдруг
Все кости вашего лица.
* * *
Обычно нас одно гнетет:
Как всюду получить свое
И обратить скорей доход
В одежду, пищу и питье.
О столь обыденных вещах
Что можно нового сказать?
Усами путаясь во щах,
И мысли тяжело связать.
Чтоб вдохновенье испытать,
Всегда необходим злодей,
Необходимо воспитать
В себе обиду на людей.
Необходимо перестать
Искать всё зло в себе самом,
Необходимо твердо стать
Особняком, особняком.
Коль вечно яд обиды пить,
Все притеснения терпеть, –
Как рвота, должен подступить
Момент, когда нельзя не петь.
И это будет лучший час
Для сочинения стишка –
Слова посыплются из вас,
Как из дырявого мешка.
И та, что мучила до слез,
Задача станет так проста,
Как просто валится навоз
Из-под коровьего хвоста.
* * *
Я даровитый, но не даровой,
Не для того мне были испытанья.
Питайтесь от моей души живой,
Но оплатите полностью питанье.
Кто так, как я, возделывал талант
И прививал гармонию сознанью, –
Чтобы меня пигмей-литконсультант
Учил затем приятному писанью!
Я должен был с покорностью кивать
И испускать почтительные вздохи –
В душе мечтая в харю наплевать
Проклятому журнальному пройдохе.
Я должен был, сгорая со стыда,
Прочувствовать: меня почти купили, –
Кричите же о том, что никогда
Так малодушно вы б не поступили.
Но в этом вам и не было нужды,
Все правила вы приняли с пеленок.
Взрастили вы безвкусные плоды,
Так жуйте их, как простыню – теленок.
Пусть ваши блага для поэта – хлам,
Но также способ всем воздать по чину.
Я их добьюсь – и с легкостью отдам
Тому, кто знает час моей кончины.
* * *
В Ростове, у рынка центрального,
Усядусь я прямо в пыли,
Чтоб звуки напева печального
С гармошки моей потекли.
Пою я о девушке брошенной,
Печальной, хорошей такой,
И смотрят в мой рот перекошенный
Грузины со смутной тоской.
Нечистой наживы глашатаи
Поймут, что барыш ни к чему,
Коль грубые бабы усатые
Их ждут в надоевшем дому.
Поймут, что всей жизнью расплатятся
Они за свое ремесло,
Коль счастье в голубеньком платьице
В слезах безвозвратно ушло.
Торгуют они помидорами,
Но деньги считают едва ль,
Впиваясь незрячими взорами
В закатную нежную даль.
И скоро купцы постсоветские
Почувствуют горький экстаз,
И слезы хрустальные, детские
Из красных покатятся глаз.
Веду я мелодию грустную
И горько трясу головой,
И жижею сладкой арбузною
Приклеен мой зад к мостовой.
Струятся рулады печальные
И в кепку мне сыплется медь,
И яркие мухи нахальные
Стремятся мне в рот залететь.
И зорко слежу я за кепкою:
Когда она будет полна,
За ваше здоровьичко крепкое
Я белого выпью вина.
* * *
Переворот не за горами,
Мир полон злобою тупой,
А я кладу поклоны в храме
И запасаюсь впрок крупой.
Я знаю, что не в нашей власти
Судьбе дорогу заступить,
Но можно отмолить напасти
И круп в достатке закупить.
Пусть люди, схватываясь насмерть,
Стремятся к раю на земле,
Но я их поднимаю на смех,
Блаженствуя в своем тепле.
Я жив и бодр и стул нормальный
Я сохраняю всем назло,
А кой-кому исход летальный
Уже геройство принесло.
Господь не любит слишком прытких
И живо с них сбивает спесь.
Будь сведущ в яствах и напитках,
А Бога исправлять не лезь.
Оставим Богу Божье дело,
А сами будем знать свое:
Упитывать и холить тело,
Удобно обставлять жилье
И от супруги милой племя
Восставить на родной земле, –
Ведь он свое не судит время,
Мудрец со смыслом на челе.