Левый глаз дракона, стр. 16
Наарон был наместником Некшарии в Абадоссе уже двадцать лет. И все время его правления было омрачено бунтами, связанными с деятельностью Арриера. А три года назад тот перешел в открытое наступление. Сейчас повстанцы отвоевали уже почти треть Абадосса и подбирались к столице. Наарон не намеревался их сюда допустить.
Правитель снова активировал магический шар. На сей раз в нем не возникло ничьего изображения, только заклубилась мягкая, пульсирующая тьма.
– В чем дело, о наместник? – донесся из шара шепот, шелестящий, как палая листва на ветру. – Я же сказал тебе – этот способ связи ты можешь использовать только в крайних ситуациях.
– Прости, о высочайший. – Наарон поклонился шару, не будучи вполне уверен, что собеседник его видит. Он, в принципе, не был уверен в том, что Глава Черной Лиги Ордена Магии сохранил еще человеческую сущность.
Никто не знал об этом, но вторжение и диктат Некшарии втайне ото всех поддерживались Черной Лигой – и его Главой лично. Впрочем, поддерживались несколько односторонне. До недавнего времени Черная Лига только поставляла Некшарии информацию о противнике (правда, любую), но выдвигала ряд непонятных требований, которые должны были быть соблюдены безотлагательно. В частности, несколько раз Черная Лига требовала устраивать облавы и убивать всех новорожденных детей. Неоднократно по ее приказу отыскивались и уничтожались с применением довольно странных ритуалов обычные вроде бы и ничем не примечательные люди.
«Поддержка» Черной Лиги была невыгодна и неудобна Некшарии. В длившемся издавна противостоянии Орденов они всегда находились на стороне Ордена Церкви, и сейчас Наарон и его приспешники были вынуждены лавировать с величайшей осторожностью, чтобы угодить и тем и другим. Открыто уйти от Пресвятого Ордена было невозможно: в самом лучшем случае это грозило повальными отлучениями и полным разрушением привычного жизненного уклада людей. О худшем случае Наарон предпочитал не задумываться. Он входил в число очень немногих, видящих в Пресвятом Ордене не только и не столько чисто человеческую организацию.
Отказаться от фиктивной «помощи» черных магов Некшария также не могла: хватило нескольких показательных казней несогласных. Люди, дерзнувшие пойти против Черной Лиги, сгнивали заживо, взрывались изнутри, покрывались чешуей, горели негасимым огнем. О том, чтобы поймать и уничтожить магов в момент падения их силы, оставалось только мечтать: после катастрофы, произошедшей тысячу лет назад с Красной Лигой, выжившие маги перенесли свои башни в недостижимые места и закрыли их магической зашитой. И некшарианцы, скрипя зубами, выполняли все бессмысленные и иррациональные приказы Черной Лиги.
Последним таким приказом было поймать главу повстанцев живым и передать им в кратчайшие сроки.
Формально Наарон соглашался с требованиями Черной Лиги. Да, он обещал им, что поймает и доставит им главу повстанцев живым. Но живой Арриера был бы слишком опасен для диктатуры Некшарии. Наарон собирался устроить какую-нибудь небольшую случайность, каковая сделала бы невозможным дальнейшее пребывание Арриера в этом бренном мире.
А пока – пока это был прекрасный повод получить хоть какую-то выгоду от закулисных игр с Черной Лигой. Они соглашались с его доводами: поймать Арриера своими силами он не мог. А значит, можно было опять требовать магов в свое войско. Первый маг оставил у Наарона весьма благоприятное впечатление. Если бы не нелепая случайность, битва у реки загнала бы повстанцев далеко назад.
Наарон откашлялся:
– Мне нужны еще люди, высочайший. Твой маг не выдержал столкновения с нашими повстанцами и погиб.
– Я знаю. – Шелест листьев был лишен какой-либо интонации.
– И? Ты пришлешь кого-нибудь?
– Нда-а-а… Жди. Они придут в твой лагерь. К этой, как ее… Клаудии.
– Клавдии, – поправил наместник.
– Это несущественно. – Пауза. – Что еще ты хотел сказать? Я ощущаю твое волнение, и оно велико.
– Высочайший, до меня дошли слухи, что люди Арриера пытаются привлечь на свою сторону магические силы.
– Да? Забавно. – Голос по-прежнему не выражал никаких эмоций. – Тебя это не должно беспокоить. С этим я разберусь лично.
Тьма в шаре сжалась в крошечную точку и исчезла – маг закончил разговор.
Наарон потер заледеневшие руки и позвонил слуге. Его всегда бил озноб даже после самого краткого разговора с Риффиром, и он желал согреться как можно быстрее.
Глава 10
По Залу Совещаний гулял ветер. Витые колонны устремлялись высоко вверх, поддерживая куполообразный свод. В стенах темнели проемы порталов.
Сейчас гулкую пустоту зала оживляло присутствие троих.
Глава Белой Лиги Ордена, Квадраат, был невысок и склонен к полноте – брюшко его явным образом обрисовывалось под складками белой мантии. Квадраат был стар – почти триста пятьдесят лет, и львиная доля получаемой им энергии уходила на поддержание жизненной сущности в его человеческой оболочке. Волосы мага длинными седыми прядями обрамляли лицо, глаза были водянисто-серы и прозрачны. Полные пальцы Квадраат сложил в замок на груди.
Глава Черной Лиги Ордена, Риффир, хотя и обладал силами, не меньшими, чем у Квадраата, был несколько моложе – ему недавно исполнилось двести шестнадцать лет. Также он был более чем тщеславен, и потому истинный облик мага прятал морок. В мороке Риффир выглядел как статный мужчина лет сорока пяти. Волосы его покрывал легкий налет седины, а в глазах, казалось, таилось знание мира. Черная мантия лежала на его фигуре изящными складками и казалась бархатистой.
Глава Ордена Церкви, Гласта, не была магом. Ей было под девяносто лет, и она осознавала, что путь ее близится к завершению. Однако разум женщины все еще был остер. Сухонькая фигурка Гласты терялась в просторной серой мантии. На голову она накинула капюшон, и видны были только внимательные карие глаза.
Гласта была единственной из собравшихся, кто физически присутствовал в зале: маги из соображений безопасности, въевшихся в их кровь, предстали в виде зрительных проекций. Гласта также не чужда была соображениям безопасности, просто сама она, как обычная смертная, создать проекцию не могла. А просить об этом магов было довольно глупо: суть безопасности терялась.
Изначально Черная и Белая Лиги не планировали приглашать на текущее совещание Пресвятой Орден. Более того, они были категорически против его присутствия. Но Гласта была чрезмерно настойчива. И, в конце концов, она имела право попытаться принять участие в спасении этого мира.
Когда-то Орден Пресвятой Церкви не воспринимался магами ни как равная, ни как сопоставимая сила. Орден Церкви был создан куда позже Лиг Высокой Магии – всего около двух тысяч лет тому назад. Как раз после того, как Наисвятейший выбросил из материального мира зарвавшихся Изначальных богов и частично дематериализовался сам. С уходом богов источники резко стали давать меньшее количество силы – но все равно ее было более чем достаточно. По сути, уход Изначальных богов был благом: создавшие мир стихийные сущности воспринимали его как свою игрушку. И периодически порывались разрушить, слегка заигравшись. Наисвятейший, возведенный в ранг бога основателями Пресвятого Ордена, стихийными силами не владел. Как и при помощи чего он смог выбросить Изначальных, оставалось загадкой. После его частичной дематериализации какого-то значимого проявления его сил, кроме небольших всплесков, подаваемых Церковью как чудеса, не наблюдалось. Но эти маленькие чудеса прекрасно подпитывали веру людей и служили основой власти Пресвятого Ордена. Воспользоваться верой как источником церковники не могли: неоднократные попытки оканчивались провалом.
Естественно, маги и церковники изначально были в довольно напряженных отношениях. Не последнюю роль играл и тот факт, что Пресвятой Орден образовался уже после начала доминирования на земле человеческой расы – и всех нелюдей считал приспешниками темных сил, разумеется подлежащих немедленному уничтожению. А магическая сила зачастую очень ярко проявлялась именно в нелюдях.