Сонник Инверсанта, стр. 24

Ножки наконец-то дробно перебежали дорогу, зацокали в моем направлении.

– Приветик!…

Я вздрогнул и в очередной раз промокнул платком слезящиеся глаза. Юная особа, не щадя своих ножек, шагала прямо к нашим скамейкам. Выходит, счастливец расположился где-то поблизости. Я обернулся. Справа с вязанием на коленях пристроилась ветхонькая старушка, слева и вовсе никого не наблюдалось. Я хотел было оглянуться назад, но это выглядело бы смешно, и я удержался.

– Ты чего головой крутишь? Не узнал?

Теперь уже сомневаться не приходилось. Спрашивали не кого-нибудь, – меня. Изумление отразилось на моем лице столь явно, что девушка рассмеялась. Впрочем, частица моей неуверенности передалась и ей. Глядя на меня, она, словно кепку, поправила на голове соломенные завитки.

– Эй, Петя-Петушок! Что с тобой такое?

Имя она угадала, и теперь деваться мне было просто некуда.

– А что со мной? – я экстренно проводил внутреннюю мобилизацию, спешно брал себя в руки, пытаясь вернуть физиономии былую уверенность. – Ничего. Сижу вот, скучаю.

– Вижу, что сидишь. А почему не здороваешься? Почему без машины?

– Пешком ходить люблю потому что, – пробормотал я, выворотив фразу наизнанку.

Она снова засмеялась, загорелой ладошкой ткнула меня в грудь, нагнувшись, запросто чмокнула в щеку. Это было уже слишком. Я не монах и не слишком тушуюсь в подобных ситуациях, но этот мир по-прежнему не давал мне опомниться.

– А ты как здесь оказалась? – это произнес уже я, пытаясь перехватить утерянную инициативу. – Тоже гуляешь?

– Ну, ты даешь! А кто мне здесь назначил свидание?

Я посмотрел девушке в лицо и смешался. Что-то было не так. Что-то, чего я по-прежнему не понимал. Совпавшее время, место встречи, имя… Кроме того, на один крохотный миг мне вдруг показалось, что я знаю эту девушку. Или когда-то знал. Была у меня однажды пациентка, что лепила из глины различные фигурки. Причем люди у нее выходили в виде цветов, когда она к ним благоволила, и в виде страшноватых змей, когда они их боялась. Собственного мужа она неизменно изображала жутковатом питоном, а отец ее получался похожим на раздувшуюся кобру. Помню, мы весело с ней болтали, и с каждым сеансом я все больше убеждался в том, что передо мной очередная жертва семейного домостроя. Лечение требовалось одно-единственное – а именно чисто хирургическое. Но, увы, «отсечь» бедную девушку от суровых родственничков я, конечно, был не в состоянии. А тогдашний мой вердикт не произвел на этих плечистых монстров никакого впечатления. Они даже не снизошли до того, чтобы дать мне по зубам. Просто встали и увели пациентку домой. А еще через день в кабинет забежал ее папаша, который брезгливо вывалил ко мне на стол с полдюжины глиняных поделок. Во всех этих фигурках я с изумлением узнал себя, и все они были исполнены в виде роз, тюльпанов или ромашек. К слову сказать, глиняные эти цветы поныне хранятся у меня на полке. Вернее, хранились – в том прежнем моем мире…

– Собственно, потому я и пришел.

– А, по-моему, ты не пришел, а дошел. Во всяком случае, вид у тебя совершенно очумелый. И брюки все насквозь мятые.

– Видишь ли… – я порывисто вздохнул. – Со мной кое-что приключилось. Возможно, мне даже понадобится твоя помощь.

– Да что ты говоришь!

– Честное слово! Эту ночь я вынужден был спать в парке, на узкой деревянной скамье.

– Зачем? – она удивилась, но не очень. Видимо, тот, кого она знала раньше, позволял себе и не такие чудачества. Угадать бы, черт возьми, кем он был – этот неизвестный? Хиппи, художником или богатеньким предпринимателем?

– Так получилось…

– Ладно, хоть так. – Она фыркнула. – Ладно, не тушуйся.

– Я не тушуюсь.

– Вот и хорошо. Что делать-то будем? В смысле развлечений?

Набравшись смелости, я ляпнул:

– Может, в театр сходим?

– Куда, куда?

Я повертел головой, собираясь с мыслями.

– В вашем «Лоранже» сегодня сеанс Магии. В роли мага – мой школьный друг. Так что, если хочешь…

– Ну, наконец-то! – девушка, похоже, обрадовалась. – В кои веки предложил что-то новенькое. Я уж думала, опять потащишь на свое чертово озеро.

– Значит, надоело?

– Еще бы! Второе лето летаем!

Я улыбнулся. Вот и первая полезная информация! Если летаем, значит, и впрямь не бедные. А два лета на озере – это два года. Как минимум. И отношения, видимо, наличествуют самые близкие, что, кстати, пока не радует. Золото на голову падает тоже пребольно.

– Когда сеанс?

– Ммм… Кажется в пять.

– Тогда нам пора! – взглянув на свои крохотные часики, девушка весьма проворно ухватила меня за руку, с силой потянула. – Ну? Что сидишь, побежали!

Порадовавшись, что пиджак мой выглядит более или менее прилично, я поднялся со скамьи и поспешил согнуть руку галантным крючком. Что ни говори, а сходить с ума в обществе красавиц было чуточку легче…

ЧАСТЬ 2 КОНСТРУИРОВАНИЕ

Глава 1 Театр Павловского…

Начало сеанса было знакомым до оскомины, а потому пару раз я даже украдкой зевнул. Расхаживая по сцене элегантной цаплей, Димка рассказывал о своих целительских подвигах, бархатно вещал о скрытых возможностях каждого индивида в отдельности и всего сообщества в целом, демонстрировал «непальские» и сработанные из уральского камня четки, не забывал разворачивать в пальцах цветастые карты Таро. Постепенно к нему выходили ярко разодетые ассистенты, и под руководством Димки тут же на сцене начинало разыгрываться некое загадочное действо. Артисты с выражением читали стихи Ахматовой и Цветаевой, вставали на руки и под аплодисменты зрителей пытались шагать взад и вперед. Один из них, поднатужившись, даже изобразил вполне добротное сальто. Впрочем, в эти первые минуты на сцену я практически не смотрел, посвятив все внимание своей новой знакомой. Часто поглядывая на нее сбоку, я продолжал свое продвижение в сумеречном тоннеле, на ощупь пытаясь выявить оставшиеся ловушки и сюрпризы. На этот раз мое волнение было особенным. Удивительно, но минувшие сутки дни так и не смогли превратить меня в индифферентного чурбана. Я не просто волновался, – я почти дрожал. Даже пришлось сцепить руки на коленях, чтобы скрыть предательскую вибрацию. Такое у меня было лишь раз в жизни – за минуту до выброса из самолета с парашютом. Но то был первый прыжок с моего первого километра, сейчас же я решительно терялся в догадках. В самом деле, легче было поверить в покушение и телохранителей, нежели в эту явившуюся неведомо откуда девушку. Я не знал ее, и это было правдой, но что-то в ее голосе, мимике и телодвижениях казалось мне до головокружения знакомым. Да, она напоминала мою давнюю пациентку, но и пациенткой она быть не могла, поскольку в чертах ее с каждой секундой все явственнее проявлялся иной, более близкий мне облик. Я убеждал себя, что это невозможно, что это всего лишь элемент моего затянувшегося бреда, однако перебороть себя никак не мог. Фигура, голос даже манера говорить и двигаться – все в этой девушке напоминало Наталью, а проще говоря – Натку. И самое жуткое, что, украдкой поглядывая в ее сторону, я вдруг преисполнился мистической уверенности, что Натальей она окончательно станет именно в процессе этого сеанса. С украденного ключа окончательно сделают слепок, а с апельсина сдерут ноздреватую горькую кожицу…

Мысль показалась мне столь пугающей, что, как и при первом посещении сеанса Павловского, я ощутил позыв тотчас встать и уйти. Я даже начал было подниматься, когда некто бесцеремонно дернул меня за рукав. Повернув голову, я с ужасом обнаружил, что справа от меня сидит тот самый носатый субъект, которого я видел в парке. Правда, там он был удивительно маленький, здесь же ростом тянул на вполне зрелого мужичка – все в той же замурзанной железнодорожной шинельке, с глазками, в которых пенилось хмельное веселье.