Орден куртуазных маньеристов (Сборник), стр. 111
* * *
Не верьте в свое превосходство,
Себя не вводите в обман:
Во всех наблюдается сходство,
Во всех существует изъян.
Прекрасны влекущие страсти,
Позыв безрассудный любой,
Лишь скучной гармонии - власти
Не смейте давать над собой.
И ближних, простых или знатных,
Равно возлюбите своих:
В них столько изъянов занятных,
Пороков забавных таких!
На ближних пытливо глядите,
Внемлите внимательно им
И нежно затем поднимите
Покров над изъяном своим.
Лелейте и хольте уродство,
Как некий роскошный цветок.
Лишь вера в свое превосходство -
Достойный позора порок.
* * *
Сам я выбрал оборотня участь
И свое меняю естество,
Странно корчась, безобразно пучась,
Напряженьем пронизав его.
До безумья крепнет напряженье
И затем спадет в единый миг,
И я знаю, что преображенья
Несказанным способом достиг.
Мне не нужно зеркало, чтоб ясно
Я увидел новый облик свой:
Выглядящий странно и ужасно
Зверь с гадючьей плоской головой.
Из подлобных сумеречных впадин
Блещет, как магический топаз,
Странно пристален и беспощаден,
Взгляд моих прозрачно-желтых глаз.
Я незрим во тьме вечерних улиц:
Чтоб вниманья не привлечь к себе,
Прохожу я крадучись, сутулясь,
Подбирая когти при ходьбе.
Я отверг свой прежний образ тесный,
Суть не выражавший целиком,
И теперь дорогою известной,
Обновленный, я иду в ваш дом.
В человечьей глубине таилось,
Где с духовным плотское срослось,
То, что в звере явственно явилось,
В новой форме зримо отлилось.
Прежний образ мой бессильной тенью
Проплывал в сознанье, - но теперь
При моем кошмарном приближенье
В смертной муке заскрежещет дверь.
Раздается шум моей походки -
И беседа оборвется вдруг;
В сталактитовой пещере глотки
Затеряется последний звук.
Тишина среди фигур салонных
Повисает - и они замрут;
Пятна от бокалов обронённых
На полу беззвучно расцветут.
От меня не оторвете глаз вы,
Ведь вблизи так мерзостен мой вид:
В грязной шерсти чутко дышат язвы,
Проблеснет зигзагом паразит.
Но всего страшнее то, что речью
Не передаваемо вполне:
Что-то отдаленно человечье
С трепетом вы видите во мне.
Обведу я взглядом осовелым
Все углы, что тонут в темноте,
И лизну как будто между делом
Самой пухлой дамы декольте.
Не сдержу желудочную ярость,
Увидав, что стол уже накрыт,
И слюны затейливый стеклярус,
С губ свисая, мелко задрожит.
Тяжело пройдя между гостями,
Ублажу свое обжорство всласть,
Плоской лапой с желтыми когтями
С блюд куски запихивая в пасть.
С шумом оглушительным всосу я
Из бокала досуха вино
И покой в душе своей почую,
Будто что-то мной завершено.
Лязгая когтями по паркету
И сопя, я ваш покину дом.
Дрогнут в полумраке силуэты -
Вы в себя приходите с трудом.
Двигаетесь словно в полудреме
И себя не можете понять:
Острый запах, что остался в доме,
Нравится вам жадно обонять.
ХОЛОД (1994)
* * *
Над коробками складов и автобаз,
В неровных вздохах подсобных цехов
Я один расслышу обрывки фраз,
Полупьяную поступь моих стихов.
Из всего того, что мне жизнь дала,
У меня остались только они.
Я беру портвейн, позабыв дела,
И сажусь под куст, в текучей тени.
От всего того, что было со мной, -
А хорошего мало было досель, -
Отделил меня прозрачной стеной
Благодетель бедных, дешевый хмель.
Вот бредет бедняга, впавший в запой,
Он тоже портвейнчику взял себе:
Пыльные волосы, взгляд тупой,
Окурок, прилипший к мокрой губе.
Ласково я на него смотрю,
И он компании тоже рад.
Говорю: <Вообще-то я не курю,
Но с тобой за компанию - можно, брат>.