Повесть о Ладе, или Зачарованная княжна, стр. 88

Ворон снял магоочки, взлетел, примерился и спикировал мне на темечко. С целью клевка, разумеется.

– Ты идиот! – ответил он мне на мой негодующий вопль. – И когда только ты научишься думать! Как по-твоему: для чего Спящей красавице нужно было уколоть пальчик? Чтобы хроностазионы попали в кровь, ты, анацефал!

– А яблочко? – заорал я. – У Пушкина-то – яблочко! В горлышке у царевны застряло! И никакой крови!

– Тихо, вы! – прикрикнул на нас Домовушка. – В такую годину – да спорить, ссориться! Сплочаться надобно, плечьми друг дружку подпирать! А не темечка кровянить друг другу! Али хвосты выдергивать, – добавил он специально для меня, разглядев, наверное, в моих глазах жгучее желание повторить подвиг по выдиранию перьев из хвоста преминистра. – Делать-то что?

– Может, «скорую»? – несмело предложила Лёня. – Может, у нее летаргический сон? Знаете, говорят, такое бывает, когда человек почти что мертвый. А на самом деле спит…

Домовушка замахал лапками.

– Да о чем ты, девка! А вдруг мужик явится! Транс-варнуть-то его некому будет, я мыслю, Коток-то не силен еще, не смогёт такового действа произвесть! И что – связывать его, в полон брать? А кормить чем будем? Мужика нам не прокормить!

– А что? – вдруг вступил в разговор Ворон и с одобрением посмотрел на Лёню. – Мысль вполне здравая. Дерзкая, конечно, но вполне, вполне… Молодец!

Лёня от похвалы зарделась и потупила глазки.

– Тронулся! – ахнул Домовушка. – Как есть умом тронулся от огорчениев!

– Если Лада заснула зачарованным сном, – принялся развивать мысль Ворон, не обращая внимания на причитания Домовушки, – то необходима проверка. Элементарная. Ладу должен поцеловать мужчина. Если в результате этого ничего не изменится, то сон Лады в таком случае проистекает от естественных причин, может быть, действительно она недоспала положенные ей дни, и тогда нужно будет только ждать ее пробуждения. Если же Лада проснется, то мы убиваем сразу двух зайцев: субъект, произведший означенное действие, оказывается – автоматически – суженым Ладе в мужья, следовательно, Добрым молодцем, Светлым витязем или же царевичем, Удалым королевичем, и все наши беды автоматически же завершаются прекрасным сказочным концом и веселой свадебкой.

– Да, как же, будут тебе на «скорой помощи» работать прекрасные принцы или Иваны-царевичи! – пробормотал я, но Ворон не слушал возражений.

– Если же Лада не проснется, а означенный субъект в результате поцелуя сам заснет или окаменеет… – тон Ворона сменился с делового на угрюмый, – …то, значит, сон Лады происходит от воздействия темных сил, и нам нужно будет направить все усилия на поиски выхода из создавшегося положения. Примо, на поиск пути в Светелградское Там; секундо, на поиск суженого Лады; терцио…

– Да что там за терции с секундами! – возопил Домовушка. – Ежели кто окаменеет, то не видать Ладе престола! Помрет ведь из-за нея кто-либо, а сам ведь сказывал…

– Не помрет! – огрызнулся Ворон. – Пробуждение Лады вновь обратит камень в живую плоть! Решено! Кот, вызывай «скорую»!

– А как? – осведомился я. – Телефон у нас не работает. Да и адреса нашего я не знаю – не могу запомнить по причине лежащего на мне заклятия трансформирования. Или ты забыл про побочные эффекты?

– Ничего не знаю! – гаркнул Ворон. – Я мыслю стратегически! Тактика – это уж твоя забота.

– Я сейчас схожу вызову, – робко предложила Лёня.

Кстати сказать, я ее не узнавал. Никакой истерики, никаких обмороков – собранность, и деловитость, и нелицемерное желание помочь. Что так подействовало на нее? Беда ли, наша общая беда, или благотворное влияние общения с Ладой, или, может быть, Лада что-то там изменила в шкале нравственных ценностей и личностных характеристик нашей гостьи поневоле? Факт остается фактом: Лёня вела себя мужественно, по-деловому и побежала, не медля ни минуты, вызывать «скорую помощь».

Уж не знаю, что она там наговорила по телефону, но не прошло и часа, как машина «скорой помощи» остановилась у нашего подъезда.

Мы этот час провели в препирательствах.

Домовушка возражал против идеи навязать нам еще одну проблему в виде гипотетического мужика, которого не прокормить, ежели возникнет необходимость держать его в доме в связанном виде.

Пес выражал горячее желание произвести эксперимент с поцелуем самолично, на что я резонно возразил, что его нынешняя пасть для поцелуев не приспособлена, что он может только лизнуть Ладу в щечку или же в губки, но это он уже проделал не раз и не два за последние полчаса, и что трансформировать его в человека даже на несколько минут никто, в том числе и я, не в силах.

Пес некоторое время слушал разумные доводы, а потом горестно взвыл.

Крыс, невозмутимо читавший все то время, пока мы возились с Ладой и спорили, отложил книжку, ухмыльнувшись, поглядел на нас и на спящую Ладу, сказал, что тоже пойдет вздремнуть, и вышел из комнаты. Мы переглянулись с дружным взаимопониманием. Каждому из нас захотелось утопить Крыса в ванне или причинить ему как можно больше боли и как можно более заковыристыми способами.

Жаб, явившийся на шум из кухни вместе с Пауком и Петухом, злорадствовал, но от Жаба ничего другого ожидать и не приходилось. Тем более что его злорадство было направлено не против Лады («Так тебе и надо, и поделом!»), как злорадство Крыса. Нет, Жаб злорадствовал в том смысле, что вспоминал свои собственные дурные предсказания – мол, он так и говорил, добром это не кончится.

Ворон же нудно толковал мне о возможностях заражения хрозостазионами через кровь, либо воздушно-капельным путем, либо через желудочно-кишечный тракт. Я сказал, что меня не интересуют эти варианты заражения человека или мага (магини) хрозостазионами, на что Ворон раздраженно заметил, де никто не знает, что может ему пригодиться в жизни и что я не прав, отказываясь получить какую-либо сумму знаний сверх учебной программы, да еще за просто так.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ,

в которой мы проводим эксперимент

Голосок Лёни, указывающий дорогу медицинским работникам («Сюда вот, открыто, заходите, пожалуйста!»), заставил нас замолчать и притаиться.

Далеко прятаться мы не стали – нас одолевало беспокойство и мучило любопытство.

И уходить из комнаты Лады мы не собирались.

Я и Пес заняли места в партере – на коврике у постели. Пес время от времени вздыхал и лизал руку Лады.

Домовушка вначале перекинулся в таракана, потом передумал, вернулся в гуманоидную ипостась и полез под тахту.

Ворон уселся на спинку кресла, стоявшего у дальней стенки.

Петух, решив, должно быть, что кормить его будут не скоро, что свою долю волнений он уже получил и что дальше не будет ничего интересного (чего от него ожидать – куриные мозги!), устроился на спинке другого кресла и сунул голову под крыло, собираясь вздремнуть.

Паук быстро вскарабкался на фикус в углу.

А Жаб вспрыгнул на подоконник и спрятался за горшком с геранью.

Мы затаили дыхание.

Дверь отворилась.

Вошли: Лёня, удрученная, но весьма деловитая; женщина средних лет с приятным и добрым лицом и в белом халате – она была похожа скорее на детского доктора, чем на врача «скорой помощи», – и молодой человек, тоже в белом халате и с чемоданчиком.

Не знаю, как кто, а я уставился на молодого человека. И, думаю, мой интерес к нему вполне понятен – ведь передо мной, возможно, стоял будущий правитель Светелградского княжества, Светлый витязь, Удалой королевич или кто там еще? Короче говоря, потенциальный суженый Лады в облике скромного медбрата.

Он был красив, высок и строен. Ресницы у него были длинные, глаза голубые, волосы светлые, но не белобрысые, как у нашего Петуха в бытность его лейтенантом, а приятного пшеничного оттенка. И длинные пальцы пианиста.

Очень, очень неплох был кандидат в мужья для нашей Лады.