Непорочность, стр. 14

Но через несколько минут нетерпение одержало верх.

Сколько еще можно ждать? В записке сказано, что она должна связаться с агентством сразу же после возвращения. К счастью, у нее уже был небольшой опыт работы на компьютере в церкви. Отец Рик показал ей основное, но дальше его любимой игры она не продвинулась.

Мэри Фрэнсис решила действовать самостоятельно. Она достала из рюкзака мини-компьютер и сотовый телефон и расположилась за кухонным столом. После нескольких попыток ей удалось найти доступ в почтовый ящик Блю. Там ее уже дожидались несколько посланий с требованием немедленно сообщить, где она находится, и отметиться. Каждое последующее послание звучало все строже однако, прочитав последнее, Мэри Фрэнсис буквально прилипла к стулу. Она не верила своим глазам.

Глава 6

– Если эта противная кошка доберется до моих яиц Я заору так, что будет слышно в Монголии!

Блю едва не поперхнулась кофе. Она дернулась, и обжигающая темная жидкость плеснула ей на пальцы.

– Черт! – выругалась она и, со стуком опустив тяжелую фарфоровую чашку на стол, засунула обожженный палец в рот и схватила салфетку.

Отцу Рику Карузо стало ужасно неловко. Блю могла бы принять эти слова на свой счет, если бы не решила, что у него под желтой ветровкой сидит тот самый рыжий кот, которого она увидела у входа в церковь. Блю все-таки удалось уговорить священника выпить с ней чашку кофе, а кот по-прежнему сидел у входа в церковь, надеждой глядя на них голодными глазами. На кухне у отца Карузо не нашлось ничего подходящего, и он согласился взять кота с собой. Сейчас они сидели в «Рио-Гранде», том самом ресторанчике, который Блю заметила неподалеку от церкви, и дожидались двойной порции жареной, рыбы.

Рик С любопытством наблюдал, как Блю управляется с обожженной рукой. Улыбка погасла на его лице, и Рик деловито добавил:

– Вопреки распространенному мнению, мы не проверяем у входа, кот это или кошка.

На этот раз Блю проявила завидную выдержку.. Она закончила облизывать пострадавшие пальцы и опустила руку.

– В этом я не сомневаюсь, – отозвалась она, уверенная, что они все еще говорят о яйцах. Его яйцах.

Извините меня, но я просто не привыкла говорить о мужских гениталиях со Священниками.

– Если ты считаешь это недостатком, можно, по говорить о моем главном мужском достоинстве.

Блю покраснела. Она могла бы поспорить, что даже портовый грузчик никогда бы не сумел так смутить ее, не говоря уже о священнике. Не то чтобы его манера вести разговор ей не нравилась, совсем наоборот. Она обожала, когда ее сбивали с толку; смущали, а этот парень мыслил весьма неординарно. Она сморщила носик, улыбаясь, и опять покраснела. Одному Богу известно, на что еще способен отец Карузо, но Блю горела желанием выяснить это до конца.

– Мне ужасно хочется узнать все о вашем основном достоинстве, – заверила она, – но, может быть, сначала поговорим о том, как вы стали священником?

Мне почему-то кажется, что это интересно.

Она и вправду так думала. Горбинка у него На переносице наводила на мысль, что нос ему перебили, неровный шрам на скуле скорее всего остался от удара ножом.

Она подозревала, что Рик заработал эти отметины в жестокой переделке, но они нисколько не умаляли его неотразимой привлекательности.

Темно-кофейные волосы отливали медью, их мягкий блеск оттенял белизну кожи, а широкие скулы придавали худому обветренному лицу мальчишескую привлекательность глаза у Рика были голубые, какого-то удивительного цвета – так светятся языки очень горячего пламени. Глаза пронзительные – и грустные. «Они способны прожечь сердце девушки насквозь», – подумала Блю.

– Это длинная история, – отозвался он. Думаю, кошке будет неинтересно.

Но Блю не сдавалась. Сказать, что она умирала от любопытства, значило ничего не сказать. Она и подумать не могла, что решение быть священником он принял добровольно. Хоть убейте, невозможно понять, как такой привлекательный мужчина мог отказаться от плотских радостей. Его никак не отнесешь к тихому, созерцательному типу мужчин, и, кажется, он вовсе не горит желанием стать образцовым примером для язычников.

Да и спасение бездомных кошек его мало радует. В данный момент все его внимание было приковано той сумасшедшей возне, которую устроил кот под его ветровкой. Из-под буграми вздувавшейся то тут, то там ветровки слышалось остервенелое мяуканье. Гримаса отчаяния на лице Рика вызвала у Блю сочувственную улыбку: – Либо Кардинал Фэнг влюблен, либо просится на воздух. Он там не задохнется? – Блю предлагала назвать кота Беби Хью, но Рик настоял на кличке Кардинал Фэнг. Какая-то логика в этом была, если учесть его постоянное место обитания. Очередная попытка вырваться из-под ветровки стала ответом на вопрос Блю: Кардиналу Фэнгу нужен не воздух, ему нужна свобода. Или яйца Рика. – Давайте его мне. – Блю показала, что Рик должен передать ей кота под столом. Я задобрю его сливками, пока мы ждем рыбу. Официантка ничего не увидит.

Наблюдая за мучениями Рика, Блю подумала, что освобождение разъяренного кота чем-то напоминает спасение перепуганного грешника. Священник встретил достойного противника. Блю быстро огляделась по сторонам, не привлекают ли они чье-либо внимание. Посчастью, в этот час в ресторане почти никого не было:

Двое мужчин, устроившись за стойкой бара, о чем-то возбужденно говорили по-испански, между делом поглощая пончики, макая их в чашку с кофе; расположившаяся в противоположном конце зала парочка беседовала не менее страстно, но слов не было слышно. На яростные вопли Кардинала Фэнга никто не обращал ни малейшего внимания.

– Ну же, давайте, – не отставала Блю. Уверена, здесь наверняка есть кошка.

Рик мрачно посмотрел на Блю.

– Показать шрамы?

Короткая молитва о помощи сотворила чудо. Рик закрыл глаза, пробормотал пламенную мольбу, и разъяренный рыжий кот, мгновенно успокоившись, позволил извлечь себя наружу и незаметно передать в руки Блю.

Кот; довольно урча, жадно лакал сливки с блюдечка из-под кофе, и Блю решила побаловать себя тоже. «Горячий и сладкий, как я сама», – подумала Блю, разрывая пакетик и высыпая сахар в кофе. Сегодня вечером ей хотелось выпить черного кофе без затеи, простого, как обстановка в этом ресторане. «И как мужчина напротив, – добавила она мысленно. – Ему-то уж точно не нужен показушный мокко. Этот сначала съест кофейную гущу».

– Итак, – начала она дружелюбно, – вы, как я поняла, работаете с подростками?

Он опять бросил на нее мрачный взгляд. Это должно было предостеречь ее, однако Блю не вняла предупреждению. «Не В настроении», – подумала она, понимая, что возможно, только что решила свою печальную судьбу. Она обожала мужчин, которые держались на расстоянии, не подпускали к себе, которых было нелегко взнуздать. Таких, с которыми можно справиться не иначе, как сыпанув перца в глаза. Была у нее такая слабость, одна из многих.

– Так вы не работаете с подростками? – не сдавалась Блю. – Или не любите работать с ними?

Он взял чашку в ладони и поднес к губам, но пить не стал. Медленно поднял на Блю глаза – так медленно будто наводил орудие на цель.